Из крайне скудных дневниковых записей Твардовского почерпнуть можно немного. В них отчетливо улавливается досада на невозможность войти в литературную жизнь Москвы, мучительное ощущение своего бескультурья, необразованности.
В декабре или самом начале следующего года Твардовский отправляется восвояси. После Москвы побывал в Загорье. «Московское лето. Осень… Загорье. Смоленск» — это из «чернового планчика». Посещение родины было безрадостным. Особенно больно и горько — за несостоявшуюся судьбу старшего, любимого брата: «У нас он… как старший учился немного и был оставлен на хозяйстве. Это его оторвало от комсомола и от общественности.
Миловидный, широкоплечий и здоровенный парень, он начал выписывать сельскохозяйственную литературу — когда-то мы вместе читали классиков — справочники, энциклопедии. Его друзья и сверстники были секретарями волкомов, избачами или уезжали на Донбасс… а он проводил у себя на хозяйстве различные опыты. Особенно он увлекался лошадьми. В этом ому уступил даже деспотичный и своенравный батя. С нелегкой душой покидал Александр Загорье.
С 1 февраля он начинает дежурить в литературной консультации газеты «Рабочий путь», участвует в создании «культурно-художественного сборника на темы классовой борьбы в деревне». Постепенно вырисовывается и замысел первого большого произведения — поэмы «Путь к социализму». К осуществлению его он приступил во время первой своей поездки по колхозам вместе с В. Шурыгнпым и С. Курдовым в мае 1930 года, а продолжал в деревне Алексеевка, где гостил вместе с Рыленковым. Поэма была первым подступом Твардовского к теме коллективизации. «Деревню он знал превосходно, чувствовал ее, как говорится, кожей, — вспоминает Николай Иванович. — Стремясь уйти от внешней поэтичности, он нарочито прозаизировал стих, густо насыщал его бытовыми деталями. Я в ту пору упорно отстаивал мелодический стих, и мы много спорили — по-юношески горячо, задиристо, но без обид»1.
Через год поэма, снабженная авторской датировкой «май – август 1930», вышла в свет в московском издательстве «Молодая гвардия».
«Добро» поэме дал необычайно благожелательный к молодым Эдуард Багрицкий. По счастью, сохранился ого отзыв: «Мне кажется, — писал он, — поэма Твардовского «Путь к социализму» — единственное в настоящее время художественное произведение, в котором актуальная тема дана в настоящем поэтическом освещении. Абсолютная простота ее, разговорный язык, которым она написана, ритмическо
Критика встретила поэму по-разному, однако сам Твардовский, подводя итоги всему, что было написано им в юности, позднее скажет: «Моя поэма «Путь к социализму» …встречена была в печати, в общем, положительно, но я не мог не почувствовать сам, что такие стихи — езда со спущенными вожжами, утрата ритмической дисциплины стиха, проще говоря, не поэзия» (1, 24—25).
Почти через два года увидела свет вторая поэма — «Вступление». Правда, до выхода книги она появилась в смоленском журнале «Наступление» (1932) под названием «Путь Василия Петрова», а затем — в московском журнале «ЛОКАФ» (1932. — № 10), некоторых сборниках и была переведена на белорусский язык, но сам автор оценивал ее весьма сдержанно, считая, что это была всего-навсего дань «односторонним поискам «естественности» стиха».
Обе поэмы были как бы первыми ступеньками лестницы, по которой поэт поднимался к вершинам, к тому, что со временем пополнит золотой фонд русской поэзии, отразит думы, чаяния, боль и совесть эпохи. Они подготовили «Страну Муравию», но для создания ее надо было на собственном опыте разувериться в том, что утрачивающий музыкально-песенную основу стих теряет энергию выражения, эмоциональную наполненность и тем самым перестает воздействовать на читателя. Проще говоря, такого рода стих — не поэзия,
После выхода обеих поэм Твардовский принимает очень важное для себя решение, повлиявшее не только на его мировоззрение, но и отразившееся на всей дальнейшей судьбе.Перевернем календарь немного назад и вернемся к уже знакомым дневниковым записям: «Думаю вот, что я не учусь нигде…», «Мои сверстники кончают среднее образование» (октябрь 1926 г.), «Мучительно ощущаю свое бескультурье. Как я в сущности мало знаю» (1929). Это чувство преследует постоянно, отсутствие систематических, полноценных знаний ощущается на каждом шагу.
Однако не только общение с этим столь высоко ценимым Твардовским человеком способствовало принятию важного решения — учиться. Много позже, говоря о роли книги в своей жизни, Александр Трифонович припомнил, что именно книга помогла ему решиться продолжать учебу, благодаря книге он понял, что в писательском труде нельзя одолеть «сколько-нибудь серьезных рубежей», не получив настоящего образования, фундаментальных знаний.