Конечно, известную роль в решении писателя сыграли цензурные соображения: укрывшись за личностью рассказчика, автор избавлял себя от излишней ответственности за нарисованные картины. Семейные мемуары требовали рассказа лишь о том, что видел и знал повествователь; это в известной мере ограничивало возможности писателя, но, с другой стороны, позволяло не воспроизводить сложной картины восстания, не давать прямую оценку борющимся социальным силам. Главная же причина обращения Пушкина к форме мемуаров коренится в его взглядах на художественные произведения исторического жанра. Он считал, что, в отличие от ученого, писатель должен рисовать историю «домашним образом», показывать героев в буднях жизни и тем самым делать их близкими, доступными и понятными читателям.
Простым, человечным, хотя и не лишенным сложности и даже таинственности, встает Пугачев со страниц книги мемуариста, связанного с ним когда-то своеобразной дружбой.
Выбор фигуры повествователя не случаен. Известна длительная работа Пушкина над вариантами повести, связанная, между прочим, и с определением угла зрения на действительность. Стремясь к достоверности и объективности повествования, поэт в конце концов остановился на фигуре среднего дворянина, у которого под влиянием исторических событий понятие чести расширяется до границ двух прекрасных качеств;—доброты и благородства. Передать повествование явному реакционеру значило исказить истинный смысл событий; сделать рассказчиком человека, чьи взгляды адекватны взглядам писателя, значило опять-таки погрешить против исторической правды, модернизировать прошлое и вызвать недоверие читателя, не говоря уже о трудностях, обусловленных цензурой.
Каким видит Гринев Пугачева или, точнее, что понимает, чего не понимает в его характере и деятельности (вопрос 2-й ко всей повести)? Как уже выяснено, рассказчик подметил удаль, широту души, человечность, ум, практическую сметку, народную основу характера Пугачева (обратим внимание нас на широкое использование в повести, особенно в главах о Пугачеве, при обрисовке Пугачева, фольклорных мотивов, песен и сказаний). Не обо всем мемуарист говорит одинаково подробно. Почти не освещена военная и государственная деятельность Пугачев
Гринев обратил внимание и на некоторые факты, связанные с исторической ограниченностью пугачевщины, хотя в полной мере не отдал себе отчета в сущности этих фактов («царистские» стремления Пугачева; попытки внушить народу мысль о божественном предопределении своей власти; известное одиночество Пугачева среди его приближенных; иногда бесчинства восставших и т. д.). Гринев показал и маленькие личные слабости Пугачева: напускную важность при посторонних; желание прихвастнуть (слова “о «Федоре Федоровиче»); наивное покушение на роскошь (описание избы в Бердской слободе). Эти наблюдения Гринева передаются с тонким юмором. Но объективно, в контексте, как правильно отмечает С. М. Петров, «мягкий юмор не снижает образа, а делает его еще более человечески близким, вызывая не столько смех, сколько симпатию и сочувствие, с которыми относился поэт к своему герою» .
Многого в Пугачеве рассказчик не понял. Автор корректирует записки с помощью фактов, о которых рассказчик, как добросовестный летописец, естественно, не мог умолчать. Так, Гринев не увидел народного характера и истинных причин восстания, он объяснял восстание лишь недовольством казаков строгими мерами царской администрации. Но он показывает отношение народа к Пугачеву, несколько раз говорит о быстром росте войска мятежников, об их сравнительно легких победах, и это заставляет читателя делать более глубокие выводы.
Гринев неоднократно упоминает о жестокости пугачевцев. Но в повести показаны всего три смерти: Ивана Кузьмича, Ивана Игнатьича и Василисы Егоровны. Первые две смерти во многом объясняются логикой борьбы (о чем сказано выше). Василиса Егоровна была наказана за публичное оскорбление «государя». Зато Пугачев милует Гринева, Савельича, прощает по-» падью, освобождает Марью Ивановну, резко осуждает Швабрина за обман и беззаконие. Он добр к людям из народа.
Таким образом, факты, о которых сообщает Гринев, приходят в противоречие с его словами о жестокости Пугачева.