(14.10.1890 - 28.03.1969)
Наряду с Джорджем Вашингтоном, которым он восхищался, Дуайт Д. Эйзенхауэр принадлежит к самым популярным американским президентам. Одна только его военная карьера обеспечила бы Эйзенхауэру выдающееся место в американской истории. Он был Верховным главнокомандующим экспедиционными войсками союзников в Европе во время второй мировой войны, командующим оккупационными силами США в Германии, начальником штаба армии и первым главнокомандующим силами НАТО. Он с успехом выполнял обязанности президента Колумбийского университета, прежде чем в 1952 году как кандидат республиканской партии был избран на пост президента, который занимал до 1961 года.
Путь от Денисона, Техас, где он родился 14 октября 1890 года, до Белого дома является преимущественно американской историей успеха. Родители Эйзенхауэра - выходцы из провинциально-сельской местности Среднего Запада. Они были упорно работающими, богобоязненными меннонитами, которые пытались дать своим детям лучшую жизнь, чем была уготована им самим. Отец Эйзенхауэра попытался обрести счастье в качестве владельца лавки колониальных товаров, но потерпел неудачу из-за неспособности к этому делу своего партнера и из-за экономического спада 90-х годов XIX века. Потом он нашел работу на железной дороге, пока один из родственников не устроил его на молочный завод в Абилене, Канзас.
Там Дуайт Д. Эйзенхауэр провел свое детство и юность. Хотя отец смог в последующие годы улучшить положение, Эйзенхауэр все равно познал здесь теневые стороны жизни. Во время обучения в школе выделялся преимущественно как футболист. Позже работал на молочном заводе и поддерживал старшего брата Эдгара, который учился в университете. Один друг сказал ему о возможности бесплатного посещения военной академии в Вест-Пойнте. Отец не возражал против желания начать военную карьеру, зато значительно труднее было получить согласие матери, убежденной пацифистки.
Академическая карьера Эйзенхауэра в Вест-Пойнте ничем не была особенно примечательна. Он закончил академию 65-м в группе из 170 человек. По окончании был направлен в Техас, где осенью 1915 года познакомился с Мэри Дженева Дауд (Мами), на которой женился в июле следующего года. Он не участвовал активно в первой мировой войне, хотя очень стремился к этому. Его попытка с помощью специализации по новому танковому оружию попасть на фронт не удалась. Начальники ценили его организаторские способности, работу тренера по футболу, умелое обхождение с бюрократией и убедительные тактические исследования по разработке танкового оружия. Публикации, в которых он критиковал господствующую военную доктрину, предусматривающую танки только как поддержку пехоты, привели к угрозе возбуждения процесса военным трибуналом, на что Эйзенхауэр ограничился выполнением задач по демобилизации.
Период между войнами принес Эйзенхауэру ряд военных поездок за границу: в Панаму (1922-1924 г.), в Париж как член комиссии по военным памятникам (1928-29) и на Филиппины (1936-1939). К этому добавились курсы в Академии Генерального штаба в Форте Ливенворт, которые он закончил как лучший в классе, пребывание в военном колледже в Вашингтоне, в дипломатическом корпусе, а также назначение в военный департамент, где он познакомился с военной бюрократией. Во время мирового экономического кризиса он вместе с товарищами-офицерами разработал план "промышленной мобилизации" США. В первые годы президентства Рузвельта Эйзенхауэр, сторонник "нового курса", участвовал в организации рабочей службы для молодежи.
К началу второй мировой войны относительно неопытный в строевой службе Эйзенхауэр стал офицером штаба генерала Джорджа Маршалла, начальника Генерального штаба. Он разрабатывал планы для защиты Южной Азии и Филиппин против продвигающихся японцев и участвовал под командованием генерала Дугласа Мак-Артура в организации последней безуспешной защиты Филиппин. После временного отступления из Южной Азии главный интерес американцев обернулся сначала к Европе. Как начальник оперативного отдела Генерального штаба Эйзенхауэр был ответствен за стратегическое планирование, психологическое и экономическое ведение войны, предоставление техники, а также за дипломатическую координацию с государственным департаментом. Маршалл, как и Эйзенхауэр, выступал за скорейшее открытие "второго фронта" против гитлеровской Германии, чтобы освободить Советский Союз от тяжелого немецкого давления. Они считали британскую стратегию высадки десанта в Северной Африке бесполезной и расточительством ресурсов. Эйзенхауэр разработал в это время все американские планы действий и был назначен генералом Маршаллом главнокомандующим европейского фронта. Британские военные приняли его назначение еще и потому, что полагали возможным относительно легко воздействовать на него.
После прибытия в Англию 24 июня 1942 года перед Эйзенхауэром встала первая задача, состоявшая в улучшении кооперации между британскими и американскими военными и подготовке высадки во Франции. Он выступал за фронтальное наступление через канал, но между тем Уинстон Черчилль уговорил президента Рузвельта на поход в Северную Африку и высадку в Сицилии. Только 6 июня 1944 года началась операция "Оверлорд", высадка союзников в Нормандии. Неделю спустя Эйзенхауэр вступил на французскую землю, а в конце войны Айк, который как неизвестное лицо взял на себя командование, был одним из самых популярнейших американцев. Рузвельта уже не было. Черчилля вскоре должен был сменить Клемент Эттли, а Гарри С. Трумэн как президент еще никак не проявил себя. Эйзенхауэр же воплощал в себе как народный герой политическое и военное превосходство западной демократии.
С конца войны до ноября 1945 года Эйзенхауэр был военным губернатором американской зоны в Германии. Несмотря на растущее недоверие к Советскому Союзу, он надеялся продолжить советско-американскую кооперацию, которую начал в Берлине с маршалом Жуковым. Летом 1945 года Эйзенхауэр высказывался против применения атомного оружия в Японии, так как опасался, что такая демонстрация силы может повредить отношениям с Советским Союзом. Одновременно был против разработанного в 1944 году плана Моргентау, который предусматривал деиндустриализацию Германии. Он рассматривал восстановление Рурской области как важнейшую предпосылку экономического выздоровления Европы.
С конца 1945 по февраль 1948 года он был как преемник генерала Маршалла начальником штаба армии. В этой функции он добился всеобщей действительной службы и способствовал объединению воинских частей под гражданским контролем. Но не участвовал в принятии важнейших решений о военном бюджете, о военной помощи Греции и Турции или о международном контроле атомной энергии. Хотя он был идеологически скорее умеренным, однако постепенно свернул на антикоммунистическую линию, которой следовал и президент Трумэн. С другой стороны, он не верил, что от Советского Союза действительно исходит военная опасность.
Когда в 1948 году Эйзенхауэр ушел из армии в отставку, он получил много предложений для своей новой деятельности. Томасу Уотсону, председателю правления International Business Machines (IBM) и опекуну университета в Колумбии, удалось уговорить его стать президентом университета, пост этот он занимал с июня 1948 года по октябрь 1950 года. Но почти не вмешивался в академические дела, а посвятил себя в основном автобиографической книге о второй мировой войне "Crusade in Europe".
Характерным для Эйзенхауэра было то, что он даже своим близким друзьям не говорил, к какой партии расположен. Оба политических лагеря, как демократы, так и республиканцы, предполагали, что он стоит ближе к ним. Президент Трумэн, опасавшийся за свое переизбрание в 1948 году, предложил Эйзенхауэру, известному как представителю активной внешней политики, пост вице-президента. Как и Трумэн, Эйзенхауэр безоговорочно одобрял план Маршалла. Он был убежден, что Соединенные Штаты в собственных интересах должны способствовать восстановлению Европы и европейской интеграции. Но отклонил предложение Трумэна, так как считал недостойным торговаться за поддержку на партийных конвентах. Как профессиональный солдат Эйзенхауэр привык держаться в стороне от политических конфликтов.
Без колебаний он последовал предложению президента Трумэна в конце 1949 года стать главнокомандующим вооруженных сил вновь образованного НАТО. Для Эйзенхауэра НАТО был не только военным союзом, он видел в нем прежде всего политическое сообщество ценностей западной демократии. Деятельность в штаб-квартире в Париже укрепила его убеждения в том, что Соединенные Штаты должны создать своим присутствием в Европе щит от Советского Союза, пока европейцы не будут в состоянии сами защитить себя. Предпочитаемую правым крылом республиканской партии и особенно сенатором Робертом Тафтом изоляционистскую концепцию "крепости Америки" он просто считал бессмыслицей. вывод войск США из Европы должен был разрушить систему коллективной безопасности, убежденным приверженцем которой был Эйзенхауэр. Эти размышления так сильно повлияли на него, что в конце концов он заявил о своей готовности быть республиканским кандидатом на пост президента в 1952 году. Он опасался, что выдвижение Тафта может повредить национальным интересам США. Особую роль в согласии Эйзенхауэра участвовать в выборах сыграл республиканский сенатор Генри Кэбот Лодж младший, который убедил его: население будет положительно реагировать на его кандидатуру. Подобное влияние оказал, очевидно, и Джон Фостер Даллес, внешнеполитический анализ которого совпадал с анализом Эйзенхауэра. Генерал Лусиус Д. Клей, его политический советник во время войны и преемник на посту военного губернатора в Германии, также сыграл в этом контексте важную роль. Так как Трумэн не выставлял свою кандидатуру на следующий срок, то Эйзенхауэр не должен был бороться против президента, находящегося еще на своем посту, что было бы явно неудобно для Эйзенхауэра.
Во время деятельности Эйзенхауэра в Европе значительно усилилась общественная критика президента Трумэна. Затяжная, с большими потерями война в Корее (1950-1953 гг.) и увеличение срока службы, конфронтация с Китаем, где с победы Мао Цзе-дуна в 1949 году правили коммунисты, а также страх перед обменами атомными ударами с Советским Союзом вселяли населению неуверенность. К тому же началась беспримерная в истории Америки кампания травли консервативным сенатором Джозефом Маккарти, который пытался представить правительство, демократическую партию и большую часть интеллектуальной элиты находящимися под коммунистическим влиянием.
После ухода с поста главнокомандующего вооруженными силами НАТО Эйзенхауэр вел предвыборную борьбу 1952 года по темам: Корея, защита от коммунизма и борьба против коррупции в правительстве, не подвергая при этом нападкам лично президента. Помимо этого он критиковал уменьшение значения отдельных штатов, в жизненной силе которых видел гарантию американской демократии. Важнее, чем все аргументы, была военная слава и популярность кандидата, фамильярно-интимно называемого "Айк". Эйзенхауэр не был особенно религиозным человеком, но он глубоко чувствовал моральные ценности американского среднего слоя и себя понимал как ответственного "слугу" нации. С обещанием быть президентом всех американцев он вступил в предвыборную борьбу. Победил кандидата от демократов Эдлая Е. Стивенсона, получив 21,5 миллиона из 39 миллионов отданных голосов. После 20 лет республиканский президент вновь вступил в Белый дом, и одновременно республиканцы добились большинства в обеих палатах Конгресса.
В кабинете в своем личном штабе Эйзенхауэр собрал группу бывших военных сотрудников, людей с университетским образованием и деловых людей. Правительство было для него большой организацией, которой нужно управлять так же, как современным промышленным предприятием, а еще лучше - как генеральным штабом. Он вовсе не был зависящей от окружения, пассивной фигурой, как долго его воспринимала общественность, а скорее президентом, который управлял событиями "скрытой рукой" за кулисами. Он ожидал от своих советников и министров, что они будут представлять предложения подготовленными к утверждению и в наиболее краткой форме, что приводило в отчаяние еще профессоров в университете Колумбия. Эта форма поисков решения особенно ярко проявилась во внешней политике. Эйзенхауэр укрепил значение Национального Совета Безопасности (NSC), который заседал почти еженедельно и обсуждал все проблемы внешней политики и политики безопасности. Последнее решение всегда было в его руках.
Эйзенхауэр обозначил принципиальные идеи своей программы как "Современный республиканизм" или "динамический консерватизм". К этому относился, прежде всего, вывод государственной руки из экономики. Обусловленная войной государственная квота в валовом отечественном продукте с 1940 года поднялась с 23 до 93%. Лозунг предвыборной борьбы "Пришло время изменения" сигнализировал поворот этой тенденции. Это удалось не в полной мере, но когда Эйзенхауэр в 1961 году уходил с поста, доля государственных расходов уже не поднималась. Одновременно доля федеральных расходов в общих расходах государства снизилась с 76 до 60%.
Второй основной целью экономической политики было развитие свободной конкуренции. Для своих внутриполитических противников Эйзенхауэр считался близким доверенным промышленности. В действительности он выступал за обострение антитрестовского законодательства, отменил введенные под впечатлением второй мировой и корейской войны контроль зарплат и цен и распустил различные исполнительные. экономические органы. Экономическая политика Эйзенхауэра покоилась, в конечном счете, на концепции создания благоприя
Свое мировоззрение, основанное на нравственных принципах, Эйзенхауэр перенес на внешнюю политику. Конфликт между Востоком и Западом он все больше понимал как непреодолимое противоречие между безнравственной коммунистической диктатурой, представленной Советским Союзом и Китаем, и основополагающей свободной западной демократии. Эйзенхауэр считал советских вождей одержимыми властью идеологами, которые не остановятся перед подрывной деятельностью, коррупцией, подкупом и угрозой силы, чтобы достичь своих целей. Он сравнивал отношения к Советскому Союзу с отношениями к гитлеровской Германии. Только сильная коалиция западных демократий может наглядно показать советам бесперспективность их планов на мировое господство. Хотя Эйзенхауэр представлял бескомпромиссную политику устрашения, одновременно он был все-таки заинтересован в ослаблении конфликтов с Советским Союзом. Его призыв к мирному использованию ядерной энергии, который привел в 1957 году к созданию международных органов по атомной энергии, и предложение взаимного контроля воздушного пространства "открытое небо", которое он сделал на конференции на высшем уровне в Женеве в 1955 году, должны рассматриваться, независимо от пропагандистского аспекта, как честные усилия с помощью создающих доверие мероприятий способствовать разрядке конфронтации между двумя супердержавами в атомный век. Зенитом этой политики явилась Женевская конференция на высшем уровне в 1954-55 годах. В то время, как вопрос Индокитая был урегулирован лишь поверхностно, западные державы с Советским Союзом пришли к взаимному решению вопроса политического будущего Австрии. Государственный договор от 24 июня 1955 года закончил оккупацию союзными войсками, обеспечил Австрии упорядочение рыночной экономики и гарантировал политический нейтралитет альпийской республики.
Со вступлением в должность Эйзенхауэра в американской политике по отношению к Европе не появилось значительных изменений, несмотря на агрессивную риторику нового министра иностранных дел Джона Фостера Даллеса, который отношения между Востоком и Западом рисовал в интенсивных черно-белых тонах. Ни Эйзенхауэр, ни Даллес не думали о военном "освобождении" угнетенных народов Восточной Европы, даже если они и говорили об "откатывании назад" советского влияния в Восточной Европе. Как и его предшественник Трумэн, Эйзенхауэр был убежден в том, что переговоры с Советским Союзом о разрядке между блоками могут быть успешными только после укрепления Западной Европы.. Для него Европа оставалась ядром глобальной политики безопасности США, и он возражал поэтому против политики "старой гвардии" республиканцев, сильнее ориентированной на Азию. Присоединение Федеративной Республики Германии к Западу в рамках Европейского экономического сообщества (ЕЭС) имело впредь высший приоритет. На этом фоне становится понятным, почему Эйзенхауэр после неудачи с договором ЕЭС во французском парламенте (30 августа 1954 года) начал форсировать. принятие Федеративной Республики Германия в союз НАТО.
Эйзенхауэр исходил из того, что Москва будет использовать национализм народов "третьего мира" для собственных целей. В этом Великобритания и Франция, которые не хотели терять свои колонии, принимали, по его мнению, значительное участие. Президент и его важнейший советник, министр иностранных дел Даллес, были убеждены, что США морально обязаны помогать зависимым народам в их конфликтах с колониальными державами. Такие принципиальные соображения было, однако, не так просто применить в политической практике. Так, Эйзенхауэр организовал интервенцию в 1953 году в Иране против националиста, премьер-министра Мосаддыка, который хотел национализировать западные нефтяные компании, и помог приходу к власти прозападного шаха Реза Пехлеви. К стремлениям французских колоний в Юго-Восточной Азии к независимости Эйзенхауэр относился с симпатией, однако он понимал, что национализм в Индокитае стал инструментом коммунистического движения. Настоящая трудность заключалась, по его мнению, в двойной задаче "победить коммунизм в этом регионе и дать свободу местному населению". Эйзенхауэр пытался осторожно убедить французских политиков в необходимости укрепления местных буржуазных сил и в уходе из Индокитая. С одной стороны, его правительство несло до 1954 года 80% финансового бремени французской войны, с другой, Эйзенхауэр не собирался впутывать в войну сами США. Он отклонил применение американских воздушных сил даже тогда, когда французские войска были окружены соединениями Вьетминь в Дьенбьенфу. Он боялся, что интервенция США создаст у народов Азии впечатление, будто бы французский колониализм будет заменен американским. В капитуляции французских вооруженных сил в Дьенбьенфу 7 мая 1954 года Эйзенхауэр не увидел непосредственной угрозы для американской безопасности. Чтобы предотвратить в Юго-Восточной Азии эффект "домино", достаточно, по его мнению, регионального оборонного союза, как это было сделано с Организацией договора Юго-Восточной Азии (СЕАТО). США оставили военное представительство на своих опорных базах в Тихом океане, но азиатские народы, за исключением значительно разоруженной Японии, сами должны были нести основной груз своей обороны.
1956 год, год выборов, был отмечен драматическими событиями. В октябре Эйзенхауэр заставил Великобританию, Францию и Израиль вывести свои войска с Суэцкого канала, после того как три государства без договоренности с США выступили против президента Египетского государства Насера. Хотя Эйзенхауэр и решительно отвергал национализацию Суэцкого канала Насером, он был все-таки глубоко рассержен своевольными действиями европейских держав. Он оказал массивное экономическое и денежное давление на Великобританию, чтобы добиться окончания конфликта и освобождения Египта. Тем самым закрепил падение европейских колониальных держав, которые полностью уступили передний план "супердержаве" США. Однако очень скоро Эйзенхауэр увидел необходимость самому заполнить вакуум власти, возникший в результате отступления европейцев.
В то время как администрация Эйзенхауэра активно действовала на Ближнем Востоке и завоевала симпатии во всем мире благодаря четкой позиции по отношению к колониальным державам, пассивное наблюдение за советским подавлением восстания в Венгрии 1956 года показало, по крайней мере риторически, воинственное содержание американской внешней политики. Первенство Эйзенхауэра в деле сохранения мира, так же как и простой и запоминающийся лозунг "Я люблю Айка", способствовали в ноябре 1956 года на выборах лавинообразной победе над демократическим соперником Эдлаем Стивенсоном. Насколько это был личный, а не партийно-политический триумф, ясно из факта, что республиканцы не смогли добиться большинства ни в палате представителей, ни в сенате. Эйзенхауэр находился в зените своей популярности.
Во внешней политике президент продолжил курс, начатый в первый срок президентства. С учетом Ближнего Востока в марте 1957 года провел через Конгресс и издал резолюцию, так называемую "Доктрину Эйзенхауэра", которая позволила ему спешить на помощь в экономическом и военном отношении каждой нации, просившей о поддержке против вооруженной агрессии страны, которая контролировалась "международным коммунизмом". Опираясь на это полномочие, он в 1958 году временно послал американские части военно-морского флота в Ливан, чтобы воспрепятствовать дестабилизации Ближнего Востока, который представлял жизненный интерес для безопасности и экономического благосостояния США, а еще больше Западной Европы. Демонстрация силы не могла обмануть в том, что последние годы президентства Эйзенхауэра не имели никакой действительной концепции во внешней политике. Динамичную политику Хрущева, использовавшего свое посещение Соединенных Штатов в сентябре 1959 года с чрезвычайным пропагандистским успехом, Эйзенхауэр встретил с ни к чему не обязывающим доброжелательным выражением доброй воли. После того, как над советской территорией в мае 1960 года был сбит разведывательный самолет типа У-2, Хрущев оскорбил президента на Женевской конференции на высшем уровне 16-17 мая 1960 год а, забрав обратно приглашение для Эйзенхауэра к государственному визиту.
Внутриполитические проблемы вытекали из того, что демократы с 1954 года снова выиграли в Конгрессе в местах и влиянии, но также, в большей степени, из борьбы между "крыльями" в республиканской партии. Президент и его сторонники в Конгрессе, так называемые "республиканцы Эйзенхауэра", иногда могли лучше сотрудничать с лидером демократического большинства Линдоном Б. Джонсоном, чем со "старой гвардией" республиканцев. Как при планировании автодорог, так и при использовании национальных полезных ископаемых или разработке новых ирригационных проектов возникли значительные различия во мнениях. В то время как президент видел в этих проектах легитимные задачи федерального правительства, консервативные республиканцы доказывали, что подобные предложения будут упрочивать, а не уменьшать федерально-государственную власть. При принятии Гавайев и Аляски в союз в качестве 49 и 50 штатов также были расхождения. Эйзенхауэр выступал за принятие Гавайев, но в отличие от большинства в Конгрессе считал, что Аляска имеет значение в основном с военно-стратегической точки зрения. Поэтому он предпочитал федерально-государственное управление Аляской образованию штата. Этот конфликт затянул принятие обеих территорий в союз на долгие годы, прежде чем оно было окончательно осуществлено в 1959 году. Постепенно Эйзенхауэр смог положить конец внутриполитической охоте на коммунистов. Когда сенатор Джозеф Маккарти со своими клеветническими нападками не остановился даже перед членами кабинета, президент добился с помощью своих сторонников в сенате, чтобы Маккарти был публично осужден и политически изолирован. К тому же в 1954 году Эйзенхауэр назначил верховным федеральным судьей Эрла Уоррена, чья либеральная политика была решительно направлена против дискриминации и нетерпимости. В приговоре по делу "Браун против отдела народного образования" 17 мая 1954 года Верховный суд объявил расовое деление в школах противоречащим конституции и год спустя призвал штаты ликвидировать разделенные по расам школы. Эти решения вызвали на юге США волну протестов. В 1956 году более 100 членов Конгресса подписали так называемый "Южный манифест", который обвинил Верховный суд в недопустимом вмешательстве в права отдельных штатов. Конфликт достиг высшей точки в сентябре 1957 года в Арканзасе, где губернатор Орвил Фоубес с помощью национальной гвардии пытался силой помешать черным студентам посещать до этого доступную только белым Центральную высшую школу в Литтл-Рокс. Чтобы сохранить авторитет федерального суда, Эйзенхауэр, который в частном порядке считал назначение Уоррена "самой большой проклятой ошибкой, которую я когда-либо делал", вынужден был действовать. Впервые со времен реконструкции после гражданской войны на Юг для защиты черного населения были посланы федеральные войска, которые остаток года обеспечивали студентам беспрепятственное посещение школы. Хотя до 1960 года в смешанных школах афро-американцы составляли меньше 1% всех студентов, приговор по делу Брауна стал указывающим направление для движения за гражданские права в последние годы.
После ухода с поста президента до самой смерти 28 марта 1968 года Эйзенхауэр не занимался больше политикой, а написал два тома мемуаров. Он, должно быть, понимал, что последние годы его президентства характеризовались застоем, так как в своем прощальном обращении к американскому народу в январе 1961 года напомнил об опасности сверхмощного "военно-промышленного комплекса", с которым нужно бороться. Большие расходы на вооружение и космическая программа в сочетании с экономическим застоем тяжелым бременем ложились на федеральный бюджет и граждан. Как в предвыборной борьбе 1952 года, он напомнил о тесной связи между процветающей экономикой и сильной демократией.
Эйзенхауэр явился символической фигурой пятидесятых годов. Он воплощал в себе руководящую силу и надежность, общество благосостояния и американскую мощь. Его наследство было, однако, двойственным: мощная и богатая Америка, которая не смогла уже справиться с многими внешне- и внутриполитическими проблемами. В военно-стратегическом отношении Советский Союз, казалось, достиг "пата", а в Азии, Африке и Латинской Америке большее влияние приобрели антиамериканские тенденции. В Соединенных Штатах феминистские группы и борцы за гражданские права выдвигали требования общественного равенства и справедливого раздела американского благосостояния. Огромный экономический подъем к началу пятидесятых годов перешел в экономический спад, а культурная жизнь грозила застыть в условностях. За самодовольными пятидесятыми годами последовало потрясаемое кризисами десятилетие, в котором Эйзенхауэр почти был забыт. Только постепенно американцы начали снова осознавать его бесспорные внешне- и внутриполитические заслуги.