Философские искания в произведениях Ф. М. Достоевского

Очень часто Ф. Достоевского называют психологом. Но сам писатель отказывался от подобного титула. В своей записной книжке он писал: «Меня зовут психологом: не­правда, я лишь реалист в высшем смысле, т.е. изображаю все глубины души человеческой». Задачу настоящего писателя-реалиста Ф. Достоевский видел в том, чтобы исследовать человеческую душу до самых потаенных глубин, до самого дна. Возможно, при этом он надеялся, что душа человеческая — не бездонная пропасть, что на каком-нибудь из ее уровней есть некая твердь, основа, хоть какая-то точка опоры. Обнаружить эту точку опоры и стремился писатель-ре­алист Ф. Достоевский: «Моя задача — при полном реализ­ме найти в человеке человека». И на этом пути он проявил себя как истинный философ и неповторимый мыслитель. Никому из русских писателей, кроме Ф. Достоевского, не удалось, так сказать, пережить смерть и воскресение. Нахо­дясь под следствием по делу петрашевцев, он был выведен на Семеновский плац для казни и умер для прежнего миро­воззрения (западнического, атеистически-социалистического, изложенного в романе «Бедные люди»), побывал на каторге (в «Мертвом доме») и воскрес в ином облике. И благодаря этим событиям творчество Ф. Достоевского приобрело уникальность, стало мировым феноменом. Как отмечает Г. Гачев, писатель «принес новый завет и скрижа­ли — с того света. Потому все в нем — сверх: и человек, и требования его к себе и миру и любви». Л. Толстой, также искавший внутреннюю точку опоры, нашел ее в человеческой совести. А вот жить по чужой совести, даже Христовой, — это значит обманывать себя. Не так думает Ф. Достоевский. Согласно традиционным взглядам, настоящий христианин должен жить по воле Христа. Поступать так, как «Христос велел», — выше и правильнее. Так ты становишься ближе к Богу. Размышляя о манере русских богомольцев просить ми­лостыню «ради Христа», философ К. Леонтьев пишет: «Это ради Христа очень важно. — “Дайте не потому, что вы добры и великодушны”. — Это все личная гордость; дай­те потому, что Христос велел давать просящим». Ф. Достоевский придерживается тех же убеждений. Он считает, что жить следует по со

вести Христа, потому что на свою собственную совесть человеку надеяться не приходится: «Совесть без Бога есть ужас, она может за­блудиться до самого безнравственного. Недостаточно оп­ределять нравственность верностью своим убеждениям. Надо еще беспрерывно возбуждать в себе вопрос: верны ли мои убеждения? Проверка же одна — Христос». Ту же идею писатель воплощает в художественных об­разах своих произведений. А вот в совесть как в реальность человеческой души он не верит. Он все глубже проникает в эту загадочную душу и пытается на атомно-молекулярном уровне исследовать ее вещество. И вдруг в какой-то момент он обнаруживает, что дальше ничего нет, что дальше — пустота. В «Записках из подполья» писатель ус­тами одного из героев высказывает следующую мысль: «…На деле мне надо, знаешь чего: чтоб вы провалились, вот чего! Мне надо спокойствия. Да я за то, чтоб меня не беспокоили, весь свет сейчас за копейку продам. Свету ли провалиться, или вот мне чаю не пить? Я скажу, что свету провалиться, а чтоб мне чай всегда пить». В точнос­ти, как у Н. Гоголя в «Мертвых душах» о Гоге-Магоге: «Дайте ему нож и выпустите на большую дорогу, — заре­жет, за копейку зарежет». Крайнее потребительское отношение к миру раскрыва­ется и в образе капитана Лебядкина из романа «Бесы», который в категоричном тоне провозглашает: «Плюй на все и торжествуй!»; «Брачных и законных наслаждений же­лаю!». В результате своих поисков Ф. Достоевский делает от­крытие, удивившее и поразившее писателя: самую суть че­ловеческой души составляет даже не зло, а нечто во мно­го раз более ужасное — полное равнодушие к добру и злу. Человеческий тип, открытый и описанный Ф. Досто­евским, вступил в XX век, совершил несколько револю­ций и зашагал вперед, покоряя пространство и время. Не потому ли сегодня мы видим вокруг себя столько жестоко­сти, примеров морального падения, духовной глухоты и немоты? Не потому ли и жизнь человеческая — самый драгоценный божественный дар — ценится у нас в копей­ку? Так было, так есть и так, к огромному сожалению, будет до тех пор, пока мы не поведем решительную борь­бу с мировым злом — равнодушием.