В. Распутин касается многих нравственных вопросов в своей повести, но судьба Матёры — ведущая тема этого произведения. И решает ее автор путем противопоставления старого — новому. Возможно, на первый взгляд антитеза вы ражена не явно, не с той прямотой, которая была характерна для эпохи классицизма.
Известно, что термин “антитеза” произошел от греческого слова “противоположение”. Это стилистическая фигура, основанная на резком противопоставлении образов и понятий. Для писателей девятнадцатого века был существен сам факт смены одних антитез другими, знаменующий сдвиг в сознании писателя, хотя сама смысловая контрастность не устраняется. Современная литература пользуется антитезой более утонченно.
Вернемся к роману. Матёра — это и остров, и одноименная деревня. Триста лет обживали это место русские крестьяне. Неторопливо, без спешки идет жизнь на этом острове, и за те триста с лишним лет многих людей сделала счастливыми Матёра. Всех принимала она, всем становилась матерью и заботливо вскармливала детей своих, и дети отвечали ей любовью. Надумали построить на реке мощную электростанцию. Остров попал в зону затопления. Всю деревню надо переселять в новый поселок на берегу Ангары.
Эта перспектива не радует стариков, которых Распутин почти всегда вводит в свои произведения. Душа бабки Дарьи обливалась кровью, ведь в Матёре не только она выросла. Это родина ее предков, а сама Дарья считает себя хранительницей традиций своего народа. Она искренне верит, что “нам Ма-тёру на подержание только дали... чтобы обихаживали мы ее с пользой и кормились”.
Суть противопоставления в том, что для чужих этот остров всего лишь территория, зона затопления. Так, новоявленные строители попытались снести на острове кладбище. По их логике это естественно, это первоочередная задача, так как размытые рукотворным морем захоронения могут быть источником болезней. А противоположная сторона антитезы — Дарья приходит к выводу, что в людях и обществе стало утрачиваться чувство совестливости. “Народу стало много боле, — размышляет она, — а совесть, поди-ка та же... наша совесть постарела, старуха стала, никто на нее не смотрит... Чё про совесть, ежели этакое творится!”
Утрату совести герои Распутина связывают впрямую с отрывом человека от земли,
Писатель заставляет задуматься: будет ли человек, покинувший родную землю, порвавший со своими корнями, счастливым и, сжигая мосты, покидая Матёру, не теряет ли он свою душу, свою нравственную опору?
Павлу, старшему сыну Дарьи, тяжелее всех. Он разрывается на два дома: нужно обустраивать жизнь в новом поселке, но с прежнего места еще не вывезена мать. Душой Павел на острове. Ему трудно расстаться с материнской избой, с землей предков. Но и восстать против переселения Павел не в силах.
Итог плачевен... С карты Сибири исчезло целое селение, а вместе с ним — традиции и обычаи, которые на протяжении столетий формировали душу человека, его неповторимый характер.
Что же теперь будет с Павлом, который мечется между деревней и поселком, между островом и материком, между нравственным долгом и мелочной суетой и так и остается в финале повести в лодке посреди Ангары, не пристав ни к одному из берегов? Что будет с тем гармоничным миром, который для каждого человека становится святым местом на земле? Что будет с Россией? Надежду на то, что Россия все-таки не утратит своих корней, Распутин связывает с бабкой Дарьей. Она несет в себе те духовные ценности, которые утрачиваются с надвигающейся городской цивилизацией: память, верность роду, преданность своей земле. Берегла она Матёру, доставшуюся ей от предков, и хотела передать в руки потомков. Но приходит последняя для Матёры весна, и передавать родную землю некому.
В истории Матёры легко прочитывается судьба родной деревни Распутина — Аталанки, в годы строительства Братской ГЭС попавшей в зону затопления. Писатель не против перемен, он не пытается в своей повести протестовать против всего нового, прогрессивного, а заставляет задуматься о таких преобразованиях в жизни, которые бы не истребили человеческого в людях. В силах человека сберечь родную землю, не дать ей исчезнуть без следа, быть на ней не временным жильцом, а вечным ее хранителем, чтобы потом не испытывать перед потомками горечь и стыд за утерю чего-то родного, близкого твоему сердцу.