Дохнула буря, цвет прекрасный
Увял на утренней заре,
Потух огонь на алтаре!..
А. С. Пушкин
В романе А. С. Пушкина «Евгений Онегин», как и в одноименной опере П. И. Чайковского, есть две самые сильные сцены, потрясающие читателя и зрителя. Это последняя встреча Татьяны и Онегина и гибель Ленского на дуэли. На наших глазах происходят две трагедии, с которыми трудно смириться. Хочется перевернуть страницы и вернуться назад, туда, где Онегин влюблен и счастлив обретенным смыслом жизни, надеждами (почти как Ленский в свое время), а юный поэт еще жив, и никто не помышляет о дуэли, о смерти.
Со смертью примириться трудно. Особенно, если гибнет молодой человек:
В сем сердце билось вдохновенье
Вражда, надежда и любовь,
Играла жизнь, кипела кровь...
И гибнет не на поле битвы, когда трудно избежать смерти, когда у человека нет выбора, а нелепо:
Во цвете радостных надежд,
Их не свершив еще для света,
Чуть из младенческих одежд,
Увял!
Что мог бы «свершить для света» Владимир Ленский, если бы не был убит на дуэли? Пушкин, прощаясь с Ленским, тоже думал о его возможной судьбе. «Красавец, в полном цвете лет, поклонник Канта и поэт», мог бы со временем стать философом, ученым, настоящим, серьезным поэтом:
Быть может, он для блага м
Иль хоть для славы был рожден;
Его умолкнувшая лира
Гремучий, непрерывный звон
В веках поднять могла
Быть может, на ступенях света
Ждала высокая ступень.
Ведь сам Пушкин тоже когда-то писал романтические стихи, был легкомыслен и вспыльчив. Годы, опыт сделали бы пылкого юношу мудрей, серьезней... Он нашел бы свою дорогу в жизни, встретил бы многих хороших и интересных людей, свою настоящую любовь, узнал бы настоящую, а не книжную жизнь.
А может быть и то: поэта
Обыкновенный ждал удел.
Прошли бы юношества лета:
В нем пыл души бы охладел...
Дальше Пушкин рисует для Ленского картину возможной заурядной жизни, в которой бы герой жил «в деревне, счастлив и рогат, носил бы стеганый халат», «пил, ел, скучал, толстел», пока «скончался б посреди детей, плаксивых баб и лекарей». Могло бы быть и так. Его страдальческая тень... унесла с собою святую тайну...
Но как бы там ни было, если бы ни дуэль — у Ленского впереди была бы целая жизнь. Как бы она ни сложилась, это лучше нелепой смерти в восемнадцать лет.
Поэта память пронеслась,
Как дым по небу голубому,
О нем два сердца, может быть,
Еще грустят...
Это Татьяна и Онегин. Их тоже счастье обойдет стороной. Но вряд ли бы они хотели поменяться судьбою с Ленским.