Петербург в лирике О. Мандельштама

Кто, скажите, мне сознанье

Виноградом замутит,

Если явь — Петра созданье,

Медный всадник и гранит?

О. Мандельштам

Петербург всегда был дорог и близок сердцу О. Ман­дельштама, потому что здесь прошли его детство и юность. К образу этого города, который неузнаваемо менялся с течением времени, поэт возвращается на протяжении всего своего творчества. Даже не называя его, в целом ряде стихотворений Мандельштам упоминает Адмирал­тейство, Медного всадника, Дворцовую площадь, Казан­ский собор.

А над Невой — посольства полумира,

Адмиралтейство, солнце, тишина!

И государства жесткая порфира,

Как власяница грубая, бедна.

Город в стихотворениях Мандельштама живет своей внутренней жизнью, в то время как поэт любуется красо­той северной столицы, восхищается совершенством зда­ний и храмов.

И храма маленькое тело

Одушевленнее стократ

Гиганта, что скалою целой

К земле беспомощно прижат!

Зимний Петербург 1913 года встает перед нами в «Пе­тербургских строфах». Широкая панорама города позво­ляет увидеть и валы сугробов на Сенатской площади, и дым костров, и блещущие холодом штыки, и мужиков, продающих сайки и сбитень. Для Мандельштама в этом городе сосредоточена вся Россия.Зимуют пароходы. На припеке

Зажглось каюты толстое стекло

Чудовищна — как броненосец в доке, —

Россия отдыхает тяжело.

В стихотворении 1920 года «В Петербурге мы сойдемся снова...» звучат тревожные мотивы смерти, холода, пусто­ты. Поэту кажется, что похоронено солнце, и лишенный света и тепла город погружается в черный бархат «всемир­ной пустоты». В почти безлюдном ночном Петербурге мно­жество звуков, и почти все они — отзвуки сложного пере­ломного времени.

Дикой кошкой горбится столица,

На мосту патруль стоит,

Только злой мотор во мгле промчится

И кукушкой прокричит.

Возвращаясь в город, «знакомый до слез, до прожи­лок, до детских припухлых желез», в страшные 30-е годы, Мандельштам не узнает его. Перед нами — город страха, грязи, живых мертвецов. Приходящие по ногам «гости дорогие» уводят в неизвестность ни в чем непо­винных людей, вселяя в сердца оставшихся ужас, зас­тавляя лгать и притворяться. Мандельштаму кажется, что Петербург ему грозит гибелью и борется за свое право на жизнь.

Петербург! Я еще не хочу умирать:

У тебя телефонов моих номера.

Воспоминания об уютном, богатом, прекрасном Петер­бурге живы в памяти поэта, но реальный город страшен, он подавляет волю и достоинство человека.

И все же Мандельштам верит, что Петербург сумеет вернуть свое былое величие, снова станет городом, куда хочется возвращаться.