В чеховском повествовании объективируется диалогическое типологизирующее авторское видение героя в его социально-бытовой ориентации. «Говорили, что на набережной появилось новое лицо: дама с собачкой. Дмитрий Дмитрич Гуров, проживший в Ялте уже две недели и привыкший тут, тоже стал интересоваться новыми лицами. Сидя в павильоне у Берне, он видел, как по набережной прошла молодая дама, невысокого роста блондинка, в берете; за нею бежал белый шпиц» . Так начинается рассказ, и уже в этих нескольких строках суммируются основные особенности чеховского повествования и чеховского речевого мышления.
В качестве примера жесткой рационалистской основы авторской языковой игры приведу небольшие наблюдения над чеховской номинативно-изобразительной речью.
Одна из отличительных черт чеховских описаний — широкое использование безличных предложений, т. е. синтаксических конструкций, в которых главный член обозначает процесс или состояние независимо от деятеля. Наиболее часто такие предложения встречаются в описаниях природы и сопутствующих картине природы раздумьях героев.
«Дама с собачкой»: «Так шумело внизу, когда еще тут не было ни Ялты, пи Ореанды, теперь шумит и будет шуметь так же равнодушно и глухо, когда нас не будет» (10: 133).
«Невест»: «Дышалось глубоко и хотелось думать, что не здесь, а где-то под кебом, над деревьями, далеко за городом, в полях и лесах, ь теперь своя весенняя жизнь,
«Архиереи »: «Дорога от монастыря до города шла по песку, надо было ехать шагом; и по обе стороны кареты, в лунном свете, ярком и покойном, плелись богомольцы. И все молчали, задумавшись, все было кругом приветливо, молодо, так близко все — и деревья и небо, и даже луна, и хотелось думать, что так и будет всегда» .
Несмотрн па то, что герои цитируемых рассказов различны по возрасту, социальному положению, профессии (сорокалетний Гуров, молодая девушка, старый священник), речевая структура, в которой эти герои словесно представлены,— однотипна:
* «философские» рассуждения сопоставляются с картинами природы;
* описание движется от природно-предметных деталей — к «философским» рассуждениям;
* безличные конструкции подчеркивают принадлежность героев к определенному стереотипному состоянию (эмоциональному, мыслительному);
* последнее усиливается словесными оборотами «и хотелось думать», «и хотелось плакать».
Таким образом, Чехов, наработав жесткую рационалистическую речевую структуру, помещает в нее разных героев, выдавая такое повествование за повествование в «тоне» и «духе» героя. И тем не менее в пределах такой речевой структуры чеховские герои самодельны и самодостаточны, имеют свой вполне индивидуальный внешний и внутренний облик.