Русская литература 40-х годов 19 века наиболее креативно проявила себя, отражая культурно-политическую ситуацию в стране. Как известно, люди творчества наиболее остро и живо способны прочувствовать проблему и передать ее в малейших нюансах; их произведения открывали людям глаза на истинное положение дел и способствовали лучшему пониманию сложных характеров и образов. Таким человеком был и Гончаров. Обстановка в России, безусловно, глубоко запала в его впечатлительную душу и дала богатую пищу для размышлений, которые автор не преминул выплеснуть на бумаге. Гончаров предпочел проигнорировать стандартность классики жанра и извергнул свой шедевр в крайне оригинальной манере – неком подобии прозаической драмы с элементами сатиры. Источником вдохновения ему послужило творчество приверженцев «натуральной школы»; многие ее устои он внедрил в свой роман.
На основе прочитанной первой части романа я могу предположить, что точек пересечения концепций натуральной школы и позиций автора – три.
Вместе Обломов и Захар представляют собой обобщенный портрет большей массы России - русского крепостничества. Натуральная школа на то и натуральная, чтобы смотреть не поверхностно, а вглядываться вглубь, в темные, мало кем понятые стороны жизни. Также одной из ее целей является свобода и равноправие; в романе это иллюстрирует наглядный пример отношений Обломова и его слуги. Хотя первый формально принадлежит к дворянскому сословию, но по сути своей он чем-то даже схож с Захаром. Мне кажется, Обломову важен не его социальный статус, а моральное отличие от других бояр. Он ставит себя на ступеньку выше всего человечества, суетящегося, как муравейник. Его духовный уровень необычайно высок; его взгляд – это взгляд на жизнь самого Гончарова.
Согласно принципам натуральной школы, тогдашняя жизнь общества –суета сует, которая активно приукрашивается флером необходимости и важности. Общественная тематика, переданная Гончаровым, захватывает более широкий круг, чем круг обычных соцнаблюдений; благодаря этому последователей натуральной школы не беспричинно обзывают грязефилами – теми, кто не боится представить жизнь в ее истинном формате.
Автор преподносит это несколько сатирично, с юмором.
Чтобы познакомить читателя с главным героем, он устраивает своеобразный парад второстепенных персонажей, дабы подчеркнуть голую натуру общес
тва. Сующий свой нос куда надо и не надо литератор Пенкин, убежденный карьерист Судьбинский, спекулянт Тарантьев, безликое отродье массы Алексеев и светский львенок Волков – отражение общества девятнадцатого века в естественном их проявлении. Будучи прожженным философом, Обломов мысленно смеется над всеми ними, и решает, что ради их суетных забот ему не стоит вставать с дивана. Гончаров спроецировал себя в собственный роман, заняв место наблюдателя, описывая взгляд со стороны.
Еще один важный момент столь почитаемой Гончаровым натуральной школы – метафизичность и скрытый смысл. Автор вживил глубоко в ткань романа голос противоречия, который уничтожает его однозначное толкование. При беглом прочтении мы видим иллюзию раскрытия всех карт автором; но на самом деле это не более чем остроумная провокация; все сложнее, чем кажется. Чтение между строк – мудрый путь понимания этого произведения. На первый взгляд Обломов кажется нам ленивым слюнтяем, ничего особенного из себя не представляющим. «Не человек, а солома», - как сказал Тарантьев. Но если взглянуть глубже, то заметно, что авторский Обломов – центровая фигура сюжета, выделяющаяся загадочной значительностью среди остальных - абстрактных фигур той России.
Но если есть пересечения, то есть и расхождения. Гончаров, несомненно, многое почерпнул из натуральной школы, но у него имелось и чисто собственное мнение.
Натуральная школа предполагает адекватное представление о мире и полный уход автора из произведения; Гончаров же отошел от этого постулата, сделав Обломова тем собой, которым он был в мыслях. Это, конечно, естественно – в каждом персонаже живет частичка автора. Но Гончаров иногда чересчур яро обеляет Обломова, ища оправдание его вялости и апатии, как будто стараясь защитить свою внутреннюю сторону. Он – адвокат самого себя, той натуры, которая надежно скрыта от окружающих.
Поистине, «Обломов» - это шедевр. Конечно, не без некоторых изъянов – но, как известно, нет на Земле совершенства. Есть в нем и доля плагиата – поскольку любимым писателем Гончарова был Гоголь, то и характеристики основных персонажей первого были позаимствованы у второго. По моим личным наблюдениям, Тарантьев – подобие Ноздрева, Обломов обладает общими чертами с Маниловым, а Штольц – гончаровский Чичиков. (Думаю, оригинальный Чичиков достиг бы качеств Штольца, если бы Гоголь окончил трилогию «Мертвые души»).
Еще один важный момент столь почитаемой Гончаровым натуральной школы – метафизичность и скрытый смысл. Автор вживил глубоко в ткань романа голос противоречия, который уничтожает его однозначное толкование. При беглом прочтении мы видим иллюзию раскрытия всех карт автором; но на самом деле это не более чем остроумная провокация; все сложнее, чем кажется. Чтение между строк – мудрый путь понимания этого произведения. На первый взгляд Обломов кажется нам ленивым слюнтяем, ничего особенного из себя не представляющим. «Не человек, а солома», - как сказал Тарантьев. Но если взглянуть глубже, то заметно, что авторский Обломов – центровая фигура сюжета, выделяющаяся загадочной значительностью среди остальных - абстрактных фигур той России.
Но если есть пересечения, то есть и расхождения. Гончаров, несомненно, многое почерпнул из натуральной школы, но у него имелось и чисто собственное мнение.
Натуральная школа предполагает адекватное представление о мире и полный уход автора из произведения; Гончаров же отошел от этого постулата, сделав Обломова тем собой, которым он был в мыслях. Это, конечно, естественно – в каждом персонаже живет частичка автора. Но Гончаров иногда чересчур яро обеляет Обломова, ища оправдание его вялости и апатии, как будто стараясь защитить свою внутреннюю сторону. Он – адвокат самого себя, той натуры, которая надежно скрыта от окружающих.
Поистине, «Обломов» - это шедевр. Конечно, не без некоторых изъянов – но, как известно, нет на Земле совершенства. Есть в нем и доля плагиата – поскольку любимым писателем Гончарова был Гоголь, то и характеристики основных персонажей первого были позаимствованы у второго. По моим личным наблюдениям, Тарантьев – подобие Ноздрева, Обломов обладает общими чертами с Маниловым, а Штольц – гончаровский Чичиков. (Думаю, оригинальный Чичиков достиг бы качеств Штольца, если бы Гоголь окончил трилогию «Мертвые души»).