Гуро Е.Г.

Елена (Элеонора) Генриховна Гуро

1877-1913

Елена Гуро, единственная поэтесса в "мужском" движении кубофутуристов, не похожая ни на кого из современников, оставила яркий след в истории русского авангарда. Была дочерью полковника (позже - генерал-лейтенанта) Генриха Гельмута Гуро, секретаря штаба Петербургского военного ок-руга и войск гвардии. Пенсии, которую Елена получала после его смерти, было достаточно для финансирования коллективных футуристических сборников и изданий собственных книг, а ее дом на Песочной стал в начале 1900-х годов своеобразной "штаб-квартирой" футуристов.

Она была одаренной художницей и дебютировала как иллюстратор книг (позже оформляла и собственные, сборники), участвовала в выставках авангарда. В 1980 г. поступила в школу "Общества поощрения художеств" (там встретилась с поэтом, композитором, художником М. Матюшиным, ставшим впоследствии ее мужем); в 1900-е годы училась у Л. Бакста и М. Добужинского.

Первая книга рассказов, стихов и пьес "Шарманка" вышла в 1909 г. - и осталась нераспроданной; Елена Гуро рассылала ее в библиотеки тюрем. Гуро

смогли оценить сразу лишь самые искушенные и тонкие читатели - А. Ремизов, Вяч. Иванов, А. Блок, В. Хлебников, В. Малахиева-Мирович, а любовь и слава пришли к ней посмертно, когда друзья поэтессы издали коллективный сборник "Трое" (Е. Гуро, А. Крученых, В. Хлебников, с иллюстрациями К. Малевича и предисловием М. Матюшина - он был задуман еще при жизни Гуро) и самую замечательную ее книжку "Небесные верблюжата" (начало 1914 г).

Эти книги, и еще четвертую - "Осенний сон" (пьеса с рисунками Е. Гуро и нотами скрипичной сюиты М. Матюшина, их совместное прощальное издание за год до смерти Елены), Михаил Матюшин положил в сундучок-скамейку у могилы поэтессы: для читателей и почитателей, которых с каждым годом становилось все больше.

"Нежный и застенчивый" язык лирических фрагментов удивительно совпадает с эскизным характером графики Елены Гуро, а все ее творчество - и литературное, и художественное - неразрывно сливается с образом хрупкой болезненной женщины, похожей на раненую птицу, неведомо откуда залетевшую в холодный северный город, и недолго певшую на своем - детском ли, птичьем ли языке.