В образах Ольги и Татьяны А. С. Пушкин воплотил два наиболее распространенных типа женских национальных характеров. Поэт художественно выразительно подчеркивает непохожесть, разность сестер Лариных, отнюдь, однако, не противопоставляя их друг другу: они вовсе не антиподы, просто совершенно разные психологические типы. Верный жизненной правде А. С. Пушкин, описывая восприятие Татьяной отъезда сестры с мужем, свидетельствует, что его любимая героиня, несмотря на полную, казалось бы, поглощенность в мысли о своих любовных неурядицах, душевный хаос, очень болезненно переносит расставание с Ольгой (“...смертной бледностью покрылось ее печальное лицо”, “...и сердце рвется пополам”):
И вот одна, одна Татьяна!
Увы! подруга стольких лет,
Ее голубка молодая,
Ее наперсница родная,
Судьбою вдаль занесена,
С ней навсегда разлучена.
Общность детских впечатлений, забав, взросления, девичьих мечтаний связывают их прочнее, чем разъединяет духовная непохожесть, разность и душевная восприимчивость.
Внешность Ольги и ее характер автор описывает довольно кратко, не очень выразительно. Он рисует облик писаной красавицы со всеми традиционными атрибутами, без малейшего изъяна:
...Глаза, как небо голубые
Улыбка, локоны льняные,
Движенья, голос, легкий стан...
Столь же безупречный, бесконфликтный, уютный и ее внутренний мир — мир гармоничный в пределах воспринимаемого органами чувств и не стремящийся за эти пределы:
Всегда скромна, всегда послушна,
Всегда как утро весела,
Как жизнь поэта простодушна,
Как поцелуй любви мила...
Этот совершенный образ, будто бы сошедший с календаря или красочного плаката, живая иллюстрация родительских представлений об идеальном, благонравном, послушном ребенке (“Невинной прелести полна, в глазах родителей, она цвела, как ландыш потаенный...”) представляется чересчур насыщенным добродетелями и достоинствами, приторно сладким, чтобы поверить в искренность авторского восхищения. Обилие расхожих и красочных эпитетов и сравнений настораживает скрытой иронией и подвохом. И поэт подтверждает предположение внимательного читателя:
...но любой роман
Возьмите и найдете, верно
Ее портрет: он очень мил,
Я прежде сам его любил,
Но надоел он мне безмерно.
А. С. Пушкин воздает должное классической правильности черт и младенческой безмятежности души героини, но он уже духовно перерос юношеское увлечение подобными образами, часто встречавшимися в любовной лирике поэта. Поэтому хотя автор и довольно-таки снисходителен к Ольге, однако беспощадно критический взгляд Онегина в определенной мере выражает и объективное отношение поэта:
В чертах у Ольги жизни нет.
Точь-в-точь в Вандиковой Мадоне:
Кругла, красна лицом она,
Как эта глупая луна
На этом глупом небосклоне.
Онегин сразу выделил из двух сестер Татьяну, оценив оригинальность, одухотворенность ее облика, сложность и напряженность душевной жизни героини. Пушкин изначально подчеркивает непохожесть сестер как внешне, так и внутренне:
Итак, она звалась Татьяной.
Ни красотой сестры своей,
Ни свежестью ее румяной
Не привлекла 6 она очей.
Дика, печальна, молчалива,
Как лань лесная боязлива,
Она в семье своей родной
Казалась девочкой чужой.
Внешность своей любимой героини автор передает опосредствованно, в сравне
Татьяна увлеченно читала сентиментальные романы, искренне сопереживая их героям, восхищаясь высоким накалом их чувств. И когда пришла пора влюбиться, огонь ее любви вспыхнул ярким, неугасимым пламенем: его питали и романтические чувства любимых персонажей, и неутолимый жар одинокой, стремящейся к высокому общению души, и цельность и глубина этой самобытной, органичной натуры, взлелеянной загадочными романтическими образами устного народного творчества. Как искренне, непосредственно выражает Татьяна сумбур своей души, глубину чувств, как естественно передает смущение и стыд, надежду и отчаяние в письме к Онегину:
Зачем вы посетили нас?
В глуши забытого селенья
Я никогда не знала б вас,
Не знала б горького мученья...
Другой!.. Нет, никому на свете
Не отдала бы сердца я!
То в вышнем суждено совете...
То воля неба: я твоя...
Я жду тебя: единым взором
Надежды сердца оживи
Иль сон тяжелый перерви,
Увы, заслуженным укором!
И Татьяна оказалась верна своей первой и единственной любви (“И в одиночестве жестоком сильнее страсть ее горит, и об Онегине далеком ей сердце громче говорит...”), в отличие от Ольги, очень скоро утешившейся в замужестве (“Мой бедный Ленский! изнывая, не долго плакала она, Увы! Невеста молодая своей печали не верна”). Правда, судьба распорядилась так, что Татьяна стала женой другого, но в этом не ее вина. Молодая женщина отвергает любовь Онегина из-за верности устоям впитанной с детства народной морали, нежелания разрушить жизнь любящего ее человека. В этом ее жизненная драма.
Решительно, с достоинством отвергает Татьяна запоздалое признание Онегина, утверждая, что добродетель, честь, чувство долга, нравственные обязанности дороже любви:
Я вышла замуж. Вы должны,
Я вас прошу, меня оставить;
Я знаю: в вашем сердце есть
И гордость и прямая честь.
Я вас люблю (к чему лукавить?),
Но я другому отдана;
Я буду век ему верна.
А. С. Пушкин в “Евгении Онегине” нарисовал нам два непохожих, но, несомненно, знакомых нам по жизни женских характера. Разумеется, характер Ольги встречается чаще, но и с образом Татьяны, может быть, не столь ярким в тех или иных проявлениях, мы обязательно столкнемся на жизненном пути.
Очень образно и ярко определил сходство и различие двух женских характеров в романе И. А. Гончаров: “...характер положительный — пушкинская Ольга — и идеальный — его же Татьяна. Один — безусловно, пассивное выражение эпохи, тип, отливающийся, как воск, в готовую, господствующую форму.
Другой — с инстинктами самосознания, самобытности, самодеятельности. Оттого первый ясен, открыт, понятен сразу...
Другой, напротив, своеобразен, ищет сам своего выражения и формы, и оттого кажется капризным, таинственным, малоуловимым”.