Творческое наследие Пастернака принадлежит к наилучшим достижениям русской литературы XX ст. Как художественная личность он сформировался в атмосфере «серебряного столетия» русской поэзии, унаследовал ее традиции и, приумножив их, передал новому поэтическому поколению — «шестдесятникам», для которых стал образцом не только творческой, а и высокого морального поведения — человека, поэта, личности, которая не сломалась, не уступила своими принципами, не изуродовала свой поэтический дар служением на угождение правящей идеологии. Творчество Пастернака олицетворяет философское направление развития русской поэзии XX ст. Его лирика повернута к основным проблемам бытия человека и мира, к сложным связям между всем сущим. Она интеллектуально изыскана и непростая, углублена в раздумья и вместе с тем взволнованно страстная и мелодично размеренная.
Пастернак родился в Москве в профессионально-артистичной семье. Его отец, Леонид Осипович Пастернак, - художник, академик живописи, преподавал в Училище живописи, скульптуры и архитектуры. Мать поэта, Розалия Исидоровна Кауфман, была одаренной пианисткой. Пастернак воспитывался в атмосфере искусства, поскольку в их доме часто гостили известные художники, музыканты, писатели. Гостями семьи были Л. Толстой и В. Ключевский, композиторы С. Рахманинов и О. Скрябин, художники В. Серов и Г. Врубель. Еще до вступления в 1901 г. в гимназию Пастернак получил хорошее домашнее образование, овладел двумя языками — немецким и французским. Уже в детстве он пережил и первое серьезное творческое увлечение — музыкой, которой занимался около шести лет. «Под влиянием увлечения Скрябиным влечение к импровизации и творчеству полностью воцарился надо мною. Из этой осени (1903 г.) я шесть следующих лет, все гимназистские годы, посвятил подробному изучению теории композиции... Никто не сомневался в моем будущем. Судьба моя была решена, путь избран. Во мне усматривали музыканта, и все прощали ради музыки...» Но музыку Пастернак все же оставил, несмотря на благосклонность своего кумира Скрябина. Причиной этого, по мысли самого Пастернака, стало слабое владение техникой игры на рояле и отсутствие абсолютного слуха. «Если бы музыка была моим основным занятием, как это могло показаться на первый взгляд, я бы этим абсолютным слухом не проникался... Но музыка была для меня культом», — писал писатель в «Охранной грамоте» (1931). Окончательно Пастернак разорвал с музыкантом в 1909 г. и тогда же вступил на историко-филологический факультет Московского университета, где пришел в восхищение философией. Чтобы расширить и углубить свои философские знания, Пастернак в 1912 г. поехал в Германию и один семестр проучился в Марбурзькому университете. Теперь там в его честь названная одна из улиц и установленная мемориальная доска, на которой, кроме текста, который удостоверяет время пребывания здесь Пастернака, выбитые слова из его «Охранительной грамоты»: «Прощавай, философия...» И это не случайно. Параллельно с философией Пастернак пережил еще одно увлечение — поэзией, и именно она решительно вытеснила и перевесила все другое в его круге творческих интересов и стала настоящим жизненным призванием.
Первые стихи Пастернака были опубликованы в 1913 г. в альманахе «Лирика». Он был призван в армию в связи с началом Первой мировой войны, но Пастернак был уволен, поскольку еще в детстве, упав с коня, серьезно повредил ногу. На предложение одного из знакомых Пастернак поехал на Урал и некоторое время работал в конторе одного из химических заводов. С началом революции 1917 г. он возвратился в Москву, хотя Урал оставит немалый след в его творчестве. Это и стихи, и проза — «Детство Люверс», «Повесть», «Начало прозы 1936 года», второй том «Доктора Живаго», в которых в той или другой мере обозначились его уральские впечатления.
Эйфория от тех кардинальных изменений, которые происходили в стране, на некоторое время захватила и Пастернака. В ранний период он даже написал овеянный романтикой стих «Кремль в ураган 1918 года», в котором вывел образ красного московского Кремля как символ новой жизни — корабль, направленный в будущее. Впрочем, революционные мотивы в поэзии Пастернака занимают незначительное место. В 1917—1918 гг. Пастернак написал и свои первые прозаические произведения, а также обращался и к переводам. В пореволюционные годы он определенное время работал в Театральном отделе Наркомпросвещения, а потом в редакции газеты «Гудок». «...Исправлял чужие стихи и получал приличную красноармейскую пайку», — с печальной иронией писал он о тех годах. В 1921 г. новая власть выселила из квартиры его отца, который вынужден был эмигрировать. В том же году Пастернак познакомился с Евгенией Лурье, молодой художницей, которая станет его женой. С 1922 г., после поддержки влиятельного пролетарского критика Я. Полонского, материальное положение Пастернака кое-как наладилось, и он даже смог посетить в Берлине своих родителей. С целью заработка Пастернак вынужден был согласиться на предложение Института В. Ленина собирать иностранные библиографические материалы относительно лица коммунистического вождя.
К середине 20-х гг. Пастернак уже был известен как автор четырех поэтических сборников. Теперь он подвергает испытанию свои силы и в значніших по объему поэтических жанрах. В скором времени появились две его исторически-революционные поэмы «Девятьсот пятый год» («Цевятсот пятый ч», 1925—1926) и «Лейтенант Шмідт» («Лейтенант Шмидт», 1926—1927), посвященные первой русской революции 1905 г. и восстанию матросов Черноморского флота. Поэму «Девятьсот пятый год» высоко оценил Максим Горький, но лично Пастернак спустя некоторое время высказал другую мысль о своих «революционных попытках»: «Об эту стену необходимо было удариться». Не весьма благоприятный отзыв на поэму «Лейтенант Шмідт» было помещено и в «Большой советской энциклопедии» 30-х pp.: «...Общественно-значимую тему революции снизил к лирическому сказу о частной судьбе лирического героя». В 1931 г. Пастернак написал роман в стихах «Спекторський» («Спекторский»), который также варьировал революционную тему, и автобиографическую повесть «Охранительная грамота».
Атмосфера политических травль и репрессий границы 20—30 pp., самоубийство В. Маяковского гнітюче повлияли на писателя. Он даже был намерен эмигрировать за границу, тем не менее его попытка оказалась неудачной. Лето 1930 г. Пастернак провел в Ирпене под Киевом. Там он познакомился с Зинаидой Нейгауз, которая стала его второй женой. Вдоль 1931 — 1959 pp. Г. четыре раза посетил Грузию, которую срисовал в нескольких поэтических циклах: «Волны» («Волны», 1932), «Художник» («Художник», 1935), «Летные заметки» («Летние записки», 1936). Кроме того, писатель много перекладывал русской грузинских поэтов.
В тогдашней партийной критике признавалась неопровержимая художественная одаренность Пастернака (М. Бухарін даже назвал его поэтом «очень значительного калибра»), но вместе с тем ему ставили в укор в «мировоззрении, которое не отвечает эпохе», предлагая «тематически и идейно перестроиться». Вопреки всем этим укорам, власть некоторое время все еще относилась к нему снисходительно: в 1936 г. ему предоставили дачу с поселке Передєлкіно (где он жил до самой смерти и где теперь размещенный его мемор
В 30— 40-х pp. вышли из печати новые поэтические сборники Пастернака, а параллельно он начал писать «большую прозу», работа над которой будет длиться 10 лет и выльется осенью 1956 г. в роман «Доктор Живаго».
В романе воспроизведена трагическая судьба русской интеллигенции, раскрытая на фоне исторических переломов, которые переживала Россия в первой половине XX ст. В центре произведения - жизнь врача, философа и поэта Юрия Андреевича Живаго, который вместе с Ларой (Ларисой Федоровной Антиповою) выступают главными героями романа. Уже в начале романа Живаго теряет родителей: его мать умирает, а отец, бывший миллионер, обеднев, совершает самоубийство, выпрыгнув с поезда. Судьба сироты складывается непросто. Он живет в Москве, в семье профессора Громеко, со временем вступает на медицинский факультет университета, пишет стихи. После бракосочетания с дочерью профессора Тоней Громеко в них рождается сын. Дальше — Первая мировая война, на которую мобилизуют Живаго, ранение, госпиталь, где происходит встреча с Ларой, которая там работает. Но она состоит в браке и вскоре оставляет госпиталь. Революцию 1917 г. Живаго встречает в Москве, где работает в больнице и ведет дневник, куда входят стихи и проза. Случайно на улице он встречает Евграфа Живаго, не зная, что это его младший брат. Фигура брата — самая загадочная в романе. О нем почти ничего не известно, но у него влиятельные связи, он всегда будет появляться в жизни старшего брата неожиданно, и всегда, когда нужна его помощь. По совету брата семья Живаго оставляет Москву, в которой становится опасно, и переселяется на Урал, в Варикино, бывшее имение деда Тони. Здесь Живаго снова встречает Лару и теперь между ними вспыхивает настоящая любовь. В течение бурных лет войн и революций постепенно формируется и изменяется мировоззрение Живаго. Если сначала он воспринимает революцию с энтузиазмом, называя ее «чудодейственной хирургией», то в последующие годы изменяет свое отношение к ней: «Я был настроен чрезвычайно революционно, а теперь думаю, что насилием ничего не сделаешь». В скором времени в жизни Живаго состоялись изменения: жена с детьми возвратились в Москву, а оттуда выехали за границу. Не сложилось и его счастье с Ларою, которую, коварно обманув, вывез за границу ее бывший любовник, адвокат Комаровский. Одинокий Живаго возвращается в Москву, перебиваясь случайными заработками, пишет небольшие книжечки, где излагает свои медицинские и философские взгляды, мысли о религии и истории, стихи и рассказы. В Москве он и умирает от сердечного приступа.
Критики считают «Доктора Живаго» своеобразной духовной автобиографией Пастернака, в которой он высказал свою окончательно сформированную идейную позицию. Как и в стихах Пастернака, в романе поднимаются вечные темы: природа, революция, искусство, любовь, философия, история и современность. Здесь, по мнению академика Д. Лихачева, «перекрещиваются все линии его творческих установок: на возвращение к детской непосредственности взгляда на мир, к проявлению естественности жизни, к способности литературных традиций открывать неоткрытое. Сошлись присущие его творчеству стремления прозы к поэзии и поэзии к прозе. В полной мере оказались и мировоззренческие основы Пастернака: его убежденность в настоящей ценности силы духа и внутренней свободы человека, который всегда остается собой и не подчиняется тирании сильной воли — собственной или чужой. Отобразилось и понимание человеческой истории как части природы, в которой человек принимает участие вне собственной воли, и высшей красоты действительности в художественном творчестве». Сам Пастернак так определял замысел своего романа: «Я хочу подать исторический образ России в течение последнего сорокапятилетия, и вместе с тем ...это произведение будет выражением моих взглядов на искусство, на Евангелие, на жизнь человека в истории и на многое еще... Общая атмосфера произведения — мое христианство». К роману добавленный цикл из 25 стихов, якобы написанных Юрием Живаго, что насыщенные евангельскими картинами и религиозной символикой, которая скрыто или явно соотнесена с биографическими обстоятельствами и особенностями мировоззрения Живаго и его автора.
После завершения романа Пастернак передал его рукопись для публикации сразу в два журнала — «Новый мир» и «Знамя», но цензура запретила его публикацию. Вместе с тем в 1957 г. он был опубликован за границей, в Италии, и эта публикация стала еще одним основанием для присуждения писателю в 1958 г. Нобелевской премии «за выдающиеся достижения в современной лирической поэзии и на традиционной ниве большой русской прозы». В связи с этим вокруг фигуры Пастернака и его романа развернулось беспрецедентная по масштабу (как в послесталинские времена) идеологическая травля. Писатель был вынужден отказаться от премии, но и вопреки этому его исключили с Союза писателей СССР (за передачу на Запад романа).
Насколько можно было откровенно обо всех тех инсинуациях вокруг его лица Пастернака высказался в стихе «Нобелевская премия»:
Я пропал, как зверь в загоне.
Где-то люди, воля, свет,
А за мною шум погони,
Мне наружу ходу нет.
Темный лес и берег пруда,
Ели сваленной бревно.
Путь отрезан отовсюду.
Будь что будет, все равно.
Что же сделал я за пакость,
Я убийца и злодей?
Я весь мир заставил плакать
Над красой земли моей.
Но и так, почти у гроба,
Верю я, придет пора -
Силу подлости и злобы
Одолеет дух добра.
На протяжении 1957—1958 гг. роман «Доктор Живаго» был переведен на 24 языка, и лишь в 1988 г. он вышел из печати на родине Пастернака. Сам художник никогда не отказывался от него: «Единственное, по поводу чего мне в жизни нет в чем раскаиваться, это роман. Я написал то, что думаю, — писал Пастернак в письме до одного из руководителей Союза писателей. — Хочу вас уверить, что я спрятал бы его, если бы он был слабым. Но он оказался сильнее моих ожиданий, сила же дается сверху, и, таким образом, дальнейшая его судьба мне неподвластна. Вмешиваться я не буду. Если правду, которую я знаю, нужно заслужить прощение страданием, это не новость, и я готов принять что-нибудь». Трудная идеологическая атмосфера, в которой находился Пастернак, окончательно подорвала его силы и ослабленное здоровье (еще работая над романом, он перенес инфаркт). Зловещим пророчеством в этом плане преисполнен первый стих подборки, которая завершала роман «Доктор Живаго»:
И порядок изменен не будет,
Неминуем и конец пути.
Я одинок. Фарисеи всюду,
И все случается в жизни.
30 мая 1960 г. Пастернак умер и был похоронен на кладбище в Переделкино. 19 февраля 1987 г. секретариат правления Союза писателей СССР отменил постановление 1958 г. об исключении Пастернака из своих рядов.