Проза Блока широка по тематическому охвату и многообразна по жанрам. Критические жанры Блока, как и у других критиков, определялись конкретным содержанием его критического творчества, жанрообразующим началом его тематических заданий, ведением его тематических линий, а, в конечном счете, его мировоззрением, сутью и всем строем его мышления. Но Блок, как и всякий участник текущей литературной жизни, не мог, наряду со всем этим, не ориентировать жанры своей критики на формы, установившиеся в изданиях, в которых он печатался. Ему приходилось, кроме того, хотя и не часто, выступать с публичными речами, рефератами, лекциями, приветствиями, - и жанр этих выступлений, бесспорно, определял жанровые признаки соответствующих им печатных текстов.
Участие Блока в журналах, газетах, сборниках и других изданиях выразилось в довольно большом количестве напечатанных статей, рецензий, памяток, некрологов, предисловий и в нескольких сюжетно разработанных зарисовках. В порядке самой общей, как бы предварительной, классификации мы имеем основание обобщить этот разнообразный материал, разбив его на две части, в определении которых существенную роль играет .признак «большой» и «малой» формы. Большая форма - это статьи Блока (сюда относятся и очерки), малая - рецензии.
Однако реальная типология жанров, прозы Блока, как и у любого оригинального критика, лишь приблизительно координируется с этой абстрактной жанровой схемой. Лиризм, стихийное стремление к образному построению и многие другие особенности блоковской прозы - индивидуальные и зависимые от общих тенденций искусства начала века - вырастали в ней как особые доминанты, смещавшие отчасти не только намеченные выше, но и все возможные жанровые границы. Так, лирические статьи (например, «Безвременье», «Поэзия заговоров и заклинаний») или лирические рецензии (например, на «Вторую симфонию» Белого или замечательный отзыв на пятый сборник «Знания»), оставаясь в общем смысле статьями и рецензиями, приобретали у Блока силой своего лиризма и особой образности не только отличительный содержательно-стилевой, но и специфически-индивидуальный жанровый характер, сдвигаясь в сторону стиховой лирики и лирического этюда.
Недаром Блок имел возможность, не нарушая стиля своих статей, вводить в их текст свои лирические стихотворения или их фрагменты (см. статьи «Безвременье», «О современном состоянии русского символизма», «Памяти В. Ф. Комиссаржевской»). Он пользовался этой возможностью редко, но самый факт ее существования показателен. В границах пушкинской или, скажем, ахматовской эстетической нормы такое сближение лирики и критики было бы немыслимым.
Если
Стиль многих, особенно ранних журнальных статей и рецензий Блока, помещенных в модернистских органах (в журналах других направлений Блок-критик дооктябрьского периода, как было сказано, печатался крайне редко), в какой-то мере сближается с лирически окрашенной метафористскоп поэтикой, характерной для символистской критики. Статьи и рецензии Блока, предназначенные для газет дооктябрьского и послеоктябрьского времени, то есть для широкого читателя, ориентированы на газеты и по своему языку («общепонятность»), и по своему тематическому ракурсу. Здесь духовная и эстетическая эволюция Блока толкала его к поискам новых для него видов критической прозы, и он находил в газетных формах опору для реализации этих исканий. Газетные выступления Блока того времени как бы оформляли его отход от модернистского стиля. Блок писал свои газетные статьи проще, «доходчивей», чем журнальные, усиливая в их стилистике «рационалистический элемент» и нередко поворачивая их к публицистическим темам («Литературный разговор», «Пламень»), хотя самый факт литературной работы в газетах иногда вызывал в нем сомнения и мысли о возможной вульгаризации (см, его статьи 1912 года «Искусство и газета» и «Непонимание или нежелание понять?»). И все же не случайно поэма «Двенадцать» была впервые напечатана в газете.
В то время как для ряда других писателей (например, для Леонида Андреева) и критиков (например, для молодого Корнея Чуковского) движение из «газетного мира» (Чуковский называет его «газетной трясиной») в «мир журналов и сборников» явилось положительным фактом литературного развития, для Блока это движение в некоторых отношениях имело обратное значение; отдаление от «журнального мира» и сближение с «газетным» более или менее соответствовало очень важному и плодотворному для него идейно-творческому сдвигу.