Судьбы героев романа «Дон Кихот»

Судьба их аналогична: оба, увлеченные своими фантазиями, отрываются от семьи и мирной здоровой жизни, чтобы пуститься по свету в поисках удачи, и оба в конце концов исцеляются от своих бредней, убедившись, что они были во власти миражей. Но разница между ними та, что Дон-Кихот пленился мечтой об искоренении зла на земле и о рыцарской славе, т. е. старым рыцарским идеалом в его классической форме, а Санчо Панса под влиянием безумного Дон-Кихота прельстился идеей легкой наживы, духом авантюризма, т. е. современной формой рыцарского идеала — «рыцарством» первоначального накопления.

Есть разница также в том, как они исцеляются от своих миражей. Дон-Кихот, несмотря на сыплющиеся на него градом неудачи, остается во власти своих рыцарских иллюзий, пока, наконец, пелена не спадает с его глаз. Но тот второй, здоровый человек, который в нем живет, развивается на протяжении романа пол влиянием как соприкосновения с жизнью, так и общения с чистым душой Санчо Пансой. Речи Дон-Кихота в моменты просветления его сознания становятся все более значительными и мудрыми, и параллельно с этим он делается все доверчивее и откровеннее со своим оруженосцем, все чаще просит у него совета и помощи, и социальная дистанция между ними все сокращается, пока, в последних главах, не исчезает совсем.

Напротив, Санчо Панса исцеляется умственно и нравственно задолго до конца романа. От бредней, воспринятых им от Дон-Кихота, он освобождается в результате суровых испытаний, последним из которых было его «губернаторство». Однако в управление своим «твердым островом» он вступил уже излечившимся от владевшей им ранее жажды наживы, и это произошло с ним отчасти под воздействием постоянного примера душевного благородства и доброты Дон-Кихота. Санчо Панса сопутствует Дон-Кихоту в третьем выезде последнего уже не из соображений выгоды, а из сердечной привязанности к своему господину, которого он искренне полюбил. В конце романа он не вспоминает о жаловании, которое тот ему задолжал. Под влиянием Дон-Кихота Санчо становится добрее и великодушнее в отношении к людям, им начинает руководить уже не жажда обогащения, а любовь к справедливости и человечность.

Но это влияние Дон-Кихота, так же как и окружающей действительности, расширившее умственный

кругозор Санчо, было лишь толчком для раскрытия в нем природных свойств здорового и одаренного представителя народа, заглушённых условиями жизни феодальной деревни и отупляющим действием католической церкви. Эти природные способности Санчо Пансы ярче всего проявлялись в его знаменитых «судах», так же как и во всем его управлении «островом», во время которого он выказал гораздо больше ума и справедливости, чем все окружающие его придворные. Подлинным нравственным триумфом являются последние его слова при уходе с должности губернатора: «Дайте дорогу, государи мои! Дозвольте мне вернуться к прежней моей свободе, дозвольте мне вернуться к прежней моей жизни, дабы я мог восстать из нынешнего моего гроба... Оставайтесь с богом, ваши милости, и скажите сеньору герцогу, что голышом я родился, голышом весь свой век прожить ухитрился: я хочу сказать, что вступил в должность губернатора без гроша в кармане и без гроша с нее ухожу — в противоположность тому, как обыкновенно уезжают с островов губернаторы... Пускай вот здесь, в конюшне, остаются те самые муравьиные крылышки, которые на беду вознесли меня ввысь для того, чтобы меня заклевали стрижи и прочие птахи, а мы лучше спустимся на землю и будем по ней ходить попросту — ногами».

Пословицы Санчо Пансы — несмотря на то, что способ, каким он их цитирует, производит обычно комическое впечатление,— полны глубокой мудрости.

В общем как для Дон-Кихота рыцарские затеи, так и для Санчо Пансы его мечты об обогащении—лишь временная заимствованная оболочка, глубоко чуждая их натуре. Оба они — благороднейшие представители испанского народа. Если сумасброд Дон-Кихот — носитель самых высоких гуманистических идей, то простодушный весельчак Санчо Панса — воплощение народной мудрости и нравственного здоровья. Оба кровно близки друг другу, что особенно отчетливо выступает в эпизоде губернаторства Санчо Пансы, где благородные гуманистические идеалы Дон-Кихота скрещиваются с практическим разумом, честностью и здоровой человечностью Санчо. Другой момент их глубокого и уже окончательного сближения — финал романа, когда Санчо Панса, обливаясь слезами, прощается с умирающим господином, который освободился от своих заблуждений и уже больше не Дон-Кихот Ламанчский, а снова — Алонсо Кихана Добрый.