Выступал как драматург, романист, новеллист и критик. Сам Моэм называл себя одним из ведущих писателей второго разряда. Моэм достиг значительной популярности и признание за присущее ему мастерство рассказчика, правдивость, отточенность литературной формы, основанной на принципе простоты, доходчивости и милозвучности.
Моэм родился в семьи юриста британского посольства в Париже. Говорить по французски начал раньше, чем овладел английскую. Он был гораздо младшим за своих трех братьев и, когда тех отослали учиться в Англию, оставался единым ребенком в доме родителей, почти некогда не разлучаясь с матерью, к которой был ужасно привязанный. В восемь лет он осиротел: от туберкулеза умерла мать. С ее потерей связанные сильнейшие переживания в жизни Моэма. Именно в настоящее время он начал заикаться. Через два года внезапно умер отец. Это случилось именно в то время, когда в предместье Парижа был достроен дом, в котором должна была жить вся семья. Но семьи больше не было. Старшие братья учились в Кембридже, готовясь, стать юристами, а Вилле отослали в Англию под опеку дяди — священника Генри Моэма.
В понуром и холодном пасторском доме минули его школьные годы. Он возрастал одиноко и замкнуто. В школе ощущал себя аутсайдером, отличаясь от пареньков, которые выросли в Англии. Они смеялись из заики, из того, как он говорил английской. Мучительная стыдливость донимала Моэму, а преодолеть ее он был не в силах. Близких друзей не оказалось. «Я никогда не забуду страданий этих лет», — говорил Моэм, избегая упоминать свое детство. Навсегда остался осад горечи, постоянной настороженности, опасение быть приниженным. Выработалась привычка наблюдать за всем из определенной дистанции.
Книги и страсть к чтению помогли Моэму спрятаться от окружения. Вилле жил в мире книг, среди которых любимыми стали сказки «Тысячи и одной ночи», «Алиса в стране чудес» Л. Керролла, «Уеверли» В.Скотта и приключенческие романы капитана Марриета. Моэм хорошо рисовал, любил музыку, принадлежал к лучшим ученикам и мог претендовать на место в Кембридже, но глубокой заинтересованности относительно этого не ощущал. Светлые воспоминания остались лишь об одном учителе — Томасе Филде, которого под именем Тома Перкинса Моэм описал в романе «Бремя человеческих страстей». Но и радость от общения с Филдом не могла перевесить, то жестокое и темное, что пришлось узнать Моэму в классных и спальных комнатах школы-интерната для мальчиков.
В пятнадцать лет Моэм понял, что детство закончилось. Боль и раны остались на всю жизнь, но укрепилась сила сопротивляемости, внутренней независимости, что и помогло добиться согласия дяди отослать его к Германии изучать немецкий язык. Моэм поехал в Гейдельберг, где впервые ощутил себя свободным, занимался тем, к чему лежало сердце. Его захватила философия, он слушал лекции К. Фишера об А. Шопенгауера, студировал работы Б. Спинози. Открыл для себя Г. Ибсена и Г. Зудермана, впитал атмосферу жизни театра. Незабываемое впечатление на М. произвела музыка Р. Ватера, а чтение «Фауста» открыло для него новый мир. В это время он прочитал романы Дж. Мередита, поэзии А. Ч. Свинберна, П. Б. Шелли, П. Верлена, «Божественную комедию» Данте. Размышляя над «Жизнью Иисуса» Ренана, М. впервые дал отчет себе в потом, что навсегда потерял веру. Как утверждал со временем близкий Моэма Алан Сирл, Моэм хотел, но не мог верить; душа его желала веры, ум возражал ей.
Моэм возвратился в Англию, когда ему было восемнадцать. Жизнь в Гейдельберге оказывала содействие его интеллектуальному пробуждению. Теперь нужно было избрать специальность. Дядя хотел видеть его священником и склонял к изучению богословия, но Моэм сделал свой выбор самостоятельно: он поехал в Лондон и 1892 г. стал студентом медицинской школы при больнице св. Томаса. Года, проведенные в больнице и бедных кварталах одного из районов Лондона — Ламбети, где он лечил своих пациентов, сделали с М. не только дипломированного врача, но и писателя. Все эти годы он напряженно работал. Врачебная практика немало дала Моэму как писателю. Он увидел жизнь в неприукашеному виде, научился понимать людей. «За эти три года,— писал Моэм в автобиографической книге «Подбивая итоги» («The Summing Up», 1938),— я был свидетелем всех эмоций, на которые способный человек. Это разжигало мой инстинкт драматурга, волновало во мне писателя… Я видел, как люди умирали. Видел, как выглядит надежда, страх, облегчение; видел черные тени, которые накладывает на лицо отчаяние; видел мужество и стойкость». Занятие медициной обозначились на особенностях творческой манеры Моэма. Как и у других писателей-врачей (Синклер Льюис, Джон О’Хара)
Средства для проживания были, но не было близких друзей, никого, кто мог бы направить в литературной работе, которой Моэм посвящал теперь все свое свободное время. Жесткий режим — из девятой к шестой больнице — оставлял свободными лишь вечера. Он проводил их, поглощая книги, и учился писать. Перевел «Призраки» Г. Ибсена, стремясь выучить технику драматурга, сам писал пьесы и рассказы. Рукописи двух рассказов Моэма прислал издателю Фишеру Анвину. Одно из них получило благосклонный отклик Э. Гарнета — известного авторитета в литературных кругах. Гарнет посоветовал неизвестному автору продолжать писать, а издатель ответил Моэму «Нужны не рассказы, а роман». Прочитав ответ Анвина, Моэм сейчас же взялся за создание «Лизы с Ламбета». В сентябре 1897 г. этот роман был опубликован. С этих пор Моэм стал профессиональным писателем.
Моэм всегда подчеркивал, что сфера его интересов как читателя была связана с характерами и судьбами людей, извне, казалось бы, ничем особенно не примечательных. Он не тяготел к исключительному, считая, что интереснейшее и неожиданное содержится в повседневном. Из боли и страданий, с которыми жизнь столкнула его у Лам-Бете, родился первый роман, написанный в традициях натурализма, где речь идет о судьбе молодой женщины, которая стала жертвой среды. «В «Лизе с Ламбета», — писал Моэм в книге «Подбивая итоги», — я, ничего не прибавляя и не преувеличивая, изобразил людей, которые встречались мне в районе, который я обслуживал как практикант-акушер, и случаи, которые поразили меня, когда со служебной обязанности я заходил в дома или в свободное время слонялся улицами… За отсутствием воображения я просто вносил у книги то, что видел собственными глазами и слышал своими ушами». Принципу достоверного описания будней Моэм остался верным и в дальнейшем.
Если в «Лизе с Ламбета» ощущается влияние Э. Золя, то роман «Мисис Креддок» написан в традициях мопассанивськой прозы. Здесь впервые в Моэма прозвучал вопрос о том, что такое жизнь и любовь. Очевидная близость «Мисис Креддок» к роману Г. де Мопассана «Жизнь». Моэм высоко ценил Мопассана. «Он предельно ясно и выразительньно, прекрасно ощущает форму и умеет вытеснить со своих сюжетов максимум драматизма», — писал Моэм. И вдобавок стремился и сам Моэм.
Сенсационный успех имели пьесы Моэма, они же обеспечили ему материальное благосостояние. День премьеры «Леди Фредерик» — 26 октября 1907 г. — стал знаменательным в жизни М.: он был признан как драматург. Моэм продолжает традиции театра Реставрации и комедий О. Вайлда, изображает обычаи, бессмыслица и недостатка светского общества. В замечательных диалогах раскрываются лицемерие и святошество персонажей. Пьесы М. делятся на коммерческие и серьезные. В первых он преследует сугубо развлекательную цель, противопоставляя их «драме идей» Дж. Б. Шоу. В серьезных пьесах обращается к важным социальным проблемам. В пьесах «Неизвестность», «За боевые заслуги», «Шеппи» показаны последствия Первой мировой войны, которая поломала судьбы многих людей.
Моэм был участником Первой и Второй мировых войн, выступал против кайзеровской, а потом и фашистской Германии в качестве агента британской разведки. Вместе с тем он считал политику преходящей, а потому несущественной для художественного произведения, долговечность которого определяется красотой. Однако Моэм не обходил своим вниманием сегодняшние проблемы войны и мира, колониальной политики, излагая их в русле гуманизма («За боевые заслуги», «На лезвии бритвы», «Дождь», «Макинтош» и др.).
Когда началась Первая мировая война, Моэм завербовался в автосанитарную часть и попал в Францию. Потом работал в разведке, находясь, год в Швейцарии, а з 1917 г. был направлен с секретной миссией в Петроград с целью воспрепятствоват, приходу большевиков к власти. В конце войны Моэм лечился в туберкулезном санатории в Шотландии. Выйдя оттуда, целиком отдался литературной деятельности и путешествиям. Его влекли далекие страны, экзотические уголки мира, «окраины империи». Он плавал разными морями на пароходах и на грузовых суденышках, на парусных шхунах и рыболовецких лодках; передвигался на автомобилях, верхом на конях, ходил пешком. Путешествия давали ему ощущение свободы, знакомили с героями будущих книг, местом действия которых становились страны Европы, Азии, Африки, острова Тихого океана, портовые города и утеряны где-нибудь в захолустье поселения. «Меня интересовали люди и их биографии», — говорил Моэм. Деревянной хате , он отдавал предпочтение перед музеем, беседе с матросом — перед беседой с парламентером.