Первая русская революция, несмотря на её поражение, нанесла непоправимый удар по самодержавию, посеяла страх и растерянность во всем буржуазно-помещичьем лагере не только в России, но и в странах Запада. В то же время революция 1905 года вселила в сознание широчайших масс трудящихся веру в неизбежность победы над царизмом, над всем буржуазно-помещичьим строем. Когда в период наступления реакции значительная часть буржуазно-дворянской интеллигенции, в том числе писателей, резко повернула вправо, Горький снова возвысил свой голос в защиту революции, в защиту прогрессивной, подлинно народной литературы.
Правда, в этот период Горький и сам допустил серьезные ошибки, увлекшись теорией «богостроительства», проповедуемой русскими махистами. Это отразилось в ряде статей писателя, а также в повести «Исповедь» (1908).
Необходимо отметить, что горьковская идея богостроительства не имела ничего общего с церковным богом. «Бог,— писал Горький,— есть комплекс… идей, которые будят и организуют социальные чувства…»1 Социалистическое учение — по силе эмоционального захвата, им людей — Горький готов был сделать верой, религией. У писателя, по определению Ленина, данному в письме к Горькому в ноябре 1913 года, были «наилучшие намерения», и тем не менее идеалистическая теория богостроительства, как попытка соединить религию и социализм, была социально, политически вредной. Это глубоко вскрыл Ленин в одном из писем к Горькому. Заблуждения писателя он объяснял попыткой «согнуться до точки зрения общедемократической вместо точки зрения пролетарской» 2.
Письма Ленина к Горькому являются свидетельством того, с каким вниманием относился Владимир Ильич к великому пролетарскому писателю. Он и в последующие годы проявлял огромную заботу о Горьком, стремясь уберечь его от чуждых влияний и привлечь к активному сотрудничеству в большевистской прессе. В ряде писем Ленин благодарит Горького за участие в «Звезде» и в других большевистских газетах, просит помогать «Правде».
Выступая с революционных позиций, учитывая уроки 1905 года, Горький особенно острой критике подвергает декадентскую литературу с её проповедью индивидуализма, антиобщественности. «Современного литератора трудно заподозрить в том, что его интересуют судьбы страны»,— писал он в 1909 году, имея в виду тот тип русского писателя-декадента, «антиобщественника», который вышел на литературную арену в годы реакции.
Ведя борьбу против декадентства, Горький не отрицал того, что среди писателей-модернистов были по-настоящему талантливые люди. Наоборот, именно потому, что реакционные идеи выражались талантливо, в яркой художественной форме, влияние таких произведений было особенно опасным. Достаточно вспомнить такой эпизод: прочитав сатирическую сказку Горького о певце смерти Смертяшкине (III сказка из цикла «Русские сказки»), поэт-символист Ф. Сологуб обиделся на писателя, считая, что в образе Смертяшкина показан он, Сологуб. В ответ на резкое письмо Сологуба Горький писал ему: «Я отношусь отрицательно к идеям, которые Вы проповедуете, но у меня есть известное чувство почтения к Вам как поэту; я считаю Вашу книгу «Пламенный круг* образцовой по форме и часто рекомендую её начинающим читать как глубоко поучительную с этой стороны».
В борьбе с реакционной литературой особенно большое значение имели статьи Горького «О цинизме» (1908) и «Разрушение личности» (1909). В последней из них
Статья «О «карамазовщине» вызвала взрыв бешеной злобы в буржуазной прессе, Горького обвиняли в неуважении к великому писателю Достоевскому, в попирании святынь и т. п. Горький тогда написал вторую статью, которую Ленин определил как «ответ на «вой» за Достоевского» ‘. В ней Горький еще острее поставил вопрос о борьбе с реакционными идеями в литературе, о проповеди бодрости, духовного здоровья, о необходимости «организующих идей и сил… более мощных», чем это требовалось восемь лет назад, т. е. в 1905 году.
Борясь с реакционными идеями в литературе и искусстве, Горький в то же время вел большую работу по воспитанию литературных кадров из народа, из среды рабочего класса. В 1911 году на основе изучения более четырехсот рукописных произведений писателей-самоучек, вышедших из народных низов, он напечатал статью «О писателях-самоучках». Анализируя эти, еще художественно незрелые произведения, Горький указывал на духовное превосходство писателей из народа над представителями упадочной буржуазно-дворянской литературы, на их бодрое, «дееспособное», активное настроение. Горький вел обширную переписку с писателями из народа, с начинающими литераторами. Его письма проникнуты теплотой, большой заботой о писателях.
Возвратившись в 1913 году в Россию — после амнистии, объявленной правительством в связи с 300-летием дома Романовых,— Горький принял активное участие в подготовке «Первого сборника пролетарских писателей», изданного в 1914 году.
Даже в условиях жестоких репрессий в годы империалистической войны Горький продолжал работу по привлечению на сторону революции лучших писателей, приобщая их к сотрудничеству в издательстве «Парус» и журнале «Летопись», едва ли не единственном в то время легальном антимилитаристском печатном органе. В «Летописи» была напечатана антивоенная поэма Маяковского «Война и мир», в издательстве «Парус» вышел его сборник «Простое как мычание». Горький поддержал антивоенные настроения В. Брюсова, напечатав в своем журнале его стихотворение «Тридцатый месяц». Он искренне радовался большому таланту А. Н. Толстого, вступившего в начале 10-х годов в литературу; о нем он писал в письме к М. Коцюбинскому: «Обещает быть большим, первостатейным писателем». Горький поддержал и благословил первые литературные шаги В. Шишкова, А. Чапыгина, Тренева, Ф. Гладкова и других писателей, которые после победы Октября вступили в молодую советскую литературу.