Лихорадочные поиски денег и легли в основу драматического действия «Скупого рыцаря». Обращение Альбера к ростовщику, а затем к Герцогу - два поступка, определяющие ход трагедии. И не случайно, конечно, что именно Альбер, для которого деньги стали идеей-страстью, ведет действие трагедии. В отличие от Альбера Барон ничего не предпринимает для расширения и углубления трагедии. Упорный отказ сыну в деньгах лишь намечает коллизию, но не доводит ее до прямого конфликта. Это не означает, что Барон равнодушен к окружающему и непричастен к событиям. Напротив, он весьма пристрастен ко всему происходящему вокруг и сам вызывает к себе вполне определенное и разное отношение- то ненависти (со стороны сына), то уважения (со стороны Герцога). Но не поступками Барона, который только по принуждению выбирается из своего склепа и в игпосредственном развитии конфликта выступает лицом пассивным, движется трагедия. Ее действие ведет Альбер. По его вызову приходит Соломон, по его просьбе Герцог заступается за юношу перед отцом. Поступки Альбера приближают катастрофическую развязку. Конечно, они тоже вынуждены, но эта вынужденность побуждает Альбера к решительным действиям. Перед Альбером открываются три возможности: либо получить деньги у ростовщика под заклад, либо дождаться смерти отца (или ускорить ее насильственным путем) и наследовать богатство, либо «заставить» отца достойно содержать сына. Альбер пробует все пути, ведущие к деньгам, но даже при его чрезвычайной активности они кончаются полным провалом. Это происходит потому, что Альбер не просто вступает в конфликт с отдельными лицами - он вступает в конфликт с веком. В нем еще живы рыцарские представления о чести и благородстве, но он уже понимает относительную ценность дворянских прав и привилегий. Наивность сочетается в Альбере с прозорливостью, рыцарские добродетели - с трезвой расчетливостью, и этот клубок противоречивых страстей обрекает Альбера на поражение. Все попытки Альбера достать деньги, не поступившись рыцарской честью, все его расчеты на независимость - фикция и мираж. Пушкин, однако, дает нам понять, что мечты Альбера о независимости остались бы иллюзорными и в том случае, если бы Альбер наследовал отцу. Он предлагает нам заглянуть в будущее. Устами Барона открывается суровая правда об Альбере. Если «свиная кожа» не спасает от унижений (в этом Альбер прав), то и наследство не убережет от них, потому что за роскошь и увеселения надо платить не только богатством, но и дворянскими правами и честью. Альбер занял бы место среди льстецов, «придворных жадных». А разве есть независимость в «дворцовых передних»? Барон ни секунды не сомневается (и он прав!) в том, что его богатство вскоре перекочует в карман ростовщика. * И в самом деле - ростовщик уже даже не на пороге, а в замке.Закономерно возникшая фигура Соломона символизирует циничную власть денег, которой не до рыцарских чувств. Соломон еще не чувствует себя полноправны