Первым на страницах «Котлована» появляется Вощев. Фамилия героя сразу обращает на себя внимание читателя: грамматически это типично русская фамилия на - ев, лексически - конгломерат разных, «мерцающих» значений, угадываемых на слух. Наиболее очевидна фонетическая связь фамилии Вощев со словами «вообще» (в разговорном варианте - «ваще») и «вотще». Оба «значения» фамилии героя реализуются в повести: он ищет Смысл общего Существования («своей жизни я не боюсь, она мне не загадка») - но его личные поиски истины, равно как и общие усилия в достижении идеала, остаются Тщетными. Имя, таким образом, задает вектор смысла; оно как бы направляет читателя - но одновременно и «впитывает» значения контекста, наполняясь новыми оттенками смысла. (Содержательный анализ семантики имен собственных в прозе А. Платонова дается в статье А. Харитонова «Система имен персонажей в поэтике повести «Котлован» («Страна философов» Андрея Платонова: проблемы творчества. Вып. 2. М.: Наследие, 1995. С. 152-172).)
Значение имени в поэтике Платонова особенно важно потому, что это едва ли не единственный источник информации о герое. В прозе Платонова практически нет портретных характеристик, его герои обитают в мире, лишенном интерьеров и вещных подробностей. Внешняя изобразительность сводится к нулю, а место портрета занимают примерно такие описания: у Козлова было «мутное однообразное лицо» и «сырые глаза», у Чиклина - «маленькая каменистая голова» , у пионерок остались на лицах «трудность немощи ранней жизни, скудость тела и красоты выражения», у прибежавшего из деревни мужика были глаза «хуторского, желтого цвета». Чиклин и Прушевский вспоминают мать Насти, которую они когда-то знали, не по чертам лица, а по ощущению поцелуя, которое бережно хранится в их памяти. (Попробуйте представить себя в роли художника - иллюстратора платоновских изданий: насколько точно можно запечатлеть в рисунке «трудность немощи» или «хуторской» цвет глаз?)
Традиционный зрительный ряд в поэтике Пла
Имя Настя, так же, как и фамилия Вощев, в контексте повести наполняется глубоким смыслом. С греческого имя Анастасия переводится как «воскресшая» - идея будущего воскрешения мертвых пронизывает все действия героев «Котлована». Вощев собирает в свой мешок «всякие предметы несчастья и безвестности», чтобы в будущем вернуть им тот смысл всеобщего существования, которого им так и не дано было узнать. «Утильсырье» для Вощева отнюдь не отбросы - когда он объясняет Насте, что и медведь тоже пойдет в утильсырье, он имеет в виду будущее одухотворение ветхой материй: «Я прах и то берегу, а тут ведь бедное существо!»
Однако именно смертью Насти - «воскресшей» - завершается повесть. Настя действительно однажды вернулась к жизни - Чиклин находит ее в комнате, где умирает ее мать; замуровав эту комнату, Чиклин превратил ее в склеп для умершей. Трагический диссонанс имени и судьбы Насти - логический итог «общего дела» строителей миража. Дом остался не только не построенным - он стал ненужным, потому что в нем после смерти Насти, «будущего счастливого человека», некому жить. «Вощев стоял в недоумении над этим утихшим ребенком, он уже не знал, где же теперь будет коммунизм на свете, если его нет сначала в детском чувстве и убежденном впечатлении?» Не случайно соединение имен Вощева и Насти в финале повести: надежды на Воскрешение Смысла (истины) и жизни оказались Тщетными.