Следует вспомнить, что “Псалтырь” была единственной книгой Ветхого завета, распространенной на Руси с давних пор. Ее наряду с Евангелиями и “Апостолом” чаще всего переписывали. По ней учились читать и писать; она была знакома каждому мало-мальски грамотному русскому человеку.
В поэтическом наследии Г. Р. Державина много переводов и подражаний из “Псалтыри”, отзвуки ее нередко встречаются в стихотворениях поэта. Многие из его переложений так или иначе связаны с конкретными биографическими и общественными событиями.
До Державина в этом особом жанре преобладало сугубо морализаторское начало. И названия псалмических стихотворений ограничивались библейской нумерацией. А у Державина иногда и отсылка к соответствующему псалму отсутствует. И как выразительны его заглавия! “Властителям и судиям”, “Счастливое семейство”, “Победителю”, “Радость о правосудии ”, “Братское согласие ”.
Несомненно, псалмы для поэта являлись лишь запасом материала, откуда он черпал и мысли, и образы. Державин подчинял все это своим переживаниям, вкладывал в переложения всю мощь своего темперамента.
Если проанализировать одно из первых, ставшее известным державинское переложение псалма — стихотворение “Счастливое семейство”, обращенное к А. А. Ржевскому, то станет ясно, что и для адресата, и для автора это переложение было наполнено не только морально-религиозным смыслом, но и вполне житейскими параллелями и намеками. Вероятно, эти намеки были совсем не существенными для постороннего читателя. И счастливая семейная жизнь Ржевского с красавицей второй женой, и его многочисленные сыновья — все это стояло за стихами. Вместе с тем главное в стихотворении, сохраняющем все мотивы псалма, — те моральные величины, которые всегда будут близки поэту, к ко- торым Державин будет вновь и вновь возвращаться в своем дальнейшем творчестве. Для поэта вовсе не были общим местом слишком дидактичные для нас строки:
...блажен тот человек,
Кто с честью, правдой неразлучен.
Честь, правда, справедливость были для Г. Р. Державина жарко отстаиваемыми мерилами окружающего и прежде всего — в собственной жизни, в государственной службе, которую он не мог не почитать главнейшим своим делом. Оттого он так часто говорил об этом в стихах.
Известно, что еще в детстве, оставшись без отца, жалея мучающуюся в поисках помощи и защиты властей мать, будущий поэт насмотрелся на несправедливость, подлое корыстолюбие чиновников, одинаковых при всех режимах, во все времена. Поэтому Державин преклоняется не столько перед самодержцами, сколько перед законом, который они олицетворяли и который поэт хотел видеть стоящим над всеми, освещенным светом высшего религиозно-нравственного авторитета. Переложения псалмов позволяли ему открыто говорить об этом высшем христианском законе.
Воскресни, Боже! Боже правых!
И их молению внемли:
Приди, суди, карай лу
И будь един царем земли! —
восклицал поэт в переложении псалма “Властителям и судиям”.
Отсюда начинался пафос псалмов поэтов-декабристов, лермонтовское “Есть Божий Суд, наперсники разврата!” и другие гражданские порывы русских поэтов.
Поэтика псалмопевческих стихотворений Державина самобытна и тесно связана с отечественной традицией, восходящей к Мономаховым временам.
Поэт превосходно знал Священное писание, потому что начинал учиться у сельского дьячка и у матери, старавшейся его пристрастить к чтению духовных книг. Будущий автор стихотворений-псалмов за свою прилежность был награжден игрушками и конфетами и знал тексты превосходно.
В стихах Державина читатель встретит многочисленные прямые цитаты из Ветхого и Нового заветов. Часто они толкуются автором своеобычно и с незаурядным богословским пониманием.
Восприятие державинской духовной поэзии требует не только особого состояния души читателя, но и умения войти, вжиться в ту поэтическую традицию, которую мы сейчас во многом утратили. Вот, например, переложение “Победителю” являет нам идеал гражданской доблести, который хотелось бы видеть и ощущать в сегодняшних борцах за процветание России:
Надежд твоих и всех желаний
Ты никому не объявил;
На небо воздевая длани,
Ты втайне Бога лишь молил;
Его превечное ты имя звал,
Его из уст твоих не испускал.
Сам Державин прошел путь от рядового гвардейца до одного из первых сановников России. Скромность и добросовестность помогли ему победить обстоятельства, стать духовной вехой на нашем пути к самосовершенствованию.
В счастливый час великий русский поэт Гаврила Державин обратился в своем творчестве к духовным книгам. Благодаря этому сегодня мы можем яснее увидеть великую и, как теперь очевидно, на редкость цельную поэтическую личность этого певца души России, певца ее достоинства, красоты и чести!
Все это, видите ль, слова, слова, слова.
Иные, лучшие мне дороги права,
Иная, лучшая потребна мне свобода,
Зависеть от царя, зависеть от народа —
Не все ли нам равно? Бог с ними,
Никому
Отчета не давать. Себе лишь самому
Служить и угождать...
Свобода человека — свобода от всего, что тревожит покой человека, препятствует его воле:
Пора, мой друг, пора! покоя сердце просит —
Летят за днями дни, и каждый час уносит
Частичку бытия, а мы с тобой вдвоем
Предполагаем жить...
И глядь — как раз — умрем.
На свете счастья нет, но есть покой и воля.
Давно завидная мечтается мне доля —
Давно, усталый раб, замыслил я побег
В обитель дальнюю трудов и чистых нег.