Миры летят. Года летят. Пустая
Вселенная глядит в нас мраком глаз.
А ты, душа, усталая, глухая,
О счастии твердишь, — который раз?
А. Блок
Поэзию А. Блока дооктябрьского периода характеризует жажда обновления жизни, поскольку окружающая действительность его пугает и тревожит, представляясь «страшным миром», губящим и уродующим человека. Но поэт еще не знает, как можно побороть социальное зло, и это неведение определяет преобладание трагических интонаций в его лирике.
Разрабатывая тему «страшного мира», А. Блок стремился не только выступить против «буржуазной действительности», но и чувствовал, что человек, живущий в этом мире, теряет нравственные ценности, переживает ощущение безверия, собственной греховности, опустошенности, поскольку замены утраченному нет.
Я обрываю нить сознанья
И забываю, что и как...
Кругом — снега, трамваи, зданья,
А впереди — огни и мрак.
Все прекрасное и естественное в «страшном мире», даже человеческие чувства, подменяется губительным, искусственным, приводящим в отчаяние. Здесь не знают простой и красивой любви, зато в полном расцвете «горькая страсть, как полынь», «низкая страсть», бунт «черной крови» («Унижение», «В ресторане», «Черная кровь», «На островах»):
Только губы с запекшейся кровью
На иконе твоей золотой
(Разве это мы звали любовью?)
Преломились безумной чертой...
Обладая проницательным умом, развитыми чувствами, богатой душой, лирический герой цикла бессмысленно растрачивает эти сокровища и, понимая происходящее, ощущает безысходность своего положения. Он предстает перед нами то «стареющим юношей» («Двойник»), то демоном, несущим гибель себе и окружающим («Демон»).
Я коротаю жизнь мою,
Мою безумную, глухую:
Сегодня — трезво торжествую,
А завтра — плачу и пою.
Человек истратил себя в бесконечных лабиринтах «страшного мира», от него осталась одна оболочка, которая и создает обманчивую видимость жизн
Как тяжко мертвецу среди людей
Живым и страстным притворяться!
Но надо, надо в общество втираться,
Скрывая для карьеры лязг костей...
В годы реакции после революции поэту становится ясно, что в реальности мало что изменилось. Говорит ли это о том, что зря были принесены все жертвы, впустую потраченные усилия? Тяжелая депрессия развивается в душе поэта, видящего безысходность переворота, склоняющегося к мысли о роковом круговороте жизни, неизбежности страданий.
Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи еще хоть четверть века —
Все будет так. Исхода нет.
Умрешь — начнешь опять сначала,
И повторится все, как встарь:
Ночь, ледяная рябь канала,
Аптека, улица, фонарь.
Лирический герой цикла бесконечно одинок среди окружающего его зла. У него нет родных, друзей, любимых. Все, что у него было дорогого, он растерял и растратил в своей бестолковой жизни. Страх, отчаяние, мука поселились в его сердце, заставляя предчувствовать торжество зла во всей Вселенной.
Дневное солнце — прочь, раскаяние — прочь.
Кто смеет мне помочь?
В опустошенный мозг ворвется только ночь,
Ворвется только ночь!
Свое логическое продолжение тема «страшного мира» нашла в циклах «Возмездие» и «Ямбы». В цикле «Возмездие» лирический герой испытывает страдания и муки совести от того, что изменил высокой любви и данным когда-то священным обетам. Поэт развивает тему возмездия за отступничество, и в «Ямбах» он уже готов нанести ответный удар всему «страшному миру» — жестокому и бесчеловечному. В этом цикле возникают мотивы веры в добро и свет, в будущее, готовность с новыми силами вступить в борьбу со злом и победить его:
О, я хочу безумно жить:
Все сущее — увековечить,
Безличное — вочеловечитъ,
Несбывшееся — воплотить!
А такие слова могут вселить веру в сердце человека, поддержать его угасающую надежду и вдохновить на подвиги ради достижения мечты!