В 1899 году Бажов окончил Пермскую семинарию – третьим по сумме баллов.
Настало время выбора пути в жизни. Предложение поступить в Киевскую
духовную академию и учиться там на полном содержании было отвергнуто
юношей. Он мечтал об университете. Однако путь туда был закрыт. Прежде
всего потому, что духовное ведомство не хотело терять свои "кадры": выбор
высших учебных заведений для окончивших семинарии был жестко ограничен:
Дерптский, Варшавский, Томский университеты – вот и все.
Бажов решил учительствовать в начальной школе д. Шайдурихи под Невьянском,
в районе, населенном старообрядцами. Но инспектор потребовал, чтобы
воспитанник духовной семинарии преподавал не только "светские" предметы, но
и "Закон Божий". Бажов не мог на это согласиться. Такое согласие исключало
возможность близости с местным населением и воздействия на него в духе
щаповско-кельсиевской программы. Значит, здесь незачем было оставаться.
Как раз в это время открылась вакансия в Екатеринбургском духовном училище.
И Бажов вернулся туда – теперь уже в качестве преподавателя русского языка.
Позднее Бажов пытался поступить в Томский университет, но не был принят.
В Екатеринбурге возобновилась связь Бажова с давним его "старшим приятелем"
Н. С. Смородинцевым. Ветеринар был интересным человеком, близким к народу.
О широких духовных запросах свидетельствовала его обширная личная
библиотека. В повести "Дальнее-близкое", выведя своего старшего товарища
под именем Алчаевского, Бажов говорит о нем: "шумливый, кипучий, всегда чем-
нибудь взволнованный". Один из героев повести Полиевкт Егорыч любовно
называет его "Громилой". В. А. Бажова – жена Павла Петровича отзывалась о
ветеринаре как о "человеке горячем".
В 1911 году Бажов женился на выпускнице епархиального училища Валентине
Александровне Иваницкой. Брак был основан на любви и единстве устремлений.
В этом плане характерно не только школьное сочинение Валентины Иваницкой,
цитированное выше, но и стихотворение Павла Петровича, преподнесенное им
невесте в день свадьбы. Вот концовка этого стихотворения:
Об руку смело идем мы вперед,
Крепкую веру храня, -
Рано иль поздно, а все же взойдет
Русского счастья заря.
Если же нам суждено не дойти,
Оба погибнем на честном пути.
Павел Петрович занимался изучением Великой Крестьянской войны. Его
интересовала в пугачевском восстании идейная сторона дела – то, что у
старообрядческой части восставших выражалось девизом: "крест и борода".
Устойчивым был интерес Павла Петровича к этнографии, краеведению,
фольклору. На протяжении полутора десятков лет Бажов во время летних
каникул ходил или на велосипеде ездил по Уралу, знакомился с бытом и
экономикой края, вел фольклорно-этнографические записи, рассчитывая
заинтересовать ими Академию наук, и, что особенно существенно, изучал жизнь
и настроения трудящихся.
Когда началась первая мировая война, у Бажовых уже росли две дочери. В
связи с материальными затруднениями супруги переселились в г. Камышлов,
поближе к родственникам Валентины Александровны. Павел Петрович перевелся в
Камышловское духовное училище.
В одной из анкет (12.IV.1942 г.) Бажов сообщает, что в Камышловском училище
он служил до апреля 1917 года, а затем – "работа по выборам. Совдеп,
городская управа, уезд-исполком". 23 августа 1917 года он был избран
городским головой, что со стороны лиц, "имеющих недвижимую собственность",
немедленно вызвало протест, направленный ими в Пермь, губернскому комиссару
Временного правительства. Авторы письма с возмущением сообщали, что
"избранный городской голова П. П. Бажов с товарищем своим Н. А. Удниковым
призывают рабочих Алафузовского завода к всеобщей забастовке", и требовали
отменить выборы.
Бажов писал, что в то время, несмотря на установившуюся уже связь с
камышловскими большевиками – работниками паровозного депо Подпориным,
Жуковым и др., он еще "партийно не определился". Действительно, до осени
1917 года он иногда, по его словам, "блокировался с левыми эсерами", что
впоследствии, в 1933 году, послужило поводом для возбуждения персонального
дела против Бажова. В своих письменных объяснениях Павел Петрович
подтверждал, что в камышловских газетах он неоднократно был на
хотя "к партии эсеров никогда не принадлежал". В условиях засилья кадетов в
Камышлове мнимое эсерство было формой маскировки для проведения
большевистской линии. Бажов писал: "камышловские большевики группировались
вокруг меня". Приведя многочисленные факты, говорящие о характере его
деятельности, он утверждал: "моя работа шла по апрельским тезисам В. И.
Ленина, а не по директивам эсеров". И далее: "…повседневная практика моей
работы расценивалась как большевистская, и в по-Октябрьский состав уездного
совдепа я проходил уже от большевиков". Членом коммунистической партии
Бажов стал с 1 сентября 1918 года.
Когда началась гражданская война, Бажов добровольцем вступил в Красную
Армию, редактировал газету политотдела 29-й дивизии "Окопная правда", был
секретарем партячейки штаба дивизии. Он отступал вместе с армейскими
частями до Перми, где в ночь с 25-го на 26 декабря 1918 года был взят в
плен белогвардейцами, а дней через пять бежал. Бежать пришлось на восток, в
колчаковский тыл. Бажов дрался с белыми в сибирских партизанских отрядах.
Под именем Бахеева" выполнял работу подпольщика-организатора и красного
разведчика в районе города Усть-Каменогорска. 15 декабря 1919 года при его
непосредственном участии партизанское соединение освободило город от
белогвардейцев еще до подхода Красной Армии и восстановило там Советскую
власть.
Очень интересны эти горьковские поправки в очерке "Потерянная полоса".
"Потерянная полоса" дает интересный материал для наблюдений над принципами
использования Бажовым фольклорных текстов в 20-е годы. Этот период был для
него и временем углубленного познания свойств и особенностей народной речи
и постепенного формирования на этой основе собственного языкового стиля.
Своеобразие бажовской манере письма уже в раннем творчестве придавали
народно-поэтические средства художественной выразительности и
изобразительности, а также просторечные и диалектные элементы.
Бажов уже владел искусством живописи словом. Портретно-психологические и
пейзажные зарисовки ему, безусловно, удавались. Тот же полусумасшедший
"старик перед огромным артельным полем" – это незабываемо. Картина
артельных полей в "Потерянной полосе" очень хороша: в ней передано
безудержное буйство сил обновленной земли, их торжество. Удавались Бажову и
образы-характеры, – пусть пока главным образом статичные.
Но свободно владел Бажов средствами типизации лишь в документальных жанрах.
Порой он еще не мог уйти из-под власти непосредственных наблюдений,
подняться над ними и поэтому удавшиеся частности не умел подчинить общему.
Бывало и так, что выразить общественный смысл одних и тех же явлений ему
удавалось публицистическими средствами – и не удавалось образными. Так, в
очерковой книге о деревне Дюбиной, в отличие от повести "Потерянная
полоса", борьба за колхоз отображена правильно и достоверно. Поэтому,
считая верным выдвинутый нами тезис, что Бажов-журналист порой не мог
отойти от единичного факта и это затрудняло ему проникновение в суть, в
смысл общественного явления, мы вместе с тем думаем, что объяснение
особенностей "Потерянной полосы" и вообще некоторых ранних произведений
Бажова должно быть расширено.
Очевидно, увлеченность замыслом, возникшим из
неполного, недостаточно широкого видения некоторых явлений
действительности, в то время могла еще уводить внимание журналиста от
существа реальных жизненных процессов. Значит, воплощение художественного
замысла Бажову не всегда удавалось подчинить тому, что он уже хорошо знал о
закономерностях общественной жизни. Однако это не мешало авторской позиции
Бажова быть предельно ясной. Более того, его творчество носило ярко
выраженный большевистский, наступательный характер.
"Трудную, увлекательную, – по его словам, – дорогу" газетчика Бажов не
считал еще тогда для себя дорогой в литературу. Но анализ его выступлений в
газете дает возможность увидеть, как в неустанном труде во имя общих с
народом великих целей, в повседневных и порой мучительных поисках в
журналисте Бажове рождался художник.
Бажов и не подозревал, в какой мере ему была необходима для будущего работа
в "Крестьянской газете", ее миллионная аудитория и многотысячная армия
селькоров.