Желанием исследовать одну из самых сложных проблем XX века — проблему приобщения человека к новой жизни — проникнута трагическая мистерия о коллективизации, созданная Андреем Платоновым необычайно быстро: с декабря 1929 по апрель 1930 года, так же, как создавался роман Николая Чернышевского «Что делать?», тоже написанный на злобу дня. Теперь, когда мы знаем многочисленные произведения о коллективизации, мы можем с полным правом сказать, что процесс этот сложный, неоднозначный.
В «Котловане» автор разбивает миф о светлом будущем. Исторический и литературный контекст повести — «политика сплошной коллективизации» и «ликвидации кулачества как класса». Мы встречаемся здесь и с философской обобщенностью, и с глубокой мифологизацией жизни: рабочие роют котлован под фундамент «общепролетарского дома», в котором должно потом счастливо жить новое поколение. Задумался о смысле жизни и рабочий Вощев, уволенный с маленького механического завода, потому что устрашился от производства «среди общего темпа труда».
Задумался о том, что ему «без истины трудно жить». Он тоже попадает на рытье котлована: ему очень хочется «выдумать что-нибудь вроде счастья, чтобы от душевного смысла улучшилась производительность». Вощев — это народный мыслитель, «сокровенный человек», странник, «не движущийся в соответствии с генеральной линией», а имеющий свою дорогу в жизни. Может быть, он первый понимает, что котлован — это новое рабство, оно основано на ритуалах новой веры: безоговорочном подчинении командам Сталина, приведшим к созданию тоталитарного государства. Он не видит к себе уважения со стороны рабочих или профсоюзных деятелей, которые советуют ему молчать. И тогда он, замысливший переустройство мира романтик и мечтатель, горько бросает в лицо новым бюрократам: «Вы боитесь быть в хвосте: он — конечность, и сели на шею!.. Без думы люди действуют бессмысленно!»
Платонов уже с первых страниц определяет главные темы повести: исполнитель и творец, личное и общественное, уважение к достоинству человека и его жизни. В самой фамилии «Вощев» сопрягаются два начала: древнерусское слово «воск» — что-то мягкое, природное, органическое, и «вотще» — «напрасно» (так напрасен будет поиск этим героем счастья, истины и справедливости в «Котловане»). Ряд фонетических аналогий можно продолжить русской пословицей «попал как кур во щи» (в ощип), в которой центральным является звуковой комплекс «вощи» — от корня «вощ», «воск». При внешней несовместимости и даже противоречивости всех этих значений в истории Вощева они сплетены воедино, взаимно дополняя друг друга: это связано и с психологическим миром персонажа — он собирает в мешок «всякую безвестность мира для памяти», ищет смысл общего и отдельного существован
Сюжет русской пословицы в биографии Вощева получает грустно комическое воплощение: в колхозе имени Генеральной линии активист ставит Вощева на «куриное дело» — «перещупать всех кур и тем самым определить к утру наличие свежеснесенных яиц». Его фамилия определяет и его духовный путь — от надежды обрести всемирную истину к осознанию ничтожности общих усилий в достижении идеала и личного существования: «Вощев стоял в недоумении над этим униженным ребенком, он уже не знал, где же теперь будет коммунизм на свете, если его нет сначала в детском чувстве и в убежденном впечатлении. Вощэв согласился бы снова ничего не знать и жить без надежды в смутном вожделении тщетного ума, лишь бы девочка была целой, готовой на жизнь, хотя бы и замучилась с течением времени».
Платонов употребляет в повести «юродивый», изломанный язык — результат смещения, сдвига нормативных лексических и синтаксических отношений. Язык этот рассчитан не на понимание, а на запоминание, смысл слов выхолащивается. Здесь применяются политические маркированные слова-ярлыки, идеологически окрашенная лексика: «отправить на коллективизацию», «узкими масштабами строиться», «в одном колхозе горюешь».
Это партийные агитки и лозунги, применяемые на Организационном Дворе по отношению к кулакам: «Какое я тебе лицо? Я никто: у нас партия — вот лицо!.. Являйся нынче на плот, капитализм, сволочь!» И метод вступления в колхоз знакомый: «Пишись! А то в океан пошлю!» Описывая раскулачивание, Платонов использует прием гротеска, так как в раскулачивании принимает участие Медведь-молотобоец. Иногда в нем автор подчеркивает человеческое начало, именно это отмечает и Настя. Умирая, она просит позаботиться о Мишке Медведеве. И тогда срабатывают метафоры «работать как зверь» и «медвежья услуга» — так проявляется в повести одна из сокровенных платоновских идей.
Умирает девочка Настя — уходит от людей в будущее, все дороги ведут в «Котлован» — к всемирному сиротству, бездомности. Раз нет у людей дома (они даже спят в гробах и готовят их себе «впрок», что уже само по себе бесчеловечно), значит нет связующего звена между поколениями, нет уюта, гармонии, покоя.
И тот дом, который они должны были построить для светлого будущего, превращается в могилу ребенка, в могилу людей. В притчевой форме, мудро и ненавязчиво, Платонов, как мне кажется, дает нам понять, что насильно загонять человечество в счастье нельзя. Тогда вместо обещанного рая мы можем получить нечто противоположное. Это повесть-предупреждение о том, что ложные идеи могут загубить тысячи людских жизней и стать трагедией народа. Наверное, народ наш научился извлекать уроки из своего исторического прошлого.