Читая Есенина (Первый вариант)

«Поле любимо, но небо возлюблено, Небом единым жив человек».

А. Вознесенский

«В продуманности строки — тончайшая тяжеловесность, Ей это приносит известность и ценят её знатоки. В нечаянности строки есть слишком завидная лёгкость, и можешь кусать себе локоть, но именно это — стихи».

Е. Евтушенко

Поэтами рождаются. Кто знает, почему человек рисует или сочиняет рифмованные строки? Раньше говорили: «Вселяется в человека нечистая сила». Сейчас её называют талантом.

«В развалинах духа, где мысль победила,

Спаси человека, нечистая сила».

Кто знает, поэт владеет талантом или талант — поэтом? Один рязанский мальчик увидел берёзы, «как большие свечки», «ели, словно копья», раньше, чем научился читать. Поэтами рождаются.

Сергей Есенин не столько человек, сколько орган, созданный природой ис­ключительно для поэзии (Максим Горький). Его стихи естественны, как дыха­ние. Он не сочиняет строки — «они рождаются, как брызги из фонтана». Он не придумывает образы, он мыслит ими. Он пишет о том, что видит, больше о том, что чувствует, но видит и чувствует он многое.

Один современный композитор сказал, что человек, один человек, не может создать ничего совершеннее народной песни, как бы талантлив он ни был, потому что народную песню создавали тысячи талантливых людей. Так вот стихи Есени­на сродни народной песне. Они выросли из земли русской, на её лугах, под её небом, вместе с её цветами.

Как они звучат:

«И часто я в вечерней мгле,

Под звуки надломленной осоки,

Молюсь дымящейся земле...»

Как они зримы:

«Когда в листве сырой и ржавой

Рябины заалеет гроздь...»

Они — поэзия, воплощение звука, образа, ощущения — в слове. О

них труд­но поэтому говорить, их легко слушать. Стихи Есенина сохранили облик его. Через стихи, сквозь них виден весь Есенин, как отражённый в озере. Человек этот был наделён обилием любви к людям, земле и животным. От него, наверное, исходил неиссякаемый свет: обаяние его — отсвет доброты. Люди, которым отпущено много душевного огня, трудно живут на свете. Они — как свечи, освещают и согревают, сгорая. Вот откуда противоречие: жажда жизни и предчувствие её потери:«Есть одна хорошая песня у соловушки —

Песня панихидная по моей головушке».

Не секрет, что умным людям жить нелегко, талантливым — еще тяжелее. Их путь так мощён, что иногда разрывает артерии.

«Не всякий, длани кто простёр,

Поймать сумеет долю злую.

Как бабочка — я на костёр

Лечу и огненность целую».

Есенин, как мне кажется, не успел достигнуть своего расцвета, своей болдинской осени. Его последние стихи говорят о новых гранях таланта. Он не стал пи­сать лучше, чем в молодости, дело не в мастерстве. Его стихи изменились так, как изменился он сам. Появились философские обобщения — плоды зрелости, стрем­ления вникнуть в суть человеческой души. «Чёрный человек» — это обнажённые струны нервов, это психологическая анатомия. Если бы судьба Есенина не была бы известна, по его стихам её можно было бы прочесть.

Пророческие строки, как колокола, возвещают о близкой беде. Их не услы­шали тогда: слишком много было другого звона. Но если бы он выжил тогда, не обернулся бы кризис взлётом, не стал бы источником новых прозрений? За этим вопросом — Пушкин, Лермонтов, Маяковский, Есенин. Поэты гибнут. Судьба уби­вает их болезнью, дуэлью, собственными руками — всё равно Поэты гибнут.

«Зачем певец, лишённый в жизни места,

Так чувствует всю прелесть этой жизни?»