Московский Институт Социальных Отношений и Права.
Кафедра общественных наук.
Реферат
Тема: Политическая биография Екатерины I
Выполнил студент первого курса
Юридического факультета
Кучеревский Д. В.
Проверил: кандидат исторических наук
Доцент
Переладов Константин
Геннадьевич.
Новосибирск 2001 г.
Содержание.
Введение 2
Историография 2
Смерть отца отечества 3
Триумф Екатерины 4
Биография 5
Боевая подруга 7
Внутренний враг 8
Коронация Екатерины 8
Дело Монса 9
Может ли кухарка управлять государством? 10
Упрямый Феодосий 13
Забытые родственники 14
Меншиков 14
Смерть Екатерины 15
Заключение 16
Список литературы 17
Введение
В первые 16 –17 лет, прошедших со смерти Петра Великого, судьбу русского престола нельзя было назвать благополучной: на нем сменилось пять монархов; Россия пережила несколько дворцовых переворотов; у власти стояли иногда люди, чуждые стране, по своим эгоистическим наклонностям не достойные власти. Причины, обусловившие эту эпоху переворотов и временщиков, коренились, с одной стороны, в состоянии царской семьи, а с другой – в особенностях той среды, которая управляла делами. Чтобы ознакомиться с этими причинами, я рассматриваю в своем реферате первые годы после смерти Петра.
Историография.
Судьба бывшей портомои сложилась удачно, даже ярко – для женщины “подлого” происхождения. Как правительница она ни чем себя не проявила; да и трудно было от нее этого ожидать. Самое важное в ее жизни и судьбе – близость к великому человеку, преобразователю России.
Буганов В. И.
Бесспорно у крестьянской девушки Марты, ставшей женой Петра Великого, а потом самодержавной императрицей, фантастическая судьба.
Екатерина I не была деятельной и энергичной. Она не обладала истинным величием и мудростью гениального правителя, в отличие от Екатерины II.
И еще одно очень важное обстоятельство. Екатерина – властительница огромной страны и в то же время, как ни странно, жертва судьбы, тех самых волшебных, случайных, заурядных, роковых обстоятельств, благодаря которым она осталась в истории. Ее жизнь была исковеркана государственной машиной, т. к. вольно или невольно подчинялась безжалостным законам борьбы за власть, которая завораживает и ослепляет любого, кто приближается к ее сияющим вершинам. По истине Екатерина дорого заплатила за свое место на Российском престоле, и не только политическую цену – она принесла в жертву идолу власти свои мечты о любви и обыкновенном женском счастье, мир и уют семейной жизни, радости материнства, уверенность и покой. Но все это было не только личной трагедией. Ее судьба с печальной неизбежностью стала и судьбой России – страны, у которой, как писал Николай Бердяев, женская душа, страны, которая до сих пор ищет и не находит мира и покоя.
Анисимов Е. В.
Смерть отца отечества.
Смерть Петра Великого наступила в ночь с 28 на 29 января 1725 года. На престол вступила его жена – императрица Екатерина I Алексеевна.
Только на первый взгляд может показаться, что восшествие жены императора на престол – факт обычный, естественный. Это не так. Даже если Екатерина I никого не свергала, то все равно ее вступление на престол было ни чем иным, как дворцовым переворотом; в комнатах, примыкавших к “сале” Зимнего дворца, развернулась напряженная борьба за власть. Эта борьба не вырвалась за стены дворца и не переросла в вооруженное противостояние сторон.
Исходной и формальной точкой противостояния стало отсутствие письменного завещания Петра Великого. Не дал он и устного распоряжения о наследнике престола. Все это создало кризисную ситуацию. Ведь кроме вдовы императора было еще несколько потенциальных преемников престола – детей и внуков от двух его браков.
Дети царевича Алексея, сына Петра I от первого брака: 9-и летний Петр и 10-и летняя Наталья – в начале 1725 года были живы и здоровы.
От второго брака родилось одиннадцать детей, но в живых к январю 1725 года осталось три дочери-подростка: 16-и летняя Анна; 15-и летняя Елизавета и 8-и летняя Наталья.
Таким образом претендовать на Российский престол могли шестеро ближайших родственников Петра: его вдова, три дочери и двое внуков.
В допетровской России не существовало никакого социального закона о наследнике царского престола, но действовала традиция.
В 1722 году Петр издал закон – “Устав о наследии престола”. Он сводился к неограниченному праву российского императора назначать наследника из числа своих подданных и при необходимости изменять свой выбор. “Устав стал крайним выражением безграничной власти российского самодержца”.
После смерти Петра пестрая толпа придворных и генералов поделилась на две основные “партии” – сторонников Петра Алексеевича младшего и сторонников Екатерины. Раскол этот был неизбежен.
В течении всего царствования Петра ему противостояла оппозиция, но вовремя неудачного мятежа стрельцов, она в буквальном смысле потеряла много голов и долгое время себя не проявляла. Но к середине 1710-го года оппозиция воспрянула духом, глядя на своего лидера – царевича Алексея.
Дело царевича Алексея, начатое в 1718 году, велось в специально созданной для этой цели Тайной канцелярии. По этому делу проходили, помимо ближайшего окружения Петра Алексеевича, князь Василий Долгорукий, сенаторы Михаил Самарин и князь Дмитрий Голицын, сибирский царевич (хан) Василий, граф Петр Апраксин.
Смертельный приговор царскому сыну подписали 127 человек, начиная со светлейшего князя А. Д. Меншикова, чтобы не шокировать европейское общественное мнение. Но все же корни оппозиции уничтожены не были, и в ночь смерти Петра они дали побеги.
Имя сына казненного царевича стало знаменем группировки родовитой знати. В нее вошли старинные фамилии В. В. Долгорукого, Д. М. Голицына – во главе.
Также вошли: А. И. Репин – президент Военной коллегии; граф П. М. Апраксин; граф И. А. Мусин-Пушкин.
Пока императрица обливалась слезами у постели умирающего Петра, “в тайне составлялся заговор, имевший целью заключение ее вместе с дочерьми в монастырь, возведение на престол великого князя Петра Алексеевича и восстановление старых порядков”, - описанный графом Г. Ф. Фон Бассеевичем.
Кроме того рассматривался компромиссный вариант: императором назначался Петр Алексеевич, а регентом при нем Екатерина.
О планах оппозиции каким-то образом узнал генерал-прокурор П. И. Ягужинский и сообщил Екатерине и Меншикову. Именно светлейший князь Меншиков был истинным главой “партии” Екатерины. Он понимал, что воцарение Петра II будет означать для него конец карьеры, а возможно, свободы и самой жизни. Меншиков и Екатерина были выходцами из низов, поэтому имели много недругов и завистников, не пользовались симпатией у большинства дворян, не имели разветвленных родовых связей, следовательно только поддержка и точный расчет могли спасти их в этот решающий час.
Меншиков использовал всю свою власть и влияние в армии для возведения Екатерины на престол. Еще накануне смерти императора он принял упреждающие меры: государственная казна была отправлена в Петропавловскую крепость, под охрану ее надежного коменданта, гвардия была готова по первому сигналу светлейшего выйти из казарм и окружить дворец.
Также Меншиков встречался со многими сановниками и, ни жалея ни обещаний, ни угроз убеждал их поддержать Екатерину.
Естественными союзниками Екатерины и Меншикова были те, кто благодаря своей судьбе оказались в сходном с ними положении. Алексей Васильевич Макаров приобрел в государственном аппарате огромную власть. Он стал подлинным “серым кардиналом” в высшей системе управления. Без одобрения руководителя кабинета Его императорского величества на стол Петра не ложилась ни одна сколько-нибудь важная бумага или челобитная. Власть Макаров мог сохранить только в том случае, когда престол остался бы за Екатериной.
Знавший досконально всю систему управления, он был необходим будущей императрице, беспомощной в государственных делах.
Надежными сторонниками Екатерины и Меншикова оказались многие сановники. Особенно выделялся среди них граф Петр Андреевич Толстой – опытнейший царедворец, умелый нажиматель тайных педалей системы власти. Толстого, начальника Тайной канцелярии, который вел дело царевича Алексея, в случае прихода к власти его сына, ждала самая скверная судьба. Г. Г. Вестфален вообще считал Толстого главным действующим лицом заговора в пользу Екатерины.
Было что терять архиепископам Феодосию и Феофану, превратившим православную церковь в послушное орудие Петровского государства. Множество врагов ждало момента, когда можно будет рассчитаться с низвергателями патриаршества, создателями Синода.
Не совсем была ясна позиция генерал-прокурора Сената П. И. Ягужинского. Он, как и граф Я. В. Брюс, барон А. И. Остерман и другие выжидал исхода борьбы за власть, чтобы примкнуть к победителям.
Но Меншиков ждать и медлить не мог.
Триумф Екатерины.
Еще не закончилась агония Петра, а светлейший уже собрал в апартаментах царицы секретное совещание ее сторонников. На нем присутствовали старшие офицеры обоих гвардейских полков, в том числе майоры А. Ушаков и Г. Юсупов, командир Семеновского полка И. И. Бутурлин. Шефом преображенцев был сам Меншиков. Также участвовал глава Синода архиепископ Новгородский Феодосий. Как только все собрались, вышла Екатерина.
Она сказала, что имеет право на престол потому, что была коронована императором в 1724 году, что, если к власти придет ребенок, то страну могут ожидать серьезные испытания и несчастья. А когда небу будет угодно соединить ее с ныне отходящим в вечность супругом, корона перейдет великому князю.
Екатерина напомнила гвардейцам о том, “как покровительствовала им и выразила надежду, что они не покинут ее в несчастье”. В ответ они поклялись ей в верности.
Тут же обсудили программу действий. Наиболее радикальные, жесткие предложения об аресте противников были отвергнуты, как могущие привести к обострению обстановки в столице. Было решено, что каждый участник совещания займется вербовкой тех, которые были ему наиболее преданы или находились в его зависимости.
И вот в 5 часов 15 минут утра 29 января 1725 года продолжительная агония закончилась – Петр был мертв.
Сразу после смерти Петра в одном из залов дворца собралось “государство” – вся правящая верхушка: Сенат, Синод, высшие правительственные чиновники и генералитет.
“Сенат разделился на две партии: одна, горячо поддерживающая интересы царицы, хочет провозгласить ее правительницей; другие настаивают на провозглашении императором великого князя, внука царя, под совместным регентством царицы и Сената”. Спор становился все ожесточеннее, и неизвестно, во что бы мог вылиться.
И вот тут сработало секретное оружие, приготовленное “партией” Екатерины и Меншикова. Неожиданно раздался грохот полковых барабанов, все бросились к окнам и увидели как мелькают перед дворцом зеленые мундиры преображенцев и семеновцев. Дворец был окружен.
Улучив подходящий момент, Меншиков, перекрывая шум, громко крикнул: “Виват наша августейшая государыня императрица Екатерина!” – “Виват! Виват! Виват!” – подхватили гвардейцы.
К восьми утра был составлен довольно туманный по содержанию манифест о восшествии на престол Екатерины.
Она признана была императрицею в силу двух актов 1722 и1724 годов. В 1722 году был издан закон “Правда воли монаршей”, по которому назначение наследника зависело от воли императора. В 1724 году Екатерина, как сказано в совокупном манифесте Сената и Синода, удостоена была короной и помазанием за ее “к Российскому государству мужественные труды”.
Таким образом на Российском престоле оказалась императрица Екатерина I.
Биография Скавронской (или Василевской).
Екатерина I Алексеевна императрица всероссийская (28 января 1725 – 6 мая 1727).
О ее происхождении говорили всякое: одни называли ее дочерью литовских крестьян или лифляндского дворянина и его служанки из крепостных, иные уроженкой Швеции. Прежде носила имя Марта. Родилась 5 апреля 1684 года и была окрещена в лютеранскую веру. Рано лишившись матери, Марта попадает в дом пастора Глюка в Мариенбурге. Тот воспитывает ее вместе со своими дочерьми; в тоже время она в его доме служанка, делает все, что положено в таком положении; недаром позднее, став уже царицей России, не раз говорила окружающим, что в молодости была портомоей (прачкой). Юность Марты пришлась на печальную эпоху в истории Лифляндии. В 1700 году началась Северная война.
Летом 1702 года Марта вышла замуж за шведского солдата – трубача. Увы, молодоженам не удалось насладиться семейным счастьем. Ее мужа уже на следующий день потребовали в полк, а она осталась в Мариенбурге.
Комендант Мариенбурга – майор Тиль, оценил свое незавидное положение и согласился сдать фельдмаршалу Шереметеву крепость на “аккорд”.
Все шло мирно: русские полки стали втягиваться в город, а жители выходить из него. И вдруг произошло непредвиденное! Капитан Вульф да штык-юнкер Мариенбурга взорвали пороховой склад. Раздался оглушительный грохот, содрогнулась земля и обломки крепостных сооружений стали падать на головы русских солдат. Шереметев порвал договор. Это означало, что город отдается на разграбление войскам, а жители и гарнизон становятся пленными.
Безумный поступок капитана Вульфа круто изменил судьбу Марты. Если бы он не взорвал пороховой погреб, никогда она бы не стала Екатериной, женой Петра Великого и Российской императрицей.
Среди прочих трофеев Б. П. Шереметеву досталась красивая 18-летняя пленница – Марта Скавронская (или Василевская). У престарелого Бориса Петровича Марта прожила около полугода, числясь в “портомоях”. В конце 1702 или в первой половине 1703 года она попала к Александру Даниловичу Меншикову. Бойкий любимец Петра скорее всего попросту отнял девушку у фельдмаршала. Вскоре у Меншикова Марту увидел царь, и эта встреча решила ее судьбу окончательно.
До этого дня семейная жизнь Петра складывалась из рук вон плохо. Почти 10 лет прожили под одной крышей Петр и Евдокия (первая жена царя). Она родила трех сыновей, из которых выжил, на свое несчастье, только царевич Алексей. Но уже с 1692 года в семье пошли нелады. Евдокия была не пара Петру. Ему была нужна одетая по новой моде веселая и верткая партнерша в танцах, верная спутница в тяжких походах, помощница в непрестанных делах. По своему воспитанию, образованию, кругозору Евдокия такой не была.
Развязка наступила в 1698 году. Возвращаясь из-за границы, Петр распорядился отправить жену в монастырь.
С тех пор царь стал открыто жить в Кокуе – Немецкой слободе под Москвой, в доме виноторговца Монса – отца своей давней любовницы Анны Монс, Анхен. Но и здесь царю не повезло. Анхен только внешне отвечала мечтам Петра о любимой женщине.
Анна не любила царя – вот и весь секрет. В 1702 году утонул саксонский посланник Кенигсен и в его бумагах нашли любовные письма Анхен. Петр был вне себя от горечи и досады.
Марта – Екатерина была совсем другой женщиной – именно той, которая так была нужна царю.
Первый раз Екатерина упоминается в письме Меншикова, который находился с Петром в Ковно (Каунасе) весной 1705 года. Меншиков писал своей невесте Дарье Арсеньевой, требуя прислать “Катерину, а с нею других двух девок немедленно”. Как видим Екатерина числится в “девках”, которых Петр и его закадычный друг Алексашка выписывали, чтобы (как написано в другом письме) “обшить и обстирать” их во время бесконечных и сражений. Позже в одном из писем Петру царица, намекая на новых метресс (шлюх) царя, шутила, что, может быть, еще и она – “старая портомоя” – ему сгодится.
Но вскоре Екатерина выделилась из длинного ряда метресс и портомой. Петр – и это чрезвычайно важно – признавал детей, которых она ему рожала.
Петр все сильнее привязывался к Марте и находил время, чтобы послать ей гостинец и, как тогда говорили, грамотку о своем житье-бытье в Преображенское, где несколько первых лет жила Екатерина.
Петр пристроил Марту к сестре и ее кружку. Здесь проходила она свои университеты: ее обучали новым для нее обычаям России, языку, на котором она вскоре произнесла “символ веры” – ритуальные слова при крещении. Нарекли ее Екатериной Алексеевной. Ее крестным отцом стал царевич Алексей Петрович, отсюда – ее отчество. А в конце декабря 1706 года Екатерина родила царю дочь, тоже Екатерину. Но девочка через полтора года умерла. В 1708 году появилась на свет их дочь Анна, а в следующем году – Елизавета.
Преображенский период жизни был испытательным сроком для Екатерины. Она его выдержала, своей силой, мягкой манерой, трудолюбием и неприхотливостью понравилась окружающим, так что одна из старших сестер Петра, царевна Марфа, как-то раз посоветовала ему кончить скитания и жениться на Екатерине.
Привязанность Петра к ней все крепнет. Когда он в столице, то не может обходиться без нее. С Екатериной и дела можно обсудить, и на пиру повеселиться. Она вовремя нужное слово скажет, успокоит; глядишь, и гнев царский остынет, и сам он отойдет от дум тяжких, забудет, хоть на миг, о заботах и невзгодах.
Ее веселость и нежность к фактическому супругу не были притворством, жеманством; все в ней было естественным, исходило от ее натуры жизнерадостной и простой.
Боевая подруга.
Весной 1711 года Турция начала войну против России. Это было серьезное испытание воевать на два фронта, против турок и против шведов. Петр решил увести войну на юг, как можно дальше от Украины и Польши – театра военных действий против шведов.
Нехорошие предчувствия мучили царя перед этим походом. Перед отъездом, а Петр брал с собой Екатерину, он объявил о помолвке с ней. С дороги Петр писал Меншикову, чтобы тот позаботился о его любимых дочках – Аннушке и Лизоньке, - если, мол, девочки останутся сиротами. Если же бог милует, то отпразднуют свадьбу “в Петербурге – городке”.
Предчувствия не обманули царя. В начале июня 1711 года турки сумели отрезать русскую армию от тылов и окружить на реке Прут. Несколько раз царь пытался вступить с турками в переговоры, но все усилия были тщетны.
Наиболее драматичной была ночь 10-го на 11-ое июля, когда, не дождавшись парламента, Петр прервал военный совет и приказал готовиться к прорыву. Это было смертельно опасно. И в этот момент Екатерина проявила мужество, находчивость и волю. Пока Петр отдыхал, она, не спросясь его, собрала генералов и провела с ними совет, показавший самоубийственность прорыва. Затем она разбудила Петра и уговорила написать его еще одно, последнее, письмо визирю – командующему турецкой армии. К этому письму тайком от царя она приложила все свои драгоценности – такие памятные и дорогие для нее вещицы, подарки Петра. Возможно, это и решило дело – утром визирь дал согласие на переговоры. Кошмар Прута кончился.
24 ноября 1714 года, награждая жену только что учрежденным им орденом Святой Екатерины, Петр сказал, что этот орден “учинен в память бытности Ея величества в баталии с турками у Прута, где в такое опасное время не как жена (в смысле – женщина – Е. А.), но как мужская персона видима была всем”.
* * *
Эти события еще больше сблизили обоих. Еще до похода, 6 марта 1711 года, Петр тайно обвенчался с Катериной, и возлюбленная превратилась в его законную супругу.
Веселая, обаятельная, находчивая, она полностью овладела сердцем и душой государя. Она довольно быстро и тонко разобралась в особенностях его характера, его привычках и склонностях, умела угодить и распотешить – на пирушке или в маскараде с князь папой и его конклавией. Главное же – создать в доме уют, тихую и желанную пристань для отдохновения от трудов и печалей. Всем этим и подкупила Петра, и именно потому он предпочел ее другим женщинам, той же Анне Монс, холодной и расчетливой фаворитке.
Женщина необразованная, неграмотная, Екатерина, с ее житейским умом, тактом, сердечностью и простотой привлекала окружающих.
Петра не беспокоило “подлое” происхождение его избранницы. Он предпочел ее другим, не желая иметь женой знатную особу из русских или иноземных родов.
Судя по описаниям современников, Екатерина Алексеевна отличалась приятной полнотой, имела белый цвет лица с примесью природного яркого румянца; черные, маленькие глаза, черные же и густые волосы, красивые шею и руки; кроткое и приятное выражение лица. Царица отличалась высоким ростом и крепким здоровьем. Поэтому она сотни верст ездила за своим неугомонным мужем без особого труда.
Полгода спустя, 19 февраля 1712 года царь публично обвенчался с Екатериной. В их честь салютовали пушки с Петропавловской и Адмиралтейской крепостей. Торжество происходило по морскому чину. Посему случаю был устроен обед в Зимнем дворце, танцы, длившиеся почти неделю, пускали ракеты.
Внутренний враг.
Но жизнь Екатерины не была безоблачной. Шли годы, умирали одни дети, рождались другие, и мать снова думала об их будущем. А оно было туманным – официальным наследником престола считался царевич Алексей. Он родился в 1690 году и восьми лет был разлучен с матерью, сосланной в монастырь. Мальчик жил сначала у сестры царя – Натальи, а потом один, и всегда – особняком от второй семьи царя. Петр был суров и холоден к сыну, как к последнему подданному. Как бы не поступал царевич, отец им вечно был не доволен.
Надо сказать, что царевич не был расслабленным и трусливым. Он унаследовал от отца его волю, упрямство и отвечал Петру глухим неприятием и молчанием. Это были единокровные враги. Царевич твердо знал: за ним – единственным и законным наследником – будущее и нужно лишь сжав зубы, терпеть, ждать своего часа.
Но в октябре 1715 года узел трагедии затянулся еще туже – у жены Алексея, Шарлоты Софии, 12 октября родился сын, названный в честь деда Петром, а через 16 дней Екатерина разродилась долгожданным мальчиком, которого также нарекли Петром – “шишечка”, как называли его родители.
С царевичем Петром были связаны и все династические надежды родителей. После рождения Петра Петровича Алексей пишет отцу, что готов отказаться от престола в пользу “братца”, но царь, налитый черной ненавистью, подозревает в сыне “авессаломову злость” и требует от него невыполнимого – “отменить свой нрав” или уйти в монастырь. Алексей согласен на все, но оба понимают невозможность первого и малую цену второго.
Загнанный в тупик, царевич бежит за границу в Вену, под защиту императора Священной Римской империи. Прибыв туда, 10 ноября 1716 года, он пожаловался на отца, который задумал лишить его прав на престол, и на мачеху. Началась эпопея по возвращению царевича на родину. Царь ложными обещаниями выманивает царевича в Россию, в 1718 году, где его ждут пытки (Петр в застенке сам рвет у сына ногти), скорый суд и приговор – смерть. По словам одного из гвардейских офицеров, в ту страшную ночь 26 июня 1718 года, когда Петр позвал их – нескольких верных людей – и, обливаясь слезами, приказал умертвить наследника, рядом с ним была Екатерина. Она старалась облегчить тяжкий удел царя, приносившего на алтарь Отечества страшную жертву – своего сына, врага внутреннего. Но она рядом еще и потому, что эта кровь была нужна и ей – матери “Санкт-Петербургского хозяина” – “шишечки”.
Царевич Алексей был задушен в Трубецком бастионе Петропавловской крепости. Петр и Екатерина вздохнули свободно: проблема престолонаследия решилась. Но тогда они еще не знали, что в апреле 1719 года, проболев несколько дней, их сын умрет, не прожив и трех с половиной лет.
Коронация Екатерины.
С конца 1723 года в первопрестольной начали готовится к приезду из Петербурга императорского двора – воздвигали триумфальные ворота, в Кремле заново обивали стены в Грановитой, Столовой и других палатах, развешивали украшения, делали новые ливреи прислуге. Делали также корону и всякие уборы для супруги Петра: предстояла ее коронация, как императрицы всероссийской.
Хлопоты и приготовления, которыми заправлял П. А. Толстой, отличившийся в деле царевича Алексея, продолжались до весны 1724года. А 7 мая состоялось коронование бывшей пленницы и портомои. В торжественном церемониале участвовали знатнейшие и влиятельнейшие сановники, светские и духовные, армейские части и толпы простого народа. В Успенском соборе Кремля Петр I, возложил корону на голову колено – преклонной “Катеринушки”. Звонили колокола, гремела полковая музыка. Манифест Сената и Синода извещал, что короной и помазанием Екатерина удостоена за “Заслуги перед Российским государством”. На парадном обеде слово в честь императрицы произнес Феофан Прокопович. Он воспел ее “неизменную любовь и верность к мужу и государю своему, неусыпное презрение к порфирородным дщерям (Анне и Елизавете), великому внуку (Петру, сыну покойного Алексея) и всей высокой фамилии”.
По случаю столь радостного события последовали награды, в том числе и от императрицы. Толстого Екатерина Алексеевна возвела в графское достоинство. Среди тех, кого она отметила, был и камер-юнкер Виллим Монс, брат той самой Анны Монс. Ему был выдан от имени Петра I диплом на звание камергера двора императрицы. Отвергнув в свое время недостойную, изменявшую ему “Монсиху”, Петр I по иронии судьбы, приблизил к себе ее брата, ставшего виновником душевных страданий царя в конце его жизни.
Дело Монса.
Молодой красавец (родился в 1688 году), ветреный щеголь и вертопрах приблизился к Петру в 1711 году, во время Померанской компании. Благодаря исполнительности он входит в доверие к царю. Осенью 1711 года побывала в Эльбинге Екатерина, и сестра Виллима, жена коменданта этого города Матрена (Модеста) Балк сумела завоевать ее расположение и дружбу. Матрена просит брата поспособствовать переезду ее престарелого мужа в Россию. Виллим завязал тогда уже знакомства, в том числе с П. И. Ягужинским, с кабинет – секретарем А. В. Макаровым и другими. Сребролюбивый и сутяжный, Виллим жаждет богатства и чинов.
Как генерал-адъютант Виллим сопровождал царя и царицу во время их поездки за границу в 1716 году. Именно с этого време
Молодой и статный, обязательный и веселый, франтовый и красивый Монс, а ему в ту пору не было еще 30 лет, сопровождал царицу повсюду, устраивал ее дела. Ввиду частых отлучек “старика-батюшки”, развлекал ее, чем мог, и, как потом оказалось, не только льстивыми словами. Многие, смекнули, в чем дело и стали искать его расположения и помощи. Баловень случая, он стал очень богатым и влиятельным человеком, владельцем многих имений, достиг, казалось бы, вершины удачи и счастья.
Активность Монса, вмешательство его в дела правительствующих мест, судебных учреждений, не оставались незамеченными, вызывали толки, бросали тень на царя и его “сердешненькую”. Даже самые близкие к царю, люди не предупредили его; более того – “оберегали” его от правды, так как им было выгодно пользоваться услугами фаворита царицы. А тот помогал им во всем с помощью “премилосердной государыни”. Меншиков, попавший 1722 – 1723 годах в немилость из-за превышения власти и неуемной страсти к чужой собственности, спасался только благодаря заступничеству Монса и Екатерины. Светлейшему в тот раз грозила не дубинка царева, а чуть ли не смертная казнь. Уступил император только настойчивой просьбе жены.
* * *
В последние годы, во время переписки Петра и Екатерины, проходила шутливая игра псевдонеравной пары – старика, постоянно жалующегося на болезни и старость и его молодой жены.
Эта игра в старика и молодуху, пересыпанная в письмах намеками и сомнительными шуточками, вдруг становится жизнью – Петр действительно сдает. Долгие годы беспорядочной, хмельной, неустроенной жизни, походов, сражений и постоянного душевного беспокойства – сделали свое дело. Но чувства его к Екатерине не только не меркнут, но и разгораются поздним, сильным огнем.
В ноябре Петр испытал страшный удар; ему стало известно об интимной близости Екатерины с Монсом.
Выдали их клевреты и прихлебатели фаворита и императрицы. Чиновник из канцелярии Монса Е. М. Столетов, “канцелярист корреспонденции Ея Величества”, человек болтливый, знал обо всех проделках своего патрона. Придворный шут Иван Балакирев помогал Монсу, в том числе и в пересылках с императрицей, и тоже не отличался молчаливостью.
Взятые при аресте Монса бумаги открыли глаза Петру: среди них были десятки подобострастных холопских писем к камергеру. И какие обращения: “Премилостивый государь и патрон”, “Любезный друг и брат”! И какие подписи! Меншиков, генерал-прокурор Ягужинский, губернаторы Волынский и Черкасский, дипломат П. М. Бестужев-Рюмин, канцлер Головкин, царица Прасковья и другие! И бесчисленные подарки и подношения: лошадьми, деревнями, деньгами. Измена! Все всё знали, унижались перед временщиком и молчали – значит, ждали его, царя, смерти.
9 ноября арестованный Монс предстал перед своим следователем. Им был сам Петр.
Не прошло и нескольких дней после допроса, как он погиб на эшафоте: по приговору скорого суда. Обвинения в получении каких-то подарков были смехотворны. Все знали, в чем дело. Столица, помня дело царевича Алексея, оцепенела.
Топор палача просвистел возле самой головы Екатерины: жестоким наказаниям подверглись ее статс-дама Матрена Балк, камер-лакей Иван Балакирев, камер-паж Соловов, секретарь Монса Столетов – все участники предательства.
* * *
Со времени казни прошло три недели. То ли возвращаясь с пирушки у Толстого, то ли по настоянию Петра, Екатерина вынуждена была проехать по площади, где казнили Монса. На колесе, на самом верху высокого столба, лежал труп ее фаворита, а с заостренного кола на нее взирали глаза его отрубленной головы.
Удар, неизлечимо больного Петра, ускорил его кончину. Произошла она 28 января 1725 года.
Может ли кухарка управлять государством?
С первых шагов царствования Екатерина I и ее советники стремились показать всем, что знамя в надежных руках, что страна уверенно идет по пути, предначертанному Великим реформатором. Лозунгом начала Екатерининского царствования были слова указа 19мая 1725 года: “Мы желаем все дела, зачатые руками императора, с помощью Божией совершить”.
Поначалу правительство опасалось выступлений армии, особенно частей на зимних квартирах на Украине. Ими командовал генерал князь М. М. Голицын, принадлежавший по своим взглядам и родственным связям, к потерпевшим поражение “боярам”. Но вскоре, весной 1725 года, за лояльность к новой власти и за признание его воинских заслуг, он получил звание – генерал-фельдмаршал.
Без эксцессов прошло и подписание присяги.
Императрица первыми своими шагами как бы внушала подданным, что править намерена “милостиво” и отнюдь не будет так крута и жестока, как ее покойный супруг. Вздохнули с облегчением провинившиеся перед императором и законом вельможи и чиновники.
“Показуя милость”, Екатерина продолжила амнистии, которые объявил в последние часы своей жизни Петр, повелев освободить по христианскому обычаю арестантов-должников, жуликов и воров. Екатерина освободила многих политических заключенных и ссыльных – жертв самодержавного гнева Петра.
С другой стороны, Екатерина не отменила ни одного из незавершенных Петром начинаний. В феврале 1725 года из Петербурга отправился в свою знаменитую первую Камчатскую экспедицию капитан-командор Витус Беринг, рассчитывавший найти пролив между Азией и Америкой. 21 мая был учрежден задуманный еще Петром орден Святого Александра Невского.
Не произошло кардинальных перемен и во внешней политике. Иностранные послы были приняты вице-канцлером А. И. Остерманом, который заверил их в неизменности курса России. Поначалу ничего не менялось: русские послы в европейских столицах получили подтверждения своих полномочий и петровских установок. Осенью 1725 года русская армия огнем и мечем прошлась по Дагестану, уничтожив множество аулов и разрушив город Терки. Как только сошел лед, в море вышел Балтийский флот.
Словом, все шло, как раньше: с размахом, энергично, с твердой уверенностью в непоколебимости начал, заложенных Петром. Но все это было на поверхности жизни, а в глубине давно уже начались и все ускорялись сильные токи.
Единство победителей исчезло сразу же после победы. Было ясно, что огромную власть получит светлейший князь А. Д. Меншиков. Находившийся под следствием в последние годы, он воспрял духом и стал энергично наверстывать упущенное. Меншиков отправил губернатором в Ригу А. И. Репина, став вместо него президентом Военной коллегии, и освободился от душивших его комиссий. 19 сентября 1725 года ему простили штрафы по 1721 год. А в декабре 1725 года дело Меншикова было окончательно закрыто.
Хлопотал Александр Данилович и о своих капиталистических интересах. 2 марта 1725 года – светлейший подал императрице челобитную о предоставлении льгот для его стекольных заводов в Ямбурге.
Меншиков был влиятельнейшим советником императрицы. Без него она бы не могла править государством и поэтому, подавляемая настырностью светлейшего, подписывала все указы, которые он от нее требовал.
Серьезным соперником Меншикова оказался сторонник Екатерины – Карл Фридрих, герцог Голштейн-Готторпский и его тайный советник Бассевич. Они оказывали определенное влияние на политику, не давая загаснуть тлевшему русско-датскому конфликту по поводу злосчастного Шлезвига.
24 ноября 1724 года Петр I и Карл Фридрих подписали брачный контракт о супружестве герцога и цесаревны Анны Петровны. 21 мая 1725 года сыграли роскошную свадьбу.
Карл Фридрих давно уже пытался играть самостоятельную роль в политике двора.
Его влияние на Екатерину было очевидно, все видели результаты его усилий – внешняя политика. Начав с общих демаршей на дипломатическом уровне по поводу шлезвигских обид герцога, русское правительство весной 1725 года всерьез стало бряцать оружием. Воинственная теща, вставшая на защиту любимого зятя, готовилась к войне с Данией.
Все это беспокоило Меншикова. Он не мог терпеть сильного соперника у подножия трона Екатерины – власть одна и ее нельзя делить. Формально Меншиков поддерживая дружеские отношения с герцогом, стремился выжить молодую семью из России.
Вероятно, вопреки его желанию Екатерина в феврале 1726 года включила зятя в новообразованный Верховный тайный совет, а за тем сделала его, как и Меншикова, подполковником гвардии.
Борьба Меншикова и герцога была подспудной, скрытой за взаимными улыбками и любезностями.
Меншиков, хотя и амбициозный, но трезвый политик, понимал, что с “боярами” следует жить мирно, не обостряя отношений, и даже – при необходимости – учитывать их позицию. Светлейший, ради власти и сжигавшего его честолюбия, пошел на открытый союз с родовитой оппозицией, начал с нею игры.
Итак, на престоле восседала императрица Екатерина I Алексеевна, унаследовавшая от мужа не только трон, но и безграничную самодержавную власть.
Факты свидетельствуют, что вдова Петра Великого не была в состоянии самостоятельно и полноценно осуществлять функции своего великого предшественника. Уже в первые месяцы правления Екатерины стало ясно, что прежняя система власти, основанная на активном и всесторонним участии самодержца в управлении государством, не работает.
К концу 1725 года в управлении империей отчетливо назревал кризис. В среде правящей элиты не было единства: Ягужинский с Сенатом и Меншиков со своими людьми представляли два полюса, две борющиеся силы. Сенат, даже если бы и получил полную свободу действий, вряд ли бы справился с руководством страной – это было учреждение, сильно разъеденное язвами бюрократии. Недееспособность самой императрицы, занятой развлечениями, придавало ситуации драматический характер, ибо в дверь буквально ломились серьезные внутренние и внешнеполитические проблемы. О них нужно было думать, их нужно было решать.
Кризис исполнительной власти при нарастании проблем управления империей, при усилившейся тенденции к переосмыслению и изменению петровских начал политики – все это послужило причиной образования нового высшего правительственного органа – Верховного тайного совета.
С первых дней нового царствования в правительстве начался критический пересмотр проблем внутренней политики. Инициатором его стал П. И. Ягужинский, подавший императрице в течении 1725 года несколько особых записок о положении в стране. Суть их сводилась к следующему: изменение в податной политике (сокращение в подушной подати на четыре копейки, облегчение участи оштрафованных за “прописку и утайку” душ во время переписи), увольнение из армии некоторых категорий дворян и, до времени отложить некоторые из незавершенных строек.
Екатерина одобрила уменьшение подати и некоторые льготы для оштрафованных. 74-ех копеечная подушная подать с крестьян была уменьшена на 4-е копейки и прощены недоимки в отдельных уездах.
Именно Ягужинский первый обратил внимание императрицы на плачевное состояние дел. Генерал-прокурор Сената “око государево”, он лучше других знал реальное положение в стране.
Ягужинский указывал на главный порок введенной Петром системы подушного обложения: она не отвечала уровню реального благосостояния крестьянства.
Выходом Ягужинскому и сенаторам виделся, во-первых, в сокращении подушной ставки налога еще на 10 копеек (с 70-и до 60-и копеек) и во-вторых, в сокращении, пользуясь мирным временем, численности армии и уменьшении расходов на военные нужды. Кроме того, сенаторы предлагали вывести полки из деревень, куда они были поставлены по плану Петра, чтобы быстрее и эффективнее собирать подушный налог с крестьян. Постои вызывали повсеместное недовольство и крестьян, и помещиков.
Но необходимо учесть, что Сенат не обладал законодательными правами.
Этот вопрос был переправлен в Военную коллегию. Генералы в резком и бескомпромиссном духе полностью отвергли предложение Сената. Они требовали провести ревизию недоимок.
Но все же определяющим в столкновении Сената и военных были подводные течения, скрытая борьба двух сильных соперников: Ягужинского – фактического руководителя Сената и Меншикова – главы военного ведомства. Эта борьба была за власть, за влияние на императрицу. Меншикову не было равных, и он победил, но сама проблема осталась и продолжала обостряться.
Итак, Верховный тайный совет был образован 8 февраля 1726 года.
Создание совета было обусловлено не только слабостью Екатерины как государственного деятеля, но и общей раскладкой политических сил, которая требовала организационной консолидации ее сторонников.
Точно установить, кто был инициатором образования совета сейчас невозможно, но роль в этом Меншикова была, вероятно, значительна.
Очевидно, что если бы совет создавался вопреки желанию первого вельможи страны и тем более – с целью ограничить его власть, то светлейший должен был бы проявить максимум энергии, чтобы не допустить этого.
Благодаря Меншикову в сове вошел сенатор Д. М. Голицын, и наоборот – не попал (страшно обиженный на это) генерал-прокурор Ягужинский. Голицын как бы представлял родовитую оппозицию в высшем органе власти. Меншиков пытался найти общий язык со своими вчерашними врагами. Все остальные члены совета принадлежали к лагерю Екатерины: президент Военной коллегии А. Д. Меншиков, президент Адмиралтейской коллегии Ф. М. Апраксин, канцлер Г. И. Головкин, вице-канцлер А. И. Остерман, начальник Тайной канцелярии – П. А. Толстой и, наконец, - головная боль светлейшего – Голштинский герцог Карл Фридрих, введенный в совет по желанию самой императрицы.
Его решения были коллегиальными, утверждались императрицей, и значит, ни один из членов совета не нес всей тяжести личной ответственности. Это было удобно всем – и Меншикову, и его оппонентам, и Екатерине.
Верховный тайный совет стал высшей правительственной инстанцией в виде узкого, подконтрольному самодержцу органа, состоявшего из доверенных лиц. Он обладал высшей законосовещательной, высшей судебной и высшей распорядительной властью.
Совет не подменял Сената. Именно в том, что совету были подведомственны в первую очередь дела, не подпадавшие под существующие законодательные нормы, и состояла специфика нового учреждения.
Упрямый Феодосий.
Когда грозный царь умер и его беспощадная дубинка перестала грозить подданным, не один Меншиков вздохнул с облегчением. Воздух свободы кружил головы, и первой жертвой обманчивого чувства безнаказанности пал вице-президент Синода архиепископ Новгородский Феодосий.
Он быстро выдвинулся в число влиятельных церковных иерархов, став не только строителем и первымс архимандритом Александро-Невской лавры, но и наряду с Феофаном Прокоповичем – ревностным сторонником петровских – церковных реформ. И хотя он проигрывал Феофану в интеллекте, таланте писателя и проповедника, большую часть петровского царствования Феодосий занимал первое место в негласной церковной иерархии. Он совершал коронацию Екатерины в 1724 году, и он же отпускал царю – грешнику все его многочисленные грехи, в том числе, вероятно, и страшный грех сыноубийства.
Смерть Петра Феодосий встретил как освобождение от ига, и тут же все его пороки – грубость, заносчивость, непомерное честолюбие – всплыли на поверхность.
Дело в том, что еще при Петре был издан особый приказ, запрещавший горожанам ездить по мосту возле царского дворца, когда государь почивал после обеда, дабы стуком лошадиных копыт и экипажа не потревожить монарха в его конторке. Когда часовой потребовал от проезжавшего через мост Феодосия выйти из кареты и дальше идти пешком, тот устроил громкий скандал. Капитан Преображенского полка Бредикин, дежуривший в тот злосчастный для Феодосия полдень докладывал во дворце, что Феодосий вышел из кареты, «махал тростью и говорил: “Я, де, сам лучше светлейшего князя”», потом пришел во дворец и кричал там: “Мне, да, бывал при Екатерине великой везде свободный ход, вы, де, боитесь только палки, которая вас бьет, а наши, де, палки больше тех, шелудивые, де, овцы не знают, кого не пускают”. В ответ на вежливое замечание дворцового служителя, что к императрице пройти “не время”, т.е. нельзя, зарвавшийся иерарх, согласно протоколу следствия, “на самую Екатерину великую высокую особу вознегодовал и вельми досадное слово изблевал, что он в дом Екатерины великой никогда впредь не пойдет, разве неволею привлечен будет”.
Такое поведение ранее послушного и угодливого иерарха было воспринято при дворе как “оскорбление чести Екатерины императрицы великой”. Тотчас нарядили следствие. Его вели вчерашние друзья и собутыльники Феодосия – П. А. Толстой и Андрей Ушаков. Они не дали никаких поблажек своему старинному приятелю. А о членах Священного Синода и говорить не приходится.
Никакие раскаяния и оправдания струсившему Феодосию не помогли: он был приговорен к смерти. Впрочем, Екатерина проявила милосердие: заменила смертельную казнь заточением в монастырской тюрьме.
Конец Феодосия был ужасен. Его замуровали в подземную тюрьму в архангелогородском Карельском монастыре. Оставив лишь узкое окошко, через которое ему давали хлеб и воду. Зимой 1725 года его перевели в отапливаемую келью, которую также “запечатали”. В феврале 1726 года часовые встревожились – Феодосий не брал пищу и не откликался на зов. В присутствии губернатора вход вскрыли – Феодосий был мертв…
Забытые родственники.
Екатерина, придя к власти, не вспомнила о своих родственниках до тех пор, пока рижский губернатор, фельдмаршал князь А. И. Репин не сообщил, что к нему обратилась некая Христина, жаловавшаяся на притеснения своего помещика и просившая устроить свидание с сестрой.
Екатерина поначалу была явно смущена. Сестру и ее семейство она приказала содержать “в скромном месте и дать им нарочитое пропитание и одежду”, от помещика их взять “под видом жестокого караула” как самозванцев и “приставить к ним поверенную особу, которая могла бы их удержать от пустых рассказов, надо полагать – о босоногом детстве Екатерины.
Однако через полгода родственные силы пересилили, и всех Скавронских доставили в Петербург, - точнее в Царское село. Можно себе представить, что творилось в Царском дворце! Родственников было много. Кроме старшего брата Самуила прибыл средний брат Карл с тремя сыновьями и тремя дочерьми, сестра Христина с мужем и двумя дочерьми, - и того не меньше двух десятков. Оторванные от вил и подойников, родственники императрицы еще долго отмывались, учились приседать и кланяться и носить дворянскую одежду. Вначале 1727 года все они стали графами, получили большие поместья. И в русских генеалогических книгах появился новый графский род Скавронских. Правда сведений об особой близости семейства с императрицей что-то не встречается…
Меншиков.
Вначале 1727 года многие придворные со страхом гадали: что ждет их завтра? Частые удушья, конвульсии, лихорадки не позволяли Екатерине покидать опочивальню. Что будет с ними, если Екатерина умрет?
С беспокойством и тревогой пытался разглядеть грядущий день и второй после императрицы человек в государстве – светлейший князь А. Д. Меншиков.
Кто же после смерти Екатерины унаследует императорскую корону? На лицо было три реальных кандидата: великий князь Петр Алексеевич – одиннадцатилетний мальчик, обойденный властью в 1725 году, и две дочери Екатерины – Анна Петровна и Елизавета Петровна.
Старшая – Анна Петровна – была уже выдана замуж за герцога Голштинского Карла Фридриха, и поэтому ее шансы занять престол были ничтожны.
Другое дело – внук Петра Великого великий князь Петр Алексеевич. Ему благоприятствовала традиция наследования русского престола по прямой мужской нисходящей линии от деда к отцу и далее – к внуку.
Да и посадить на престол Елизавету, как некогда ее мать, было бы не легко даже могущественному Меншикову.
Взвесив все эти обстоятельства, Меншиков начал свою решительную, головоломную партию, сделав ставку на великого князя. Известно, что Александр Данилович был заядлым любителем шахмат. Теперь пришел час самой важной партии, где фигурами были живые люди. Смысл ее сводился к тому, чтобы не только сделать необходимую рокировку и защитить своего короля, но и быстро провести свою скромную пешку, на самую верхнюю вражескую горизонталь, сделать ее ферзем и тем самым решить исход партии в свою пользу.
Этой пешкой – будущим ферзем – должна была стать старшая дочь светлейшего пятнадцатилетняя Маша. Меншиков решил устроить ее “супружеское дело” с великим князем Петром.
Согласие императрицы на брак великого князя с Марией Александровной было получено довольно быстро.
Царица была во многом обязана Меншикову – он был старым другом ее сердца. Это он представил ее – простую служанку – Петру, “затем немало содействовал решению государя признать ее супругой”.
Не могла Марта отказать Алексашке.
Хитрый план Меншикова очень не понравился его товарищам по “партии”. Светлейший, добиваясь брака своей дочери с будущим наследником престола, бросал на произвол судьбы тех, с кем он победил при воцарении Екатерины в 1725 году.
Особенно обеспокоился граф П. А. Толстой. Приход к власти Петра II означал бы для него – неумолимого следователя и палача царевича Алексея – конец карьеры, а возможно, и жизни.
Также встревожились за свое будущее – генерал Иван Бутурлин, генерал-полицмейстер Петербурга Антон Девьер, обер-прокурор Сената Григорий Скорняков-Писарев. Они ясно видели, что светлейший их предает.
Толстой, герцог Голштинский, Анна Петровна и другие пытались убедить Екатерину отказать Меншикову и передать престол Елизавете. Но императрица была непреклонна, да и сам Меншиков не сидел, сложа руки.
Однажды он приказал арестовать своего шурина Девьера. Во время пытки Девьер выдал своих “сообщников”, среди которых фигурировал и Толстой. Цель была достигнута, старый лис попался: он был арестован.
“Заговор мятежников” был раскрыт. 6 мая 1727 года за несколько часов до смерти – Екатерина подписала подготовленный светлейшим указ о лишении “заговорщиков” чинов, званий, имущества, наказание их кнутом и ссылке в дальние края. Примечательно, что в комиссии, решавшей судьбу Толстого “со товарищи”, восседал один из лидеров родовитой оппозиции – князь Д. М. Голицын.
Меншиков торжествовал победу. Но тогда, в мае 1727 года, он не знал, что пройдет всего лишь четыре месяца – и судьба Толстого станет и его судьбой: оба они умрут в одном году – в 1729-м, Толстой – в каземате Соловецкого монастыря, а Меншиков – в Березове, в глухой сибирской ссылке.
Смерть Екатерины.
“Государыня до того ослабла и так изменилась, что ее почти узнать нельзя”, писал в середине апреля 1727 года французский дипломат Маньян. Она не пришла в церковь в первый день Пасхи и не пировала в день своего рождения – 5-го апреля – это было не похоже на ее нрав.
С конца апреля Меншиков уже не уходил из дворца. Опытные врачи предупредили его о безнадежном состоянии больной. Меншиков меньше всего думал о Екатерине. Суетный, тщеславный, падкий до денег, чинов и власти, он несколько раз в день подавал ей на подпись указы. Ослабевшая императрица была полностью в его власти и подписывала все.
Главной заботой Меншикова было составление завещания Екатерины. Здесь было много проблем. Идя на встречу всем пожеланиям Данилыча, императрица хотела защитить и своих дочерей. Анна и Елизавета на коленях просили мать отменить решение о браке великого князя Петра и княжны Марии Александровны. Но воля Меншикова была непреклонна. Он предложил лишь компромисс: наследником престола становится великий князь, но если он умирает бездетным, то очередь переходит сначала к Анне, а потом – к Елизавете. Кроме того, Меншиков обещал герцогской паре большую сумму денег для безбедного существования в Голштинии. И раньше он откровенно выталкивал молодых супругов на родину Карла Фридриха. Сейчас, в последние дни жизни императрицы, он дал всем понять, что это вопрос решен окончательно.
Говорят, что за несколько часов до смерти Екатерине приснилось, что она сидит за столом в окружении придворных. Вдруг появляется тень Петра. Он манит “друга сердешненького” за собой, и они улетают, как будто в облака. Царица бросает последний взгляд на землю и видит своих дочерей, окруженных шумной, неспокойной толпой. Но уже ничего не поправишь – надежда лишь на Данилыча – он не подведет…
6 мая 1727 года в девять часов вечера, прожив на свете 43 года и один месяц и процарствовав два года, три месяца и одну неделю, Екатерина умерла.
Заключение.
Екатерина, став уже самодержицей, способностей к правлению государством не проявила. Все дела она перепоручила Меншикову, влияние и значение которого в правительственных сферах пошло резко вверх, и некоторым другим сановникам.
По инициативе светлейшего, власти попытались уменьшить расходы на аппарат управления, без особого, впрочем, успеха. С целью уменьшить роль Правительствующего Сената (его стали именовать “Высоким”) был создан указом императрицы 8 февраля 1726 года Верховный тайный совет. Надежды Екатерины I и ряда членов Совета на то, что с его помощью можно обуздать честолюбие и надменность светлейшего, не оправдались.
Умаление роли Сената, учреждение Верховного тайного совета означало, конечно, отступление от замыслов Петра I. В том же направлении шли и меры по усилению власти воевод и губернаторов – им подчинили городские магистраты, введенные императором; в результате городское самоуправление зачахло.
Но в целом Екатерина I и ее сотрудники продолжили политику Петра I во внутренних и внешних делах. Россия закрепила за собой приобретения, сделанные на Кавказе, - Персия и Турция подтвердили свое согласие с этим.
Была открыта академия наук, план которой был обнародован Петром еще в 1724 году. Отправлена экспедиция Витуса Беринга, для решения вопроса, соединяется ли Азия с северной Америкой перешейком или разделяется проливом. В силу прямых указаний, найденных в бумагах преобразователя решено было продолжить составление Уложения; издано подробное объяснение закона о наследстве в недвижимых имуществах. Запрещено подстригать в монахи без Синодского указа. Был установлен орден Александра Невского. Повелено было из коллегий и канцелярий доставлять в типографию сведения обо всех “знатных делах, подлежавших к ведению народному”. Шафирову, возвращенному из ссылки, поручено было написать историю Петра Великого.
Список литературы.
1. Анисимов Е. В. Женщины на Российском престоле., Сиб., 1998 г.
2. Анисимов Е. В. Россия без Петра., Пг., 1994 г.
3. Буганов В. И. Екатерина I., в ж.: Вопросы истории., 1994., №11.,стр. 39