1. Биографические сведения
В. П. Астафьев родился в 1924 году в Красноярском крае и сейчас живёт на своей родине в городе
Красноярске.
Детство — труднее не придумаешь. Мальчику было всего семь лет, когда погибла его мать. Она утонула в
Енисее. Памяти матери, Лидии Ильиничны, он посвятит повесть “Перевал”. А много позднее, став уже известным
писателем, скажет с горькой сыновней любовью: “И лишь одно я просил бы у своей судьбы — оставить со мной
маму. Её мне не хватало всю жизнь...”
После шестого класса средней школы Астафьев поступил в железнодорожную школу ФЗО, окончив которую
некоторое время работал составителем поездов.
Осенью 1942 г. Астафьев ушёл добровольцем на фронт. Семнадцатилетний рабочий Виктор Астафьев попал
на передовую, в самое пекло войны. Воинское звание — рядовой. И так до самой победы: шофёр, артразведчик,
связист. Его дважды ранят, контузят. Словом, на войне как на войне.
После войны много профессий сменил будущий писатель, метался, как он скажет, по разным работам (был и
слесарем, и чернорабочим, и грузчиком, и плотником в вагонном депо, и мойщиком мясных туш на колбасном заводе),
пока в 1951 году в газете “Чусовской рабочий” не был опубликован его первый рассказ, и стал он газетным
литературным сотрудником.
Отсюда и начинается его собственно творческая биография.
Астафьев заканчивает Высшие литературные курсы. В середине пятидесятых годов известный критик
Александр Макаров уже говорил о признании Астафьева как писателя и очень точно обозначил основные творческие
устремления тогда ещё молодого художника: “Размышление о нашей жизни, о назначении человека на земле и в
обществе и его нравственных устоях, о народном русском характере... по натуре своей он моралист и поэт
человечности”.
Поначалу Астафьев начал писать прозу (от рассказов до романа “Тают снега”) в том её понимании, какое он
застал в советской литературе ко времени своего художественного и мировоззренческого становления. Тут нет ни
тени укора. Умнее времени не будешь, особенно если позади у тебя сиротское деревенское детство, детский дом,
ФЗО, война да голодный быт. Чтение конечно тоже было. Читал он всегда много. И были в этом детском и юношеском
списке, конечно, и Горький и Шолохов.
Много позже в “Зрячем посохе” — благодарной книге о своём лучшем незабвенном учителе А. Н. Макарове — в
ответ на укор критика в незнании Чехова Астафьев вспомнит свой мало способствующий систематическому
образованию юношеский путь и без досады заметит: ”Естественно, что и в чтении я не мог “подбортнуться” к тихому
Антону Павловичу, ибо рос на литературе сибиряков: Петра Петрова, Вячеслава Шишкова, Лидии Сейфуллиной,
Всеволода Иванова... Бунина открыл для себя лишь в сорок лет, по независящим от меня причинам”.
В 1978 году Астафьеву была вручена Государственная премия СССР. Сейчас Астафьев является видным
деятелем современной литературы. Его произведения признаны общественностью и пользуются популярностью у
читателей.
2. Основные произведения
2.1. “Последний поклон”
Произведение написано в форме повести в рассказах. Сама форма подчёркивает биографический характер
повествования: воспоминания взрослого человека о своём детстве. Воспоминания, как правило, ярки, но не
выстраиваются в единую линию, а описывают отдельные случаи из жизни.
И всё-таки “Последний поклон” не сборник рассказов, а единое произведение, так как все его элементы
объединены одной темой. Так о чём же это произведение? Это произведение о Родине, в том значении, как понимает
её Астафьев. Родина для него — это русская деревня, трудолюбивая, не избалованная достатком. Это природа,
суровая, необыкновенно красивая — мощный Енисей, тайга, горы. Каждый отдельный рассказ “Поклона” раскрывает
отдельную черту этой общей темы, будь то описание природы в главе “Зорькина песня” или детских игр в главе “Гори,
гори ясно”.
Повествование ведётся от первого лица — мальчика Вити Потылицина, сироты, живущего с бабушкой. Отец
Вити — гуляка и пьяница, семью бросил. Мать Вити трагически погибла — утонула в Енисее. Жизнь Вити протекала,
как у всех остальных деревенских мальчиков — помощь старшим по хозяйству, сбор ягод, грибов, рыбалка, игры.
Главная героиня “Поклона” — Витькина бабушка Катерина Петровна именно потому и станет нашей общей
русской бабушкой, что соберёт в себе в редкой живой полноте всё, что ещё осталось в родной земле крепкого,
наследного, исконно родного, что мы про себя каким-то несловесным чутьём узнаём как своё, будто всем нам
светившее и заранее и навсегда данное. Ничего писатель в ней не прикрасит, оставит и грозу характера, и
ворчливость, и непременное желание всё первой узнать и всем в деревне распорядиться (одно слово — Генерал). И
бьётся, мучается она за детей и внуков, срывается в гнев и слёзы, а начнёт рассказывать о жизни, и вот,
оказывается, нет в ней для бабушки никаких невзгод: “Дети родились — радость. Болели дети, она их травками да
кореньями спасала, и ни оди
страда как раз была, хлеб убирали, одно рукой жала и косоручкой не сделалась — это ли не радость?” Это общая
черта старых русских женщин, и черта именно христианская, которая при истощении веры так же неотвратимо
истощается, и человек всё чаще предоставляет счёт судьбе, меря зло и добро на ненадёжных весах “общественного
мнения”, подсчитывая страдания и ревниво подчёркивая своё милосердие. В “Поклоне” же всё ещё древне-родное,
колыбельное, благодарное жизни и этим всё вокруг животворящее.
Надо заметить, что такой образ бабушки не единственный в литературе, например, встречается он у Горького в
“Детстве”. Его Акулина Ивановна очень похожа на Катерину Петровну Астафьева.
Но вот в жизни Витьки наступает переломный момент. Его отправляют к отцу и мачехе в город учиться в школу,
так как в деревне школы не было.
И когда бабушка ушла из повествования, начались новые будни, всё потемнело, и явилась в детстве такая
жестокая страшная сторона, что художник долго уклонялся от того, чтобы написать вторую часть “Поклона”, грозный
оборот своей судьбы, своё неизбежное “в людях”. Не случайно последние главы “Поклона” были закончены в 1992
году.
Вторую часть “Поклона” порою корили за жестокость, но подлинно действенна она была не мстительной нотой.
Какое мщение? При чём тут оно? Художник вспоминает своё сиротство, изгнанничество, бездомность, общую
отверженность. Когда, казалось, для всех, да и для него порой было бы лучше, если бы он умер, не для того, чтобы
теперь победительно восторжествовать: что, взяли! — или чтобы вызвать сочувственный вздох, или ещё раз
припечатать бесчеловечное время. Это всё были бы задачи слишком чужие исповедному и любящему
астафьевскому дару. Считаться и мстить, вероятно, можно тогда, когда сознаёшь, что живёшь невыносимо по чьей-
то очевидной вине, помнишь эту очевидность и ищешь сопротивления. А разве маленький, цепкий герой “Поклона”
Витька Потылицын что-то расчётливо сознавал? Он только жил, как умел, и увертывался от смерти и даже в
отдельные минуты умудрялся счастливым быть и красоту не пропустить. И если кто и срывается, то это не Витька
Потылицын, а Виктор Петрович Астафьев, который сейчас из дали лет и понимания со смятением спрашивает мир:
как могло случиться, что дети оказались поставлены в такие условия существования?
Он не себя жалеет, а Витьку, как своё дитя, которое сейчас может защитить только состраданием, только
желанием разделить с ним последнюю картошку, последнюю каплю тепла и каждый миг одиночества. И если Витька
выбрался тогда, то благодарить надо опять же бабушку Катерину Петровну, которая молилась за него, достигала
сердцем его страдания и тем из дальней дали неслышно для Витьки, но спасительно смягчила его хоть тем, что
успела научить прощению и терпению, умению разглядеть в полной мгле даже и малую крупицу добра, держаться этой
крупицы и благодарить за неё.
2.2. “Ода русскому огороду”
“Ода русскому огороду” была написана в 70-е годы. Эта повесть создавалась параллельно с “Прощальным
поклоном”, словно на его полях. Напечатай их вместе, и они будут ревниво оглядываться друг на друга, стесняться
похожести ситуаций и близости героев. Читатель и критик, которому попадут в руки эти повести, пожалуй, и смутится, и
если не увидит дат, выставленных в конце каждого сочинения, не сразу сможет объяснить эти спирали, эти
возвращения и переклички.
Писатель прощался с “Поклоном” не раз, уверенный, что мальчик заживил его раны, и теперь невозвратно
убежал к бабушке в детство. Но проходил год-другой, и оказывалось, что война не избыта, что она всё “сотрясает
усталую душу” и опять надо звать мальчика и Астафьев зовёт его в “Оде русскому огороду”, и в “Перевале”, и в
“Краже” и в других повествованиях с этим юным впечатлительным героем.
3. Заключение
Русская деревня в изображении Астафьева предстаёт перед нами как светлый образ Родины. Из
воспоминаний взрослого человека о событиях детства выпадает большинство отрицательных моментов, за
исключением, быть может, самых резких. Именно поэтому астафьевская деревня так духовно чиста и красива. Этим
она и отличается от деревни, изображаемой другими писателями, например, Солженициным, у которого деревня,
полная противоположность астафьевской, нищая, живущая только одним — только бы прожить, не умереть с голоду,
не замёрзнуть зимой, не дать соседу получить то, что мог бы получить ты.
Произведения Астафьева потому и находят отклик в душах читателей, что многие также понимают и любят
Родину и хотят видеть её всё такой же светлой и чистой, как видит её автор.
Библиографический список
1. Курбатов В. Жизнь на миру.
2. Жуков И. На Енисее, реке жизни.
3. “Русская литература ХХ века”, учебное пособие для учащихся 11 класса средней школы, 1994.
4. “Русская литература ХХ века”, хрестоматия для 11 класса средней школы, 1993.
5. Советский энциклопедический словарь.