"Василий Теркин" и время

С тех пор как смолкли пушки и в "Книгу про бойца" были вписаны ее заключительные строфы, исполненные мудрости и светлой печали, прошло уже много лет. Иной читатель, иная жизнь вокруг, иное время... В каком же отношении к этому новому времени находится "Василий Теркин"? "Книга про бойца" и образ Теркина могли родиться лишь на войне. Дело не только в теме и не только в полноте и точности, с какой запечатлены здесь обстоятельства солдатского быта, переживания фронтовика — от любви к родному краю до привычки спать в шапке. Книгой своего, военного времени поэму Александра Твардовского делает прежде всего органическая и многосторонняя связь ее содержания и художественной формы с тем неповторимым состоянием народной жизни и общественного сознания, которое было характерно для периода Великой Отечественной войны.

Гитлеровское нашествие означало смертельную угрозу самому, существованию нашего общества, самому существованию русской, украинской и других наций. Перед лицом этой угрозы, под страшной тяжестью обрушившегося на страну великого бедствия все заботы мирного времени отступали на второй план. И самой характерной особенностью этого периода было единство. Единство всех слоев общества, единство народа и государства, единство всех наций и народностей, населяющих нашу страну. Любовь к Родине, тревога и ответственность за нее; ощущение родства со всем советским народом; ненависть к врагу; тоска по родным и близким, скорбь о погибших; воспоминания и мечты о мире; горечь поражений в первые месяцы войны; гордость растущей силой и успехами на тих наступающих войск; наконец, счастье великой победы — эти чувства владели тогда всеми. И хотя эта, так сказать, "общенародность" чувств отнюдь не исключала в людях побуждений и переживаний сугубо индивидуальных, на первом плане у всех было то, о чем автор "Теркина" сказал такие простые и такие единственные, всем запомнившиеся слова:

Бой идет святой и правый,

Смертный бой не ради славы—

Ради жизни на земле.

Поэтическим выражением этих общенародных чувств, этого небывалого единства народного духа как раз и явилась поэма Твардовского. По точному замечанию одного из читателей, она целиком состояла "из тех самых мыслей, которыми живет и думает каждый из нас в дни войны". И когда, например, Василий Теркин говорил своим товарищам-бойцам о том, что

...Россию, мать-старуху,

Нам терять нельзя никак.

Наши деды, наши дети,

Наши внуки не велят, —

эти слова могли повторить вместе с ним и уральский сталевар, и сибирская колхозница, и белорусский партизан, и ученый в блокадном Ленинграде.

Духу времени, его насущным потребностям отвечал и характер героя книги. Давно отмечена исключительная емкость этого характера, соединившего в себе свойства, которые во все времена и у всех народов были присущи людям труда (верность приметливого глаза,

сноровка опытных рук, не любящих безделья, житейский практицизм), с теми чертами, что отличают именно русского человека, — добродушие, терпение, скромность, способность "принимать все как есть" и с юмором переносить любые невзгоды, спокойное мужество. Вместе с тем очевидно, что в Теркине, равно как и в любом другом из национальных типов, созданных нашей литературой, воплотились не все признаки русского характера. Не говоря уже о том, что герой поэмы свободен от каких бы то ни было ощутимых недостатков, в его натуре нет, например, и такого, казалось бы, традиционно русского и, несомненно, положительного качества, как правдоискательство". Он не сомневается, не ищет "смысла жизни". Напротив, ему

Ясно все до точки:

Надо, братцы, немца бить,

Не давать отсрочки.

Эта черта весьма характерна для времени, когда все физические и духовные силы народа были сосредоточены на одной жизненно важной и действительно вполне ясной задаче — разгромить врага, изгнать его с нашей земли. Вообще, если присмотреться к образу Теркина, то можно за-МСТи iъ, что в нем соединены лишь те национальные и общечеловеческие черты, которые нужны были народу-солдату для войны и победы. Так же обстоит дело и с присущими Теркину качествами советского человека. Он несет в себе именно те — и только те — лучшие свойства своего поколения советских людей (коллективизм, вера в победу нашего правого дела, высокое сознание своей личной ответственности "за Россию, за народ и за все на свете"), которые в годину испытаний помогли этому поколению выстоять и победить.

В литературе военных лет Теркин занимает особое место: это не просто один из литературных персонажей своей эпохи, а, если можно так выразиться, ее главный герой, наиболее глубокий, полный и художественно совершенный образ народа, воюющего "ради жизни на земле".

Обусловленная особенностями военных лет "всеобщность" характера героя и тех чувств, какие несет он в своей душе, определила, в свою очередь, своеобразную "форму" образа, особый способ его обрисовки. Не отрываясь от земли, оставаясь понятным и близким читателю в каждом своем душевном движении, Теркин одновременно как бы приподнят над всем тем, что имеет значение лишь для отдельного человеческого существования. Это проявляется, между прочим, в том, что его фронтовая биография составлена лишь из таких положений, в которых за четыре военных года не раз побывал почти каждый фронтовик; это не личная, а, так сказать, общесолдатская судьба, — не развернутая в виде какого-либо связного "индивидуального" сюжета, но как бы наложенная вереницей отдельных картин и эпизодов на общий гигантский "сюжет" войны.

По всему своему складу и строю "Книга про бойца" есть детище военного времени, эпохи неповторимо своеобразной и уже достаточно далекой от сегодняшнего дня, отделенной от него не только временем, но и крутыми поворотами истории. Однако, как и много лет назад, поэма "Василий Теркин" остается сегодня одной из книг, самых любимых и знае-мых в народе.