Гаврила Романович Державин — великий русский поэт конца XVIII столетия, один из титанов могучего русского слова, сыгравший огромную роль в освобождении русской литературы от классицизма и формировании элементов будущего реалистического стиля. Место поэта в отечественной литературе очень точно определили В. Г. Белинский: «С Державина начинается новый период русской поэзии, и как Ломоносов был первым ее именем, так Державин был вторым. В лице Державина поэзия русская сделала великий шаг вперед». Историческая заслуга поэта — введение им в поэзию «обыкновенного поэтического слова». Державину стали узки рамки трех стилей, установленные Ломоносовым. Он снял их и, по словам А. В. Западова, «тем самым... ввел в поэзию русский разговорный язык и энергично содействовал укреплению национально-демократических основ нашего литературного языка».
Гражданские оды Державина адресованы особам, наделенным большой политической властью: монархам, вельможам. В них поэт поднимается не только до хвалебного, но и обличительного пафоса. В оде «Фелица» Державин-просветитель видит в монархе человека, которому общество поручило заботу о благе граждан, поэтому право быть монархом налагает на правителя многочисленные обязанности по отношению к народу. Новаторство Державина в этой оде — не только в трактовке образа просвещенного монарха, но и в смелом соединении хвалебного и обличительного начал — оды и сатиры. Это соединение — явление просветительской литературы, ведь просветители понимали жизнь общества как постоянную борьбу истины с заблуждением.
В оде «Вельможа» Державин зло, проистекающее от равнодушия вельмож к своему долгу, представлено с таким негодованием, которое прослеживается лишь в некоторых произведениях того времени. Поэт возмущен положением народа, страдающего от преступного отношения царедворцев. В стихотворении «Властителям и судьям» равнодушие и корыстолюбие власть имущих не оставляют равнодушным поэта, и он требует наказания виновных. Поэт напоминает царям о том, что они так же смертны, как и их подданные, и рано или поздно предстанут перед судом
Божьим. В «Памятнике» Державина — мысль о праве их авторов на бессмертие. В этом стихотворении поэт напоминает, что он первым дерзнул отказаться от торжественного высокопарного стиля од.
Державин настаивал на своем человеческом достоинстве и независимости своего суда над современностью. Этим Державин прояснил очень важную для дальнейшего развития передовой русской литературы идею личной ответственности поэта за свои суждения, идею искренности и правдивости своей идеологической пропаганды. Предшественники Державина — Кантемир, Ломоносов, Сумароков — были тоже вполне правдивы и искренни, проповедуя свои идеи. Но они думали, что для читателя важно не мнение поэта, а общечеловеческая доказательность его произведений, что их устами говорит само государство или сама истина — и ценность этих высоких идей перевешивала вопрос о личном авторитете человека-поэта.
Державин писал не так, как его предшественники. Он учил и судил людей именно как человек-поэт, стал авторитетом нового идейного характера. Державин — монархист. Он бережет свой свободный авторитет гражданина и чувствует, что самодержавие ухудшает его:
Страха связанным цепями
И рожденным под жезлом,
Можно ль орлими крылами
К солнцу нам парить умом?
А когда б и возлетали,
Чувствуем ярмо свое...
Раб и похвалить не может,
Он лишь может только льстить.
В 1796 году Державин в оде «Афинейскому князю» воспел А. Г. Орлова, находившегося в опале, и в начале своей оды подчеркнул значение независимости и правдивости похвал и осуждений в творчестве поэта и в своем творчестве.
В своих похвалах Державин был искренен и хотел, чтобы читатели верили его искренности. «Фелицу» — Екатерину — он воспевал восторженно, она ему казалась такой издали. При более близком знакомстве с Екатериной и ее политикой обаяние царицы померкло, и Державин не смог больше писать о ней в таком хвалебном тоне, как раньше: он не видел, за что ее хвалить. Сам поэт так писал об этом: «... не будучи возбужден каким-либо патриотическим славным подвигом, не мог он воспламенить своего духа, чтоб поддерживать свой высокий идеал, когда вблизи увидел подлинник человеческий с великими слабостями». Поэт говорил, что не мог уже ничего «написать горячим, чистым сердцем» в похвалу Екатерины. И наоборот, разойдясь во взглядах с Александром I, Державин стал воспевать его как красивого и обаятельного юношу в обычной жизни, но не как государственного деятеля.
Образ Державина — это образ гражданина с твердыми взглядами, что привлекало к нему симпатии радикально настроенной молодежи, вследствие чего «благонамеренные» слуги правительства видели в нем бунтовщика. Ему приписывали многие вольнодумные стихотворения, автором которых он не являлся.
Влияние Державина на русскую литературу, подхваченное демократическими литературными течениями, было огромным. Его творчество тяготело к реализму и гражданской литературе, а его гражданскую поэзию высоко ценили и декабристы, и писатели их круга; им нравился образ Державина — поэта-правдолюбца, учителя общественной свободной морали. Рылеев, например, так писал о Державине-патриоте:
Он выше всех на свете благ Общественное благо ставил И в огненных своих стихах Святую добродетель славил...
И был в родной своей стране Органом истины священной. Везде певец народных благ... И зла непримиримый враг.
А. С. Пушкин также относился с огромным уважением к державинским стихотворениям, и именно на фоне понимания великой роли этого поэта в истории русской литературы утверждал свое собственное место народного поэта. А известный литературный критик В. Г. Белинский отмечал, что «в лице Державина поэзия русская сделала великий шаг вперед».