Человек и природа в лирике А. А. Фета (План-сочинение)

Поэт развивает ро­мантическую традицию, в рамках которой возвышает эс­тетический идеал, а его любимыми темами становится изображение любви, дружбы, природы. Лирика А. А. Фета глубоко интуитивна, она не стремится к рассудочности, поэта влечет мир переживаний и ощущений. Это стремле­ние к чувственным и эмоциональным проникновениям в тайны бытия не может быть длительным процессом. Лишь мгновение прозрения, вспышка дана человеку, чем и объ­ясняется небольшой объем произведений поэта. Всем сти­хотворениям А. А. Фета свойственна особая музыкаль­ность.

Образ природы в поэзии А. А. Фета. Лирика А. А. Фета представляет одухотворенный образ природы. Это живое су­щество, со своим неповторимым миром. Оно наделено соб­ственной, глубокой и таинственной жизнью, а человек лишь на высшей ступени своего духовного подъема может приоб­щиться к этой жизни. В природе сокрыта тайна знания, и человек, если только будет внимательным и чутким, сможет приоткрыть истину:

Учись у них — у дуба, у березы.

Кругом зима. Жестокая пора!

Напрасные на них застыли слезы,

И треснула, сжимаяся, кора.

«Учись у них — у дуба, у березы…» (1883)

Поэт наполняет стихотворение постоянными обраще­ниями к читателю, облекая их в повелительную форму. Та­кой дидактизм, по мнению автора, должен активизировать восприятие читателя.

Все злей метель и с каждою минутой

Сердито рвет последние листы,

И за сердце хватает холод лютый;

Они стоят, молчат; молчи и ты!

Но верь весне. Ее промчится гений,

Опять теплом и жизнию дыша.

Для ясных дней, для новых откровений

Переболит скорбящая душа.

«Учись у них — у дуба, у березы…» (1883)

Поэта привлекают еле уловимые состояния природы, когда сложно определить размытые границы сущего, день еще не ушел, ночь еще не наступила:

На пригорке то сыро, то жарко,

Вздохи дня есть в дыханье ночном, —

Но зарница уж теплится ярко

Голубым и зеленым огнем.

«Вечер» (1855)

Средства художественной выразительности в стихо­творениях А. А. Фета о природе. Поразительная острота чув­ства движения в мире природы передается поэтом разными художественными средствами. Наиболее показательным можно считать стихотворение А. А. Фета «Шепот, робкое дыханье…» (1850). Отсутствие глаго

лов в тексте поэтическо­го произведения не приводит, как можно было бы предполо­жить, к изображению статичного состояния пейзажа. Дина­мика ночной жизни мира природы и переживания влюблен­ных и составляет основу стихотворения. Движение ночного мира природы создается постоянной сменой представляе­мых событий:Шепот, робкое дыханье.

Трели соловья,

Серебро и колыханье

Сонного ручья.

Действие развивается одновременно в отношениях лю­дей и в природе. Автор использует прием параллелизма, на котором и строится все стихотворение. Именно параллелизм в представлении человека и природы позволяют поэту рас­крыть полутона внутреннего мира влюбленного. Два начала проникают друг в друга, дополняют, смешиваются. В стихо­творении черты природы переходят на человека, а изобра­жаемая картина природы получает психологическую трак­товку. Очень осторожно, размытыми штрихами поэт уста­навливает внутреннее родство между гармоничным миром природы и человеком.

Свет ночной, ночные тени,

Тени без конца,

Ряд волшебных изменений

Милого лица.

Поэт как бы фиксирует мгновения, а недосказанность позволяет читательской фантазии восполнить пропущенные автором части картины.

В дымных тучках пурпур розы,

Отблеск янтаря,

И лобзания, и слезы,

И заря, заря!..

Внутренняя динамика изображаемого создается не толь­ко сменой картин, но и течением времени, которое А. А. Фет вводит в повествование через изменения теней, света и по­явлением в конце повествования лучей солнца, предвосхи­щающих утро. Эмоциональный всплеск в финальной строке стихотворения окончательно соединяет мир природы и че­ловека, т. к. заря воспринимается как начало жизни всего су­щего и начало чувства. Летняя ночь, наполненная лириче­скими событиями, предстает как прелюдия счастья и гармо­нии.

Мир природы становится в поэзии А. А. Фета объектом познания: «Там, где обыкновенный глаз не подозревает кра­соты, художник видит ее, отвлекает от всех остальных ка­честв предметов, кладет на нее чисто человеческое клеймо и выставляет на всеобщее уразумение». Поэт выходит за гра­ницы предметного значения слова, лишает ясности «бесподобно-певучие строчки» (Н. Страхов) и через запахи, звуки, краски постигает тайну бытия, создавая у читателя иллюзию подлинности происходящего.