Доперестроечная проза характеризовалась жанровым и стилевым богатством. Во всех тематических рубриках – деревенская, городская, военная, историческая, научная, сатирическая, фантастическая – заявили о себе оригинальные писательские дарования. Впервые за долгое время, начиная с 1920-х годов, прозаические жанры вышли на уровень большой литературы и вернули себе в ней лидирующее положение.
Во второй половине 1980-х годов, когда началась перестройка и широкому читателю стали доступны произведения писателей русского зарубежья и андеграунда, тиражи “толстых” журналов достигли фантастических миллионных цифр. Но, по свидетельству многих современников, получив очередной свежий номер “Нового мира”, “Знамени”, “Звезды”, “Октября”, “Дружбы народов” и других журналов, они, как это ни удивительно, в первую очередь брались не за Солженицына, Пастернака или Набокова, а за статьи Ю.Черниченко и И. Васильева, А. Стреляного и Н. Шмелева, Г. Попова и В. Селюнина, И. Клямкина и Г. Лисичкина, А. Нуйки-на и А. Иващенко.
Страна переживала одно потрясение за другим, и публицистика как средство быстрого реагир
Таким образом, время на рубеже 1980 – 1990-х годов в текущей прозе оказалось временем публицистики.
После 1991 г. волна публицистики стала спадать. На смену ей с середины 1990-х все активнее приходит беллетристика, с одной стороны, постепенно восстанавливающая жанрово-тематическое разнообразие доперестроечной прозы, а с другой – отражающая реалии новой постсоветской действительности. В языке русской прозы замелькали слова: менеджер, киллер, риэлтер, дефолт и т.п. Сегодня уже можно говорить о целом ряде книг, отразивших интерес общества к так называемым новым русским, интерес то иронически-снисходительный, то презрительно-недоверчивый (Б. Кенжеев “Иван Безуглов”, 1993; А. Слаповский “Братья”, 1995; 3. Богуславская “Окнами на юг”, 1995; В. Тучков “Смерть
приходит по Интернету”, 1998; О.Славникова “Один в зеркале”, 1999; и др.).