То, что вынесено в формулировку темы, открывает первый том великой четырехтомной эпопеи Л. Н. Толстого. Я не считаю нужным сообщать в традиционном вступлении об истории написания романа, о нравственной проблематике, о философской концепции одного из величайших художников слова ХIХ века. Эти вопросы рассматриваются в многочисленных статьях, исследованиях, монография. В данный момент меня интересует сцена приема в одном из известнейших политических салонов Петербурга. Хозяйка салонно — сорокалетняя фрейлина императрицы Марии Федоровны, матери императора Александра I, некой Анны Павловны Шерер. Это некрасивая женщина, точнее девица, никогда не имевшая того, что называется личной жизнью. Она любезна, гостеприимна, но своих гостей делит на людей высшей и низшей иерархии. Соответственно и отношение ее определяется тем, к какому разряду относится тот или иной человек, переступивший порог гостиной в ее доме.
Л.Н. Толстой иронически говорит о своей героине: «Быть энтузиасткой сделалось ее общественным положением…»
Вот она пространным монологом на французском языке встречает важного чиновного князя Василия Куралина, обрушивая на него политические новости, ругает Наполеона, осуждает Австрию за предательство, провозглашает Россию спасительницей Европы, называет государя «благодетелем, который знает свое высокое призвание и будет верен ему».
Самое интересное, что эта политическая трескотня едва ли кому интересна вообще, а уж князю Василию абсолютно все равно, какие испанские провинции захвачены Бонапартом. Не удивительно, что он отвечает ей тоном, в котором «из-за приличия и участия просвечивает равнодушие и даже насмешка».
Очень любопытен ритуал приема в салоне Шерер. Все гости, приехавшие к Анне Павловне, непременно должны подойти с приветствием к престарелой тетушке, которая каждому в одних и тех же выражениях говорит о своем здоровье и о здоровье ее величества, которое «сегодня было, слава Богу, лучше».
Анна, не смотря на свой почтенный возраст, девица, и ей не полагается принимать гостей без старших. Конечно, тетушка никому не нужна, не интересна и за весь вечер к ней ни разу никто не подходит.
Ирония толстого достигает апогея, когда он говорит, что Анна Павловна «угощает» своих гостей приехавшим недавно французским эмигрантом, виконтом Мартемером и итальянцем аббатом Морио. Значимость этих лиц весьма сомнитель
Гости собираются в отдельные кружки, где, как правило, кто-то находится в центре внимания, а Анна Павловна, подобно хозяину прядильной мастерской, который следит за движением машин, прохаживается между работающими станками и особое внимание уделяет тому кружку, где затухает разговор.
Разные люди бывают в салоне Шерер. Вот князь Андрей Болконский. Он скоро отправится воевать с Бонапартом. Ему ровным счетом ничего не интересно в гостиной Анны Павловны и приезжает он туда, чтобы сопроводить свою жену, которая не может выезжать в большой свет по причине беременности, а маленькие званые вечера посещает.
А вот толстый, массивный, с добродушным лицом Пьер Безухов, молодой человек неопределенных занятий, незаконный сын графа Безухова, екатерининского вельможи. К нему хозяйка салона относится, как к человеку самой низкой иерархии. Пьеру очень интересно в салоне, потому что он недавно приехал из-за границы, и ему кажется, что перед ним сливки высшего петербуржского света. Именно он нарушает ритуал приема. Не хочет до конца выслушивать рассуждения тетушки. Очень громко говорит, защищает Наполеона. А уж последнее совершенный нонсенс, нарушение элементарных норм светского этикета.
Вот Анна Михайловна Друбецкая из славного, но обедневшего княжеского рода.
Ей нужно поговорить с важным князем Василием об устройстве своего сына Бориса в штаб адъютантом. А сам князь Василий? Увы, совсем не ради виконта Мортемора и аббата Морио он явился на прием к Анне Шерер. Нужна ему хорошая партия для сына, беспокойного дурака Анатоля. А так как Аннет знает очень много богатых и знатных невест, то ее совет будет совсем кстати. И в самом деле, Анна Павловна с ходу рекомендует княжну Марью Болконскую. Нельзя упрекнуть князя Василия в неискренности, когда он говорит о своих детях: «Это мой крест, обуза моего существования». Таким образом, прием Анны Шерер не просто картина светского времяпровождения, там завязываются многие сюжетные узелки, там происходит знакомство с определенным политическими кругами.
На этом приеме как на спортивной площадке: люди оттолкнутся от нее, и каждый пойдет своей дорогой. Сцена приема — увертюра к симфонии, палитра самых разных красок в картине великого художника Л.Н. Толстого.