Интерес Толстого к революции и революционерам возник довольно рано, и его характер на протяжении толстовского пути претерпевал заметные изменения. Еще в 60-е годы, в годы зарождения первой революционной ситуации, Толстой написал пьесу «Зараженное семейство», посвященную «новым людям», нигилистам. Эта комедия, по признанию самого Толстого, «вся написана в насмешку эмансипации женщин и так называемых нигилистов . Революционеры изображены в комедии резко сатирически, некоторые персонажи из числа революционеров заметно окарикатурены. Отрицательное отношение Толстого к революционерам в 60-е годы не вызывает сомнений.
В 80-е и 90-е годы все в этом отношении переменилось. Интерес Толстого к революционерам и революции (притом положительный интерес) возрастает по мере усиления революционного брожения, с приближением революционного взрыва. Теперь, в годы обострившегося революционного кризиса, Толстой говорит о революционерах как об «единственно верующих людях» своего времени. В его произведениях последнего периода появляются в большом количестве герои из числа революционеров, и многие из них рисуются Толстым с сочувствием и симпатией. Так это, например, в романе «Воскресение:). Революционерам в романе посвящена большая часть третьей, завершающей его части. Здесь Толстой знакомит вас с различными типами революционеров, с различными человеческими характерами.
Одна из самых привлекательных политических заключенных, выведенных в романе, Мария Павловна Щетинина, женщина «с прекрасными выпуклыми глазами», стала революционеркой потому, «что с детства чувствовала отвращение к господской жизни, а любила жизнь простых людей». Легко заметить, что чувства, благодаря которым Щетинина сделалась революционеркой, очень близки Толстому.
Близок и симпатичен Толстому и бывший крестьянин Набатов, «деятельный, веселый п бодрый». «Этот человек, кончив курс гимназии с золотой медалью, отказался от университета и решил пойти в народ, чтобы просвещать его».
Когда-то героя последнего романа Толстого Нехлюдова отталкивала от революционеров «прежде всего жестокость и скрытность приемов, употребляемых ими в борьбе против правительства … но, узнав их ближе и все то, что они часто безвинно перестрадали от правительства, он увидел, что они не могли быть иными, чем такими, какими они были».
Еще более веско
В 60-е годы, в комедии «Зараженное семейство», Толстой высмеивал революционеров, показывая их глазами человека из народа пяии Марьи Исаевны. В 90-е годы, в преддверии революции, в романе «Воскресение», глядя па революционеров глазами Катюши Масловой — тоже человека из народа,— Толстой не только не высмеивает их, но выражает им свое понимание и сочувствие. Пришли другие времена. Изменились представления народа. Изменились коренным образом взгляды Толстого.
В 1890-е и 1900-е годы революционеры и революция были несравненно ближе и понятнее Толстому, нежели в годы 1860-е. Революционеры стали ближе ему особенно в плане человеческом и психологическом. Но не вполне, не до конца близкими. В отношении к революционерам особенно заметны те кричащие противоречия, о которых говорил В. И. Ленин. «…При таких противоречиях Толстой не мог абсолютно понять ни рабочего движения и его роли в борьбе за социализм, ни русской революции…»
Революционеры и революция одновременно и близки Толстому, и очень далеки от него. «Мы часто обманываемся тем,— писал Толстой,— что, встречаясь с революционерами, думаем, что мы стоим близко рядом.— „Нет государства!”— „Нет государства”.— „Нет собственности!”— „Нет собственности”.—„Нет неравенства!”—„Нет неравенства”— и многое другое. Кажется, все одно и то же. Но разница есть большая и даже нет более далеких от нас людей. Для христианина нет государства; для них нужно уничтожить государство. Для христианина нет собственности, а они хотят собственность сокрушить. Для христианина все равны, а они хотят уничтожить неравенство. Это как два конца несомкнутого кольца. Концы рядом, но более отдалены друг от друга, чем все остальные части кольца».
У Толстого были общими с революционерами основания недовольства существующим положением вещей и желание изменить это положение. Но пути решений у них разные. И принципиально разные. Даже выражая сочувствие революционерам и защищая их от правительства, Толстой никогда не забывает о несогласии с ними.