В. Г. Белинский назвал роман «Евгений Онегин» А. С. Пушкина «энциклопедией русской жизни», так как в этом произведении представлена жизнь всех слоев населения России начала XIX века, широта охвата действительности необычайна.
В первой главе автор подробно характеризует Петербург, его нравы, обычаи. Узнавая об образе жизни, который ведет Онегин, читатель видит «брега Невы», театр («Театр уж полон; ложи блещут; Партер и кресла — все кипит ...И, взвившись, занавес шумит»), улицы, бульвары (« Перед померкшими домами Вдоль сонной улицы рядами Двойные фонари карет Веселый изливают свет И радуги на снег наводят...», «Надев широкий боливар, Онегин едет на бульвар... »), петербургские балы. Жизнь юного героя полностью подчинена образу жизни, который ведет светское общество Петербурга; она состоит сплошь из развлечений:
Бывало, он еще в постеле:
К нему записочки несут.
Что? Приглашенья? В самом деле,
Три дома на вечер зовут:
Там будет бал, там детский праздник.
Куда ж поскачет мой проказник?
Уклад жизни рабочего Петербурга отличается от образа жизни аристократии. Ранним утром Онегин «полусонный в постелю с бала едет», а «Петербург неугомонный Уж барабаном пробужден. Встает купец, идет разносчик, На биржу тянется извозчик, С кувшином охтенка спешит... И хлебник, немец аккуратный, в бумажном колпаке, не раз Уж отворял свой ва-сисдас».
Уклад жизни москвичей подробно описан автором в седьмой и восьмой главах, когда в Москву везут сватать Татьяну:
Передними
Уж белокаменной Москвы,
Как жар, крестами золотыми
Горят старинные главы.
Вот, окружен своей дубравой,
Петровский замок. Мрачно он
Недавнею гордится славой... Уже столпы заставы
Белеют: вот уж по Тверской
Возок несется чрез ухабы.
Мелькают мимо будки, бабы,
Мелькают мимо будки, бабы,
Мальчишки, лавки, фонари,
Дворцы, сады, монастыри,
Бухарцы, сани, огороды,
Купцы, лачужки, мужики,
Бульвары, башни, казаки,
Аптеки, магазины моды,
Балконы, львы на воротах
И стаи галок на крестах. Автор любит Москву («Ах, братцы! был доволен, Когда церквей и колоколен, Садов, чертогов полукруг Открылся предо мною вдруг!», «Москва, я думал о тебе! Москва... как много в этом звуке Для сердца русского слилось! Как много в нем отозвалось!»), гордится ею:
Напрасно ждал Наполеон,
Последним счастьем упоенный,
Москвы коленопреклоненной
С ключами старого Кремля:
Нет, не пошла Москва моя
К нему с повинной головою.
Москва более патриархальна, чем Петербург. Жизнь старшего поколения размеренна и однообразна:
Но в них не видно перемены;
Все в них на старый образец;
У тетушки княжны Елены
Все тот же тюлевый чепец;
Все белится Лукерья Львовна,
Все то же лжет Любовь Петровна,
Иван Петрович так же глуп,
Семен Петрович так же скуп,
У Пелагеи Николавны
Все тот же друг мосье Финмуш,
И тот же шпиц, и тот же муж;
А он, все клуба член исправный,
Все так же смирен, так же глух
И так же ест и пьет за двух.
Образ жизни светских москвичей мало чем отличается от жизни петербургской аристократии:
Но всех в гостиной занимает
Такой бес
Все в них так бледно, равнодушно;
Они клевещут даже скучно;
В бесплодной сухости речей,
Расспросов, сплетен и вестей
Не вспыхнет мысли в целы сутки,
Хоть невзначай, хоть наобум;
Не улыбнется томный ум,
Не дрогнет сердце, хоть для шутки.
И даже глупости смешной
В тебе не встретишь, свет пустой.
И в Петербурге, и в Москве превыше всего ценится мнение высшего света. Не зря Евгений Онегин даже в деревне, боясь прослыть трусом, принимает от Ленского вызов на дуэль. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы заслужить уважение в высшем обществе. Примером тому служит главный герой:
Острижен по последней моде;
Как dandy лондонский одет —
И наконец увидел свет.
Он по-французски совершенно
Мог изъясняться и писал;
Легко мазурку танцевал
И кланялся непринужденно;
Чего ж вам больше? Свет решил,
Что он умен и очень мил. Сам автор замечает с иронией:
Так воспитаньем, слава богу,
У нас не мудрено блеснуть.
Онегин был по мненью многих
(Судей решительных и строгих)
Ученый малый, но педант:
Имел он счастливый талант
Без принужденья в разговоре
Коснуться до всего слегка,
С ученым видом знатока
Хранить молчанье в важном споре
И возбуждать улыбку дам
Огнем нежданных эпиграмм...
Он знал довольно по-латыне,
Чтоб эпиграфы разбирать,
Потолковать об Ювенале,
В конце письма поставить vale,
Да помнил, хоть не без греха,
Из Энеиды два стиха.
Главное среди аристократов — достаток, высокое положение в обществе, тонкое обращение и соблюдение внешних приличий. Евгений не занят полезным делом («Зевая, за перо взялся, Хотел писать — но труд упорный Ему был тошен; ничего Не вышло из пера его...», «Томясь душевной пустотой, Уселся он — с похвальной целью Себе присвоить ум чужой; Отрядом книг уставил полку, Читал, читал, а все без толку...»). Но он умеет «...лицемерить, Таить надежду, ревновать, Разуверять, заставить верить, Казаться мрачным, изнывать, Являться гордым и послушным, Внимательным иль равнодушным.... Как он умел казаться новым, Шутя невинность изумлять, Пугать отчаяньем готовым, Приятной лестью забавлять... Как рано мог уж он тревожить Сердца кокеток записных! Когда ж хотелось уничтожить Ему соперников своих, Как он язвительно злословил! Какие сети им готовил!» Все эти «таланты», которыми обладает герой, делают его востребованным в обществе.
Законы, царящие в высшем свете, изменили и Татьяну — она из провинциальной девочки превратилась в настоящую светскую даму. Выйдя замуж за генерала, она стала законодательницей зал: Как изменилася Татьяна! Как твердо в роль свою вошла! Как утеснительного сана Приемы скоро приняла!
Кто б смел искать девчонки нежной
В сей величавой, в сей небрежной
Законодательнице зал?
Но все же, даже вращаясь в высшем обществе, Татьяна сохраняет свою нравственную чистоту и цельность натуры. Понятия «семья», «честь» для нее превыше всего, и даже ради любви к Онегину Таня не способна на Измену.
Широта изображения русской действительности XIX века делает роман реалистичным произведением. Я считаю, что роман имеет не только литературную ценность, но и историческую, ведь читатель может ярко представить быт и уклад жизни людей того времени.