Первоначально «Анна Каренина» (1873—1877) была задумана Толстым как семейно-бытовой роман о неверной жене. В процессе работы замысел углублялся и расширялся. В центре внимания писателя оказались не только семейные, но и экономические социальные, общественные отношения. На страницах романа воссоздавалась широкая панорама русской жизни. Один из героев произведения — Левин — говорил: «У нас теперь… все это переворотилось и только укладывается». Такую формулу. И. Белинский считал классической для характеристики русского пореформенного развития.
Все переворотилось: не только экономика, но и привычные представления о морали, нравственности… В этой атмосфере неустойчивости, тревоги, неуверенности в себе, недоверия к окружающим, в предчувствии грозящих катастроф живут герои Толстого. Отсюда напряженность их переживаний, подчеркнутый драматизм событий — несмотря на то что действие происходит в мирное время и замыкается в сравнительно узкой сфере семейных отношений.
Толстой говорил, что в «Анне Карениной» он любил «мысль семейную» (а в «Войне и мире» — «мысль народную»). Однако в новом его романе мысль семейная сопрягается, хотя и не всегда явно и непосредственно, с мыслью народной. Проблемы семьи, быта, личностных связей воспринимаются писателем в тесной связи с вопросом о состоянии всего русского общества в переломный период его истории.
Образ главной героини романа не сразу сложился у автора. В процессе работы Толстой последовательно возвышал облик Анны, наделяя ее не только замечательной физической красотой, но и богатым внутренним миром, незаурядным умом, способностью к беспощадному самоанализу. Это один из сравнительно редких случаев в художественной практике Толстого, когда в образе героини нет противоречия между наружностью и внутренней сущностью. Моральная чистота и нравственная порядочность Анны, не желавшей приспосабливаться, обманывать себя и других в соответствии с «нормами» светской жизни, послужили главной причиной ее смелого решения — открыто уйти от нелюбимого мужа к Вронскому, что и стало источником и причиной ее резкого конфликта с окружающей средой, которая мстит Анне именно за ее честность, независимость, пренебрежение к лицемерным устоям фальшивого в основе своей светского общества.
В «Анне Карениной» Толстой избегает однозначных решений. В этом отношении новый роман отличается от «Войны и мира». Там авторский приговор обычно был окончательный, отрицательные персонажи не были даны в динамике, эволюции. Теперь взгляд Толстого лишен известной предвзятости: он умеет увидеть правду своей героини (и внушить к ней горячее сочувствие читателей), но не исключает наличия своей правды и у Каренина (хотя это и не так очевидно). Тот полифонизм, который обычно связывают с именем Достоевского, присущ и «Анне Карениной».
Каренин — воплощение петербургской бюрократии, сухой, черствый человек, но все же человек, испытывающий горе, страдания, способный и на великодушие, и на жестокость^ Замечательный советский артист Николай Хмелев, первый исполнитель роли Каренина в известной инсценировке, которая с большим успехом шла на сцене Московского Художественного театра в 930-е годы,
Своя драма есть и у Алексея Вронского, оказавшегося достойным того высокого чувства, которое связывало его с Анной. Любовь возвысила и облагородила не только ее, но и его. И все же Анна не была счастлива не только в первой семье (с Карениным), но и во второй (с Вронским). Происходит самое страшное — отсутствие духовного единения, взаимопонимания, распад человеческих связей. Трудно найти в данном случае одного конкретного виновника. Виновато бесчеловечное светское общество с его лживой моралью, виноваты несправедливые законы о браке, виноваты Каренин и Вронский, виновата и сама Анна.
Эпиграф к роману гласит: «Мне отмщение, и Аз воздам». В исследовательской литературе не прекращаются споры относительно его истолкования. Предполагается, что угроза неизбежного наказания, заключенная в эпиграфе, связана была с первоначальным замыслом романа; Возможно, Толстой хотел сказать, что только бог имеет право наказать грешницу, но не люди. Но если это и так, вопрос о виновности Анны все же остается. Светское общество не имеет морального права судить Анну, однако же Толстой судит ее с высоты той мысли семейной, которую он сам считал главной в романе.
Писатель, сделавший, казалось бы, все, чтобы возбудить в читателе очарование героиней романа, вместе с тем вовсе не воспринимает ее как идеал. Только в самом начале произведения «неудержимая радость и оживление» сияют на лице Анны. Затем ее душевное состояние (и чем дальше, тем сильнее) отмечено совсем другими признаками: подозрительностью, озлоблением, отчаянием, ревностью… Этому соответствует и система эпитетов, применяемая Толстым: «мучительная краска стыда»; «когда-то гордая, а теперь постыдная голова»; счастье, оплаченное «страшною ценою стыда», и т. д.
Бунт Анны против лживой морали света оказывается бесплодным. Она становится жертвой не только своего конфликта с обществом, но и того, что есть в ней самой от этого самого общества («дух лжи и обмана») и с чем не может примириться ее собственное нравственное чувство. Трагическое ощущение своей вины не оставляет ее. Размышляя о своих отношениях с Вронским, Анна четко и откровенно формулирует самую суть противоречия, трагическая неразрешимость которого предопределяет всю невыносимость ее положения: «Если бы я могла быть чем-нибудь, кроме любовницы, страстно любящей одни его ласки; но я не могу и не хочу быть ничем иным».
Истоки трагедии Анны не только во внешних препятствиях, но и в ней самой, в характере ее страсти, в невозможности уйти от укоров совести. Центральная для романа проблема рассматривается на примере нескольких семейных пар: Анна — Каренин, Долли — Облонский, Кити — Левин. И во всех случаях Толстой не находит положительного ответа на постоянно волнующие его вопросы, имеющие не просто узко интимное, но и общественное значение.