В одном из последних выступлений по телевидению Солженицын сказал: «Россия – это не только Москва и
Санкт-Петербург. Россия в большей степени – это Урал, Сибирь, Алтай, Черноземье.… И сегодня хранителями русских традиций
и загадочной русской души являются жители русской провинции». Это не пустые слова, Солженицын хорошо знает русскую
глубинку: он родился и рос в Кисловодске, вернувшись из ссылки в 1956 году, он поселился в деревне Мильцево Рязанской
области. Работал в сельской школе учителем математики. Состояние души Солженицына, прошедшего восемь лет лагерей, потом
три года ссылки, было тяжелое. Ему хотелось покоя и уединения. Он долго искал в этой деревне дом для поселения, и завхоз
школы привел его в дом замечательной женщины Матрены Васильевны Захаровой. Она и является прототипом героини рассказа
«Матренин двор». Исследователи отмечают, что примерно 40% лексики, используемой автором в рассказе, заимствованы из
словаря Даля. Это настоящие русские слова, которые давно уж!
е не употребляются. Например, при описании избы Матрены, Солженицын применил забытые слова, как «мосты», «горница». Все
это создает образ глубинки России, автор старается показать «нутряную Россию». Конечно, в рассказе кое-что изменено
название деревни «Тальново»; и героя приводит во двор к Матрене женщина. Последний имеет особый смысл: исстрадавшаяся
душа героя ищет успокоения, так усталому путнику нужен родник, чтобы напиться. Чуткая женщина почувствовала эту
необходимость (жажду) героя и безошибочно привела его к источнику доброты, чуткости и святости – к Матрене.
Матрена совершенно не похожа на односельчан. Она «не выбивалась, чтобы купить вещи. Не гналась за нарядами. За
одеждой приукрашивающей уродов и злодеев». Ее жизненная позиция не совпадает с позицией рядом живущих людей. В эпоху
коллективизации ей удалось сохранить настоящую русскую душу, с верой в добро, умением радоваться чужому успеху и
достатку, сочувствовать и помогать.
А ведь жизнь не баловала Матрену: любила одного (Фаддея), а вышла замуж за его брата. Потеряла мужа и шестерых
детей. Но нашла силы и растила приемную дочь – Киру, - дочь Фаддея. Проработала 25 лет в колхозе, но не имела пенсии.
Все близкие люди не понимали ее. Они использовали Матрену, надсмехались над ней, грубо обращались с ней. А она все равно
продолжала помогать соседям, родным и подругам, и даже не просила оплаты за свой труд, да никто и не платил ей. За
такое бескорыстие и доброту ее можно назвать праведницей. Только никто в селе и не задумывался об этом, считали: так и
должно быть. Пожалуй, только приезжий человек – рассказчик (в его лице автор) увидел в ней ангела небесного. Автор с
любовью и благодарностью описывает ее: обращает внимание на ее доброе русское лицо с мудрыми глазами, «на свет в ее
глазах, который шел из глубины души». Особенно подчеркивается
которого чистая совесть».
Для раскрытия образа Матрены, большую роль отводится избе Матрены. Автор подробно ее описывает. Вещи,
находящиеся в избе: обои, фикусы, плакаты, нельзя назвать просто предметами. Все они продолжение хозяйки, часть ее. И
можно провести параллели между Матреной и домом. Уже в названии они слиты. Матрену, несмотря на ее энергичность, разил
«черный недуг», о котором ничего не могут сказать доктора, так и червоточина разрушала избу изнутри. Эти два существа
погибают, от старости, а возможно и от порчи. На горницу «легло проклятье с тех пор, как руки Фаддея принялись ее
ломать».
Конфликт между Матреной и селом в рассказе не развит, здесь скорее равнодушие и пренебрежение, непонимание ее
мировоззрения. Мы видим лишь одного неправедного Фаддея, принудившего Матрену отдать часть дома. В итоге он и погубил ее
на злополучном железнодорожном переезде.
После смерти Матрены морально скудеет село. Описывая ее похороны Солженицын не скрывает своего не довольствия
односельчанами: хоронили Матрену в бедном, не крашеном гробу, пьяными, хриплыми голосами пропели «вечную память», делили
поспешно ее вещи.
Почему же они так бессердечны?
Автор объясняет озлобление людей социальными проблемами. Коллективизация привела деревню к обнищанию: колхозники не
получали ни копейки денег, «только палочки в тетради учетчика». Не было дров, топить печь, ведь гектары леса вырубили. В
магазинах пусто: нет хлеба, продуктов. Не разрешали скосить сена для личной коровы; даже огороды обрезали. Нищета
социальная привела село к духовной нищете.
Взгляд Солженицына на деревню 60-х годов отличается суровой, жестокой правдивостью. Но эта, правда, проникнута и болью,
и мукой, и любовью, и надеждой. Любовь – это стремление изменить социальный порядок, приведший Россию к краю пропасти.
Надежда в том, что если в каждом селе есть хотя бы одна праведница, а он надеется что есть: «ведь не стоит село без
праведника», следовательно, и Россия будет жить. И стоит затеряться в самой глубинке России, что бы встретиться хотя бы
раз с таким человеком как Матрена.
В статье «Раскаяние и самоограничение» Солженицын пишет: «Есть такие прирожденные ангелы – они как будто невесомы, они
скользят как бы поверх этой жижи /насилия, лжи, мифов о счастье и законности/, нисколько в ней не утопая, даже касаясь
ли стопами ее поверхности? Каждый из нас встречал таких, их не десятеро и не сто на Россию, это праведники, мы видели,
удивлялись («чудаки»), пользовались их добром, в хорошие минуты отвечали им тем же…, и тут же погружались опять на нашу
обреченную глубину. Мы брели кто по щиколотку (счастливцы), кто по колено, кто по горло…а кто и вовсе погружался, лишь
редкими пузырьками сохранившейся души напоминая о себе на поверхности».