В глухой провинции, где разрушается «в зародыше все мало-мальски живое и яркое», Михаил Пользнев перестает считаться с рабскими устоями («Моя жизнь», 1896). Иллюзорные позитивные планы его рухнули, а горький опыт не пропал бесследно: «каждый малейший шаг наш имеет значение для настоящей и будущей жизни». В двойственном положении все истинное «переходило тайно от других», ложное явно — Гуров ищет спасения от фальши, веря: «тогда начнется новая, прекрасная жизнь» («Дама с собачкой», 1899).
Жажда «жизни новой, широкой, просторной» защищает Надю Шумину от тоскливого мещанского благополучия («Невеста», 1903). Всюду отражено сходное состояние — прощание со старым, отжившим, предчувствие «чего-то молодого, свежего», когда можно будет «сознавать себя правым, быть веселым, свободным!» Бедная учительница («На подводе», 1897) на какой-то миг поднялась над серой действительностью и так определила прошлое и настоящее: «то был длинный, тяжелый, странный сон, а теперь она проснулась».
Проснуться и научиться «сознавать»: себя, человеческий гений, высшие цели — вот идеал Чехова и его любимых героев. Неудивительно. Ведь осуществление этого идеала должно спасти бесчисленных «душечек», «попрыгуний», многих других, загубленных стихией тусклого существования. О такой перспективе мечтал Чехов в далекую для нас эпоху рубежа веков.
Чехова волновали величественные цели человечества. Вместе с тем отвращение к громкой фразе у писателя было предельное. Он считал: «В «Анне Карениной» и в «Онегине» не решен
Высказаны будто традиционные взгляды на литературное произведение: недопустимость прямолинейных «приговоров», важность глубокого проникновения в реальные конфликты. Но есть в этом чеховском суждении особый оттенок. Вопросы нужно ставить так, чтобы читатели — «присяжные» могли их расценивать «каждый на свой вкус». Чехов, иначе, ратовал за художественное воплощение жизни в разнообразии и противоречивости. В его собственных сочинениях обязательно присутствует элемент внутренней полемичности.
У героев — по отношению к своим же первым впечатлениям. У автора — к взглядам героев. Писатель воссоздает сложное миросостояние и соответственное мироощущение личности. Прикосновение к большой правде Чехова тоже требует чуткости зрения и чувств. Рассказы так называемой «маленькой трилогии»: «Человек в футляре», «Крыжовник», «О любви» (1898) — известны, наверное, широкой массе людей. Беликов с его калошами, зонтом, темными очками стал символом трусости и фискальства. Фраза из «Крыжовника»: «Человеку нужно не три аршина земли, не усадьба, а весь земной шар...» — постоянно повторяется. К сожалению, далеко не всегда эти произведения воспринимаются во всей их глубине и авторской печали. Чаще в Беликове и обладателе поместья с крыжовником видят сатирические шаржированные фигуры, противопоставленные другим действующим лицам.