В 1532 г. Рабле прочел вышедшую в Лионе народную книгу «Великие и неоценимые хроники о великом и огромном великане Гаргантюа» — анонимную пародию на рыцарские романы. Рабле нашел в народной смеховой культуре ту занимательную форму, которая позволяла ему сделать гуманистические идеи доступными широкому кругу читателей. В следующем году он опубликовал свое продолжение народной книги — «Страшные и ужасаюнцие деяния и подвиги преславного Пантагрюэля, короля дипсодов, сына великого великана Гаргантюа», а в 1534 г. взамен народной книги — «Бесценную жизнь великого Гаргантюа, отца Пантагрюэля» (ставшую первой книгой романа, в то время как ее предшественница заняла в нем второе место), обе — под псевдонимом Алькофрибас Назье (анаграмма имени и фамилии автора).
После 12-летнего перерыва, связанного с усилением гонений на гуманистов, вышли уже подписанные подлинным именем автора третья, четвертая и — посмертно — пятая книги романа «Гаргантюа и Пантагрюэль», величайшего памятника французского Ренессанса.
Система образов. В романе из многочисленных образов-персонажей выделяются три. Образ короля-гуманиста представлен сразу тремя персонажами: король Грангузье, его сын Гаргантюа и сын Гаргантюа Пантагрюэль, все они изображаются великанами, любящими жизнь с ее радостями, но в 3 — 5 книгах романа Пантагрюэль становится вполне соразмерным обычному человеку, утрачивает непобедимость и подчас оптимизм.
Образ выходца из народа, физически мощного, несколько неотесанного, но смекалистого и честного монаха — брата Жана Зубодробителя подчеркивает идею деятельного добра.
Третий центральный образ — умного, но бесчестного плута Панурга — так описывается в романе: «Панург был мужчина лет тридцати пяти, среднего роста, не высокий, не низенький, с крючковатым, напоминавшим ручку от бритвы, носом, любивший оставлять с носом других, в высшей степени обходительный, впрочем слегка распутный и от рождения подверженный особой болезни, о которой в те времена говорили так: «Безденежье — недуг невыносимый». Со всем тем он знал шестьдесят три способа добывания денег, из которых самым честным и самым обычным являлась незаметная кража, и был он озорник, шулер, кутила, гуляка и жулик, каких и в Париже немного. А в сущности чудеснейший из смертных».
Композиция. Роман состоит из пяти книг, написанных в течение 20 лет и опубликованных в разное время и поэтому достаточно самостоятельных. Различны даже композиционные модели. В кн. V модель романа воспитания (до гл. 24), сюжетно представленная через описание этапов взросления, воспитания и обучения Гаргантюа, соединяется с героико-комическим описанием войны с Пикрохолом в духе «Батрахомиомахии» (с гл. 25 до гл. 51), когда сюжет движется за счет перехода от одного эпизода битвы к другому.
В последних главах кн. 1 (гл. 52 — 58), где описывается Телемская обитель, построенная по указанию Гаргантюа для брата Жана Зубодробителя, действует третья композиционная схема — романа-утопии, где основным становится описание различных нововведений (устройство идеальной обители, одежда ее обитателей, уклад жизни в соответствии с правилом «Делай, что хочешь»). (кн. 2) написанной раньше других и сохраняющей еще связь с народной книгой о Гаргантюа, композиция достаточно рыхла, распадается на ряд эпизодов,
Вместе с тем пародийно воспроизводится композиционная схема жития — жанра, в котором описываются лишь отдельные эпизоды жизни святого: рождение, первая встреча с божественным, совершенные святым чудеса, обстоятельства смерти и чудеса, творимые после смерти святого его мощами (последние два элемента, естественно, отсутствуют в кн. 2).
Можно усмотреть в композиции кн. 2 и новое качество: рождение схемы плутовского романа (злоключения героя). В кн. 3.начало примерно такое же, но с гл. 9 возникает сквозной романный сюжет, развивающийся до конца кн. 5: чтобы ответить на вопрос Панурга, нужно ли ему жениться, герои обращаются к различным персонажам, а затем (в кн. 4) отправляются в далекое путешествие к оракулу Божественной Бутылки, отвечающему на заданный вопрос загадочным «Тринк» («Пей», чтобы стать, как боги, т. e. пей из источника мудрости).
Перед нами схемы «Одиссеи» (отсюда посещение героями различных островов с фантастическими персонажами) и «романа дороги». Композиция, нестройная вначале, обретает определенную последовательность: от круговых передвижений великанов в ограниченном мирке в первых книг — к линейному движению обычных людей в неограниченном, огромном пространстве Земли в последних книгах романа.
Гротеск в романе. Гротеск как особый литературный прием, основанный «на соединении несоединимого в области зримых форм (в отличие от парадокса — соединения несоединимого и области мысли), был осмыслен только в XVIII — начале XIX в. И романе Рабле гротеск реализован на различных уровнях текста. Гротеск становится для писателя формой выражения важнейших гуманистических идей — реабилитации плоти и свободного отно-шения к святыням. Обе идеи раскрываются, в частности, в эпизоде рождения Гаргантюа. Его мать, великанша Гаргамела, носила плод в чреве 11 месяцев и продолжала бы быть беременной и дальше, но однажды объелась, съев 16 бочек, 2 бочонка и 6 горшков требухи. Из-за этого Гаргамелу так раздуло, что ребенок родился через ухо. Автор при этом замечает: «Разве тут что-нибудь находится в противоречии с нашими законами, с нашей верой, со здравым смыслом, со Священным Писанием? Я, по крайней мере, держусь того мнения, что это ни в чем не противоречит Библии. Ведь для Бога нет ничего невозможного, и если бы он только захотел, то все женщины производили бы на свет детей через уши». Важно отметить, что в гротескном увеличении плоти Рабле не придерживается никаких масштабов и пропорций.
Язык Рабле. Ренессансная жизнерадостность Рабле, хлещуая через край, находит выражение в потоках казалось бы бесполезных слов, в словесной эквилибристике, отражающей на самом деле освобождение речи от сковывающего ее контроля, раскованность языковой стихии.
Как пример такой раскованности можно привести отрывок из предисловия к кн. 3, где упоминается философ Диоген, живший в бочке: «...Уж он эту свою бочку поворачивал, переворачивал, чинил, грязнил, наливал, выливал, забивал, скоблил, смолил, белил, катал, шатал, мотал, метал, латал, хомутал, толкал, затыкал, кувыркал, полоскал, конопатил, колошматил, баламутил, пинал, приминал, уминал» — и далее еще 40 глаголов (цитировался перевод Н. Любимова).