Россия и Китай: противостояние и сближение (на примере Забайкалья)
Еще в первой половине XVII в. между Русским государством и Китаем пролегали огромные территории, заселенные кочевыми и полукочевыми народами, большинство из которых не имело стабильных государственных образований. Одновременно с присоединением русскими Вост. Сибири и выходом их в район Амура Китай был захвачен вторгшимися в него из Юго-Вост. Маньчжурии армиями завоевателей-маньчжуров, основавших Цинскую империю. Со второй половины XVII в. районы к югу от Амура становятся зоной параллельного проникновения русских и маньчжуров. Последние и раньше совершали сюда походы, но не пытались здесь закрепиться и не стремились к хозяйственному освоению этих земель.
Встреча двух цивилизаций — русской и китайской — в середине XVII в. произошла в далекой Даурии. Тогда казаки Е. Хабарова, продвигаясь по Амуру и подчиняя местные племена, разгромили втрое превосходившее их численностью маньчжурское войско. Однако в планы русского правительства не входило осложнение отношений с Китаем. В связи с этим Московское правительство в 1670-х гг. попыталось урегулировать отношения с Китаем мирным путем.
Первое посольство, которое проследовало в Пекин через Забайкалье, в 1670г. возглавил нерчинский казачий десятник Игнатий Милованов. Милованов "со товарищами" ехал в столицу Китая через Маньчжурию, проложив тем самым новый маршрут для русских посольств. Он пролегал от Нерчинска до Аргуни в районе Цурухайтуя до рек Ган и Хайлар, затем через Большой Хинган и по долине р. Ял к р. Нонницзян, где был г. Наун. Затем путь поворачивал на юго-запад и через юго-восточные районы Монголии вел к Великой китайской стене. Этот путь был намного короче селенгинского, и при благоприятных обстоятельствах его преодолевали за полтора месяца. Впоследствии он и был узаконен Нерчинским договором 1689г.
Наказная память, данная Милованову нерчинским воеводой Д. Аршинским, — уникальный документ, пропитанный духом казачьей вольницы. Нерчинский воевода предложил цинскому императору, привыкшему рассматривать весь окружающий мир, в т.ч. и Россию, как вассалов, присылающих ему дань, вступить в русское подданство! И тогда русский царь "учнет богдокана жаловать и держать в своем царьском милостивом призрение и от недругов ево в оборони и в защищении..." [Русско-китайские отношения, 1969]. Неизвестно, узнал ли китайский император от своих приближенных смысл наказа, но приняли русских посланцев доброжелательно, и вернулись они из Китая с грамотой. В ней китайский император предлагал русскому царю установить мир в пограничных областях, чтобы казаки "впредь бы наших ук-раинных земель людей не воевали и худа б никакого не чинили. А что на этом слове положено, станем жить в миру и в радосте" [Там же].
Однако мирные предложения были лишь дипломатической уловкой цинского императора, стремившегося к "усмирению русских". На деле же маньчжуры продолжали военные приготовления. В связи с этим царское правительство принимает решение направить в Пекин полномочное посольство, назначив его главой известного дипломата, переводчика Посольского приказа Н.Г. Спафария (Милеску). Главной целью посольства Спафария было установление регулярных дипломатических и торговых отношений с Цинской империей, а также поиски наиболее удобных путей в Китай для посольств и торговых караванов.
Прибыв в Нерчинск, посол отправился в Китай новым, проложенным еще И. Миловановым путем через Маньчжурию. Весной 1676г. русское посольство прибыло в Пекин. Здесь Спафарию пришлось выдержать угрозы китайцев "со-бирати войско, сколько мочно великое и итить под Нерчин-ской и под Албазинской остроги и их до основания разорить, потому что ведаем "поскольку человек живет в них". На что Спафарий отвечал: "...Мы войною не хвалимся, а и бою не боимся же". Что же касается Нерчинска и Албазина, то в них людей "потому мало, что больши не надобно того, а как будет надобно, есть у великого государя великое множество рати, что в год мочно наполнитца всему Амуру" [Там же]. Хотя переговоры длились почти 5 месяцев, успеха они не имели. На все предложения русских об установлении нормальных политических и торговых связей цинское правительство ответило отказом.
Укрепление позиций Русского государства в Забайкалье и на Амуре вызывало недовольство маньчжурского Китая, а также северо-монгольских ханов. В 1680-х гг. они предприняли военные вторжения, от которых особенно пострадали Албазин и Нерчинск. Эти военные акции имели целью вытеснить русских с территории Даурии, однако мужественное сопротивление последних расстроило захватнические намерения южных соседей. В связи с этим маньчжурские правители, откликаясь на просьбы России урегулировать русско-китайские отношения, предложили провести переговоры для заключения мира и установления границы.
Переговоры состоялись 12—29 августа 1689г. близ Нерчинска.
Русское посольство возглавлял царский посланник Ф.А. Головин. В соответствии с Нерчинским договором граница между обоими государствами устанавливалась по р. Аргуни на всем ее протяжении, далее по р. Горбице, а от ее верховьев — по Каменным горам (т.е. по Становому хребту), далее — по Амуру. По условиям договора Албазинский острог был ликвидирован, его жители переселились в Нерчинск. Также во исполнение подписанного договора по "наказной памяти" Головина Аргунский "острог и в нем всякое строение и пушки и иные воинские припасы" весной 1690г. был перенесен на северо-западный берег Аргуни на 2 версты ниже старого места (при устье р. Камары).
Поскольку статьи Нерчинского договора были составлены слишком общо, они не могли четко регулировать пограничные отношения двух государств. Поэтому, несмотря на стремление России к дальнейшему урегулированию отношений. Китай постоянно высказывал претензии и не торопился идти на сближение. В 1690 г., а затем в 1693 г. в Пекин через Забайкалье тем же путем, каким шел Н. Спафарий, проследовали дипломатические миссии Г. Лоншакова и И. Идеса. В 1720г. через Селенгинск в Пекин направилась миссия во главе с Л. Измайловым. И хотя эти поездки положили начало регулярному обмену письмами между нерчинскими воеводами и цинскими властями и способствовали созданию благоприятных условий для торговли, Китай неохотно шел на сближение. Оживление русских дипломатических и торговых поездок в Пекин носило односторонний характер и не вызывало ответных визитов китайцев в Москву. Тем не менее превращение Забайкалья в своеобразный центр пересечения дипломатических и торговых связей позволило краю заявить о себе как о перспективном в экономическом и политическом отношении.
Дипломатические и торговые русско-китайские отношения первой четверти XVIII в. подготовили основу для их дальнейшего развития. "Потепление" наступило после Буринского договора, когда в районе р. Буры (в 20 верстах от Кяхты) 20 августа 1727 г. в результате долгих переговоров русской делегации во главе с царским посланником графом С.Л. Владиславичем-Рагузинским с китайской стороной состоялось его подписание. По условиям договора граница между Россией и Китаем простиралась с востока на запад от сопки Абагайту до перевала Шабин-дабага на Алтае. Она проводилась по принципу "северная сторона Российскому империю да будет. А полуденная сторона Срединному империю да будет" [Сборник, 1889]. Буринский договор, урегулировавший приграничные отношения, содействовал оживлению торговых и дипломатических связей двух государств.
На рубеже XVII и XVII1 столетий охрана российских территорий в Вост. Забайкалье была возложена на казачьи гарнизоны, сосредоточенные в Нерчинском, Аргунском, Телембинском, Итанцинском, Читинском, Еравнинском, Иргенском острогах, а в Зап. Забайкалье — в Селенгинском, Удинском, Баргузинском, Ильинском и Кабанском. Численность казачьих гарнизонов в них колебалась от 1055 до 1200 чел. Тогда не было постоянных пограничных постов. Периодически казачьи разъезды рассылались по наиболее опасным направлениям, т.е. в места большей вероятности проникновения непрошенных гостей — в верховья Чикоя и Онона, в среднее течение Аргуни.
В Вост. Забайкалье в соответствии с Нерчинским договором официальная граница существовала только по Аргуни. К западу от нее граница не была определена, но право фактического владения России установилось на всем пространстве между Ингодой и Ононом. Хотя здесь не было ни одного острога, ни одного караула, кочевавшие на этих землях ясачные тунгусы выступали в качестве охранителей Российских владений. В Зап. Забайкалье уже в первой четверти XVIII в. пограничная линия стала намечаться путем учреждения караулов Желтуринского, Босинского, Цаган-Усинского и небольших зимовий в долинах рекДжиды, Селенги, Кяхты и Чикоя. Кроме того, Чикой на том отрезке, где он протекает в широтном направлении, являлся частью фактического рубежа между русскими и монгольскими владениями, сложившегося еще в XVII в., задолго до захвата Монголии маньчжурами. Тем не менее задача разграничения российских и китайских владений западнее Аргуни и в Монголии требовала разрешения. Ее выполнил Буринский договор 1727г.
Буринским договором впервые предусматривалось описание прохождения линии границы между Россией и Китаем, т.е. "земли, реки и знаки были написаны и поименно внесены в ландкарту" [Н. Бантыш-Каменский. 1882]. Вдоль всей пограничной линии было установлено 87 маяков, представлявших из себя земляные или каменные насыпи конической формы, причем 63 маяка разместились восточнее Кяхты. Буринский договор, ставший составной частью общего договора о разграничении, политических и торговых отношениях между Российской и Цинской империями (1728г.), завершил период формирования российской границы в Забайкалье, став заключительным, после Нерчинского договора 1689 г., этапом этого длительного и сложного процесса.
Протяженность забайкальской границы составляла 2000 верст. Уже к 1728г. здесь располагалось на расстоянии 100—200 верст друг от друга более 30 караулов, а кроме того 2 форпоста — Кяхтинский и Цурухайтуевский, строилась также Троицкосавская крепость. Пограничная стража, численностью до 500 чел., состояла из "инородцев" — бурят и эвенков, русских служилых людей и солдат регулярных войск. Основную нагрузку по охране границы несли "инородцы", которые были распределены по караулам. Русские казаки назначались караульными смотрителями, выполняя функцию контроля за пограничной службой "инородцев".
В первой половине XVIII в. обстановка на забайкальской границе осложнялась набегами и грабежами: то монголы угоняли скот у российских подданных, то последние промышляли "воровством" в монгольских пределах. С 1727 по 1728 г. монголы произвели 122 набега на российскую территорию, преимущественно на Нерчинском участке границы (Вост. Забайкалье), в т.ч. по Аргуни. где не было пограничных караулов. В 1756г. грабежам подверглись Кубухаевский, Дурул-гуевский, Кулусутаевский, Тохторский, Мангутский.
Абагайтуевский караулы, Акшинская деревня. В связи с этими акциями были предприняты меры по укреплению границы: на участке от Цурухайтуевского форпоста до Аргунского острога в 1
Во второй половине XVIII в. продолжилось укрепление забайкальской границы. Вскоре здесь действовало 7 крепостей: Горбиченская, Цурухайтуевская, Чиндант-Турукаевская, Акшинская, Кударинская, Троицкосавская, Харацайская с форпостами. Они находились на различных расстояниях от границы. Так, Троицкосавская крепость всего в 4 верстах, Акшинская — в 40 верстах, а Чиндант-Турукаевская — в 45 верстах. В соответствии с количеством крепостей забайкальская граница делилась на 7 дистанций, протяженностью по 300 и более верст каждая. Между крепостями вдоль границы располагалось 56 караулов и несколько расколодок. расстояние между которыми уменьшилось до 40 верст.
Происходила реорганизация пограничной стражи: во-первых, путем ее увеличения; во-вторых, за счет усиления ее иррегулярными войсками (казаками). В 1761 г. был образован тунгусский (эвенкийский) пятисотенный казачий полк, который дислоцировался на Нерчинском участке границы. В дополнение к нему в 1765 г. формируются четыре бурятских казачьих полка обшей численностью в 2400 чел. Бурятские казаки закреплялись за Селенгинским участком границы и обязанности пограничников выполняли поочередно, сменяясь через год (ежегодный наряд на службу достигал 409 чел.).
Вслед за созданием эвенкийского и бурятских казачьих полков началась реорганизация пограничной службы русских казаков. Уже в 1772 г. их общее число достигло 1000 чел., из них 800 казаков стали "пограничными". Таким образом, сформированное к 1775г. "пограничное войско" насчитывало 3700 чел. Но постоянно на границе действовали 1700 казаков — русских, бурят и эвенков, причем ведущую роль на границе исполняли русские казаки. Все пограничные казаки были конными, что давало возможность быстро реагировать на нарушения границы. В дополнение к пограничным казакам для различных служб непограничного характера в крепостях размещались 900 солдат регулярных частей.
По-прежнему руководство охраной пограничной линии в Забайкалье осуществлялось Селенгинской пограничной канцелярией во главе с комиссаром. Позднее, в 1783 г. была создана пограничная канцелярия в Кяхте. Кяхтинский пограничный комиссар держал отчет перед обер-комендантом Троицкосавской крепости.
Непосредственное руководство казаками-пограничниками возлагалось на командиров дистанций, которые дважды в месяц инспектировали действия караулов, а в известное время съезжались с монгольскими пограничными начальниками для разрешения спорных вопросов.
В период реорганизации "пограничного войска" в начале 1770-х гг. пограничных русских казаков с семьями поселили на границе на постоянное проживание. Запрещалось всем, кроме них, селиться ближе 15-верстной полосы от границы. Казачьи семьи жили в караульных поселках в среднем в верстах 30 от границы, а вдоль пограничной линии была проложена дорога. Большинство приграничных казачьих поселков было основано в 1773 г. [А.П. Васильев, 1916]. Установленная на забайкальской границе система (дистанции, структура и численность казачьего "пограничного войска", порядок службы) в общих чертах сохранилась вплоть до середины XIX в.
Закрепляясь в Забайкалье, русское население стало устанавливать довольно тесные торговые связи с Китаем и Монголией. Китайские торговцы сами не приезжали в Россию, но через эвенков и монголов доставляли свои товары, в основном ткани, в пограничные русские остроги, где служилые люди покупали их оптом, а затем сбывали в Даурии или отправляли дальше, через Сибирь в Москву и другие российские города. В 1674 г. из Селенгинска в Китай отправился целый караван русских торговых и служилых людей с многочисленными товарами. В этой поездке участвовал селенгинский приказчик Иван Поршенников, который в Китае "государевы соболи променял на шелк-сырец". В Селенгинске он шелк-сырец сдал приказчику Гаврилу Ловиову, который отослал его через Енисейск в Москву. Как видим, даурские служилые люди, а также приказчики московских купцов, постоянно проживавшие в Иркутске и немногочисленных острогах Даурии, были посредниками в русско-китайской торговле, возникшей по инициативе самого местного населения.
Царская казна пыталась препятствовать самовольным поездкам торговых людей в Китай, так как последние уклонялись от уплаты торговых пошлин и конкурировали с государственной торговлей. Поэтому вскоре последовала правительственная грамота, обязывавшая всех сибирских жителей и приезжих из русских городов "всяких чинов людей", возвращавшихся через Даурию из Китая и ходивших туда "без указу великого государя и без грамот", останавливать и все товары у них отбирать в казну. Ездить в Китай разрешалось только с царской проезжей грамотой. Создав благоприятные условия для русско-китайских торговых отношений, Нерчинский договор 1689г. вновь подтвердил это правило своей пятой статьей: "Каким-либо ни есть людем с проезжими грамотами из обоих сторон для нынешние начатые дружбы для своих дел в обоих сторонах приезжати и отъезжати до обоих государств добровольно и покупать и продавать что им надобно, да поведено будет" [Сборник договоров, 1889]. Нерчинский договор также узаконил маршрут, которым уже с 1670г. пользовались нерчинские казаки, торговцы, дипломаты и путешественники.
Направляясь в Китай, русские купцы добирались в Пекин через Даурию: от Иркутска, через Байкал вдоль р. Уды. по рекам Чите, Ингоде, Шилке к Нерчинску, а от него по Шилке и Аргуни в район Цурухайтуя и через Маньчжурию в Пекин. От Нерчинска до Пекина можно было проехать и сухим путем, минуя Шилку, Унду. Газимур, Борзю — также к месту расположения Цурухайтуя. Не трудно понять, что уже в последней четверти XVII в. Нерчинск приобретает значение крупного центра русско-китайской торговли. Процветание торговли здесь продолжалось до начала XVIII в., когда Селенгинск, а затем и Кяхта отняли у Нерчинска приоритеты в торговле с Китаем.
Из Китая через Нерчинск везли ткани, ревень, чай и скот. Из Нерчинска в Китай отправляли в большом количестве пушнину, главным образом соболя. В Нерчинске через приказчиков и лавочных сидельцев была налажена постоянная торговля московских купцов (гостей) Филатьевых, С.Лузина, Г.Никитина, Л.Добрынина, И.Ушакова. После заключения Нерчинского договора в 1690-х гг. из Нерчинска было отправлено несколько частных караванов. Для обслуживания нужд торговли здесь в 1700г. стали строить гостиный двор, каменные амбары, погреба. Из числа нерчинских служилых людей к концу XVII в. формируется большая группа специалистов по торговым и дипломатическим делам с Китаем. Это Г. Лоншаков, Ф. Истопников, П.Худяков, А.Плотников. С. Молодой и др.
По Буринскому и Кяхтинскому договорам 1727—1728гг. пограничная торговля учреждалась в Кяхте и Старо-Цурухайтуе. С.Л. Владиславич-Рагузинский летом 1727 г. в торжественной обстановке в присутствии представителей обеих сторон положил первый камень при закладке торговой слободы Кяхты. Недалеко от нее. по ту сторону границы, маньчжуры, монголы и китайцы основали свою торговую слободу, которая впоследствии стала называться Маймачен. Уже в августе следующего года в Кяхте открылась торговля. Кяхта с этого времени стала одним из самых крупных центров русско-китайско-монгольской торговли в XVIII—XIX вв.
К обустройству торговой слободы в Цурухайтуе приступили только в 1731 г. Месторасположение ее было выбрано не случайно: рядом проходил торговый путь из Нерчинска, уже проверенный русскими и китайскими купцами. Но, поскольку русским купцам был воспрещен въезд на территорию Китая, а право отправлять торговые караваны оставалось исключительно за правительством, что и производилось один раз в три года через Кяхту, роль Цурухайтуевской торговой слободы как официального торгового пункта постепенно угасла. Тем не менее Старо-Цурухайтуй долгое время оставался признанным центром местной приграничной торговли.
Дело в том, что по-прежнему во многих местах Забайкалья на границе продолжалась мелкая розничная торговля монголов с русскими и бурятами. Понимая необходимость этих связей, С.Л. Владиславич-Рагузинский подчеркивал, что сибирские пограничные жители живут за счет торговли, поэтому ее нельзя ограничивать. "...Ежели пограничный торг будет запрещен, то они (т.е. сибирские жители) без сомнения тайным образом и без платежа надлежащих пошлин всякими окольными и заповедными дорогами к мунгалам товары будут возить", — писал сподвижник Владиславича-Рагузинского швед Л. Ланге [Цит. по: Ш.Б. Чимитдоржиев, 1987].
Действительно, не так легко было прервать устойчивые связи забайкальского населения с монголами и китайцами. Во второй половине XVIII — начале XIX вв. ежегодно в июле на Старо-Цурухайтуе. а также в д. Олочи и Усть-Стрелочном карауле производился торг с китайскими объездчиками границы. Они двумя отрядами числом до 100 чел. съезжались в д. Олочи, устраивая там беспошлинный обмен товарами. Затем поднимались до Цурухайтуя, где неподалеку в поле устраивалась ярмарка, продолжавшаяся 5—7 дней, после того спускались вниз по Аргуни до Усть-Стрелки, где также останавливались для торга. Китайцы привозили товары на нескольких арбах. Это были ткани (даба, китайка, шелк), полушелковица, буда, рис, табак, леденец (желтый сахар), пряники, стеклянные бусы, кольца, ганзы (медные курительные трубки), кирпичный чай и другие товары. На ярмарку собирались русские казаки из соседних караулов. Они привозили свои то-нары: платки, русские материи, кожи, хвосты, волос, овчины, мерлушки, серебряные деньги.
Мелкая розничная торговля на забайкальской границе официально была разрешена в начале XIX в. Но, несмотря на официальное разрешение, кяхтинское начальство под влиянием местного купечества, опасавшегося конкуренции мелких торговцев и простого люда, иногда ее ограничивало. И хотя в 1833 и 1836гг. были обнародованы правительственные постановления, согласно которым сбыт хлеба, масла и иной продукции разрешался "всем жителям Забайкальского края без всяких ограничений", местная администрация и крупное купечество чинили препятствия. Поэтому русские и монголы, как и раньше, вынуждены были совершать незаконные переходы через границу для совершения торговых сделок.
Запреты и ограничения, а также необходимость уплачивать пошлины усиливали контрабандную торговлю, которая становилась достаточно распространенным явлением и на западном участке забайкальской границы, и на восточном. Нелегальная торговля к середине XIX в. приняла столь широкие масштабы, что жители Забайкалья, особенно близ Кяхты, удовлетворяли свои потребности в чае и хлопчатобумажных изделиях за счет контрабандного обмена товарами с китайцами в различных пограничных пунктах. Разгул приграничной нелегальной торговли явился одной из причин начавшегося в середине XIX в. застоя кяхтинской официальной торговли.
Н.Н. Константинова