В его творчестве выделяются два периода: «русский», когда были созданы книги, вошедшие в фонд литературы русской эмиграции, и «американский», когда он начал писать на английском языке. В 1945 г. Набоков принял американское гражданство. С 1960 г. обосновался в Швейцарии, где и провел два последних десятилетия своей жизни.
Здесь рассматривается пласт его творчества, принадлежащий американской литературе XX в. Первая же книга, написанная Набоковым на английском языке,- роман «Подлинная жизнь Себастьяна Найта» (1941) - не только свидетельствовала об уверенном овладении автором новым литературным языком и его необоримой тяге к образно-метафорическому эксперименту, но и обозначила важные тематические координаты художественного мира писателя, остававшиеся неизменными на протяжении дальнейшего творческого пути. Главные из них - изгнанничество и обретение духовной родины в независимой и самоценной эстетической деятельности, неизбывное одиночество художника и преодоление им хаоса пошлой и приземленной повседневности в акте вдохновенного творчества, неузнаваемо преобразующего сырую реальность и самого творца.
Такую метаморфозу и переживает безымянный герой-повествователь романа - сводный брат безвременно умершего британского литератора русского происхождения Себастьяна Найта, вознамерившийся написать его биографию с целью оградить память покойного от произвола недобросовестных исследователей и досужих мемуаристов. Если «Подлинная жизнь Себастьяна Найта» в фабульно-образном плане тяготела к ранним русскоязычным произведениям Набокова («Машенька», «Защита Лужина»), то следующий англоязычный роман - «Под знаком незаконнорожденных» (1947), действие которого развертывалось в вымышленной стране с жестоким диктаторским режимом, - вызывал ассоциации с его антитоталитарным романом «Приглашение на казнь» (1938), демонстрируя пристальное внимание автора к жанру антиутопии.
И хотя острая общественно-политическая проблематика позднее нечасто выходила на первый план произведений Набокова, неистощимая фантазия писателя не раз «вписывала» в читательское сознание эфемерные королевства, империи и провинции (Зембла в романе «Бледное пламя», Эстотия - в «Аде» и т. п.). Общенациональной и мировой известностью Набоков обязан самому, пожалуй, сложному из своих романов - «Лолите» (1955), родившемуся из короткого прозаического этюда предвоенной поры «Волшебник» (1939). В романе впервые нашли блестящее воплощение подлинные параметры романного дарования прозаика.
Многомерность воплощенных на страницах «Лолиты» картин современной американской действительности вы
На более узкий круг ценителей рассчитаны отмеченная пронзительно ностальгической тональностью и несомненным автобиографическим элементом повесть «Пнин» (1957) и в еще большей мере - демонстрирующий незаурядный талант Набокова - англоязычного версификатора - роман в стихах и прозе «Бледное пламя» (1962), снискавший восторженные оценки литературной элиты США. Неукротимый разгул игровой стихии, дух озорной фантасмагоричности безраздельно царит в многослойном, пародирующем десятки классических литературных образцов повествовании еще одного этапного произведения Набокова этой поры - романа «Ада, или Страсть: Хроника одной семьи» (1969).
Безграничность потенций художественного слова, всепобеждающая магия веселой и жуткой игры, радикально пересоздающей реальность, вторгаясь в нее множеством зеркальных подобий-двойников (эпистемологический эксперимент сродни проделанному Х.Л.Борхесом), определяет неповторимо своеобразный колорит поздних романов писателя - «Просвечивающие предметы» (1972) и «Погляди на арлекинов!» (1974), фабула и проблематика которых, особенно последнего, вызывает в памяти самое совершенное из русскоязычных произведений Набокова - «Дар».
Неоспорим внутрилитературный резонанс творчества прозаика как живой лаборатории экспериментальной прозы; принципы его новаторской эстетики легли в основу особого направления в послевоенной прозе США - так называемой школы «черного юмора» (Дж. Барт, Д. Бартельм, Т. Пинчон и др.), взявшей на вооружение такие характерные приемы набоковского письма, как пародирование канонических литературных моделей, всевозможные стилизации, разнообразные формы литературной мистификации и т. п. Впрочем, значение опыта Набокова-прозаика отнюдь не замыкается в границах англоязычного литературного мира: его художественные новации отразились в практике представителей латиноамериканского «магического реализма», французского «нового романа» и, путем обратной проекции,- в произведениях российских литераторов постмодернистской ориентации. Несомненна и ценность филологических штудий писателя - таких как очерк «Николай Гоголь» (1944), курсы лекций по русской и мировой литературе, переводов на английский язык «Слова о полку Игореве» (1960), «Евгения Онегина» А.С.Пушкина (1964).