Потеря северной Африки

Министерство образования Украины

Лицей "Интеллект"

Реферат на тему:ПОТЕРЯ СЕВЕРНОЙ АФРИКИ

Выполнил:

Корчев Вячеслав

группа 201

Киев 1998 год

ПРОРЫВ ОБОРОНЫ НЕМЕЦКИХ ВОЙСК У ЭЛЬ-АЛАМЕЙНА

После того как Роммель
в начале сентября 1942 г. тщетно пытался про­рвать оборону англичан в районе Эль-Аламейна
и выйти к Нилу, немецкие и итальянские войска не получили достаточных попол
нений; больше того, соотношение сил начало постепенно изменяться в пользу англичан. Мальта срывала всякий подвоз в Африку. Теперь итальянское командование сожалело о том, что отказалось от захвата этой английской базы. Немецкая авиация уже не могла вывести ее из строя. Итало-немецкие потери торговых судов и боевых кораблей резко возросли. Хотя предпринятое 10 октября воздушное наступ­ление на Мальту и принесло некоторое облегчение, но через две недели его пришлось прекратить, так как потери в самолетах стали слишком большими.

В начале октября генерал Александер,
английский главнокомандующий на Ближнем Востоке, решил в конце месяца бросить в наступление 8-ю арми
ю Монтгомери.
Для подготовки этого наступления 9 октября начались постоян­ные воздушные налеты на итальянские порты Неаполь и Савону,
чтобы парали­зовать снабжение войск в Африке, и на итало-немецкие аэродромы в Сицилии и Северной Африке для планомерного уничтожения военно-воздушных сил. Коммуникации африканской армии протяженностью 1800 км также подверга­
лись систематически атакам. Все эти налеты регулярно проводились в тече­ние более двух недель и были настолько эффективными, что английские само­леты незадолго до начала наступления могли уже совершенно беспрепятственно летать через позиции противника. Генерал Штумме,
который заменял Роммеля
во время его отпуска, согласно его приказу, эшелонировал четыре немецкие и восемь италья
нских дивизий следующим образом.

Оборонительные позиции занимали пять итальянских дивизий, отчасти смешанные с немецкими частями 164-й пехотной дивизии и парашютной бригады Рамке. В качестве резерва - чтобы можно было быстро л
окализовать вклинение противника, прежде чем он сумеет добиться решающего прорыва на фронте не особенно стойких итальянцев,- непосредственно за пехотными дивизиями располагались на юге одна немецкая и одна итальянская танковые дивизии, на севере—две немецкие и две итальянски
е танковые и две моторизо­ванные дивизии. Немецкие соединения уже так и не смогли восполнить поте­
ри, понесенные в начале сентября.

Между тем 8-я английская армия увеличилась до семи пехотных, трех
бронетанковых дивизий и семи отдельных танковых полков.
Англичане имели 1100 танков, в том числе 400 тяжелых аме
риканских машин типа «Грант» против 500 немецких и итальянских танков. Таким образом, у них было более
чем двойное количественное превосхо
дство, не говоря уже о качественном, Превосходство в воздухе было, несомненно, на английской стороне и граничило с абсолютным господством. Монтгомери основную массу своих войск—два армейских корпуса—расположил на оборонительных позициях, а за север­ным флангом привел в боевую готовность крупные танковые силы. Посредством крайне искусной маскировки и
различных мероприятий с целью ввести про­тивника в заблуждение, например таких, как использование макетов танков и сооружение ложного нефтепровода на юге, ему удалось дезориентировать противника не только относительно направления своего главного удара, но даже и относительно всей подготовки к наступлению. 23 октября в 23
часа после мощной двадцатиминутной артиллерийской подготовки, в которой приняли участие свыше тысячи орудий, войска Монт­гомери перешли в наступление на северном участке фронта. Одновременно на южном участке, чтобы ввести противника в заблуждение и сковать располо­женные там немецкие и итальянские резервы, было предпринято ложное наступление. Замысел быстро прорвать северную часть позиции и, проделав проходы в минных полях, ввести в прорыв танковые соединения, несмотря на использование огромного количества техники, с самого начала потерпел неудачу. Обороняющиеся сумели остановить продвижение англичан в глубине главной полосы обороны. Вечером 25 октября прибыл Роммель, которому пришлось прервать свой отпуск, и снова принял командование армией вместо своего заместителя, погибшего в первый же день наступления. Контратаками резервов, находившихся за северным флангом, а также стянутых с юга, уда­лось в течение нескольких дней настолько ограничить глубокое вклинение англичан, что Монтгомери был вынужден отвести в тыл свои танковые соеди­
нения, чтобы привести их в порядок и перегруппировать. Английские пехот­
ные дивизии понесли большие потери, триста танков было выведено из строя. Но положение немецких и итальянских войск было гораздо хуже. Расходуя огромное количество боеприпасов, беспрерывно атакуя с воздуха, располагая танками, обладающими более мощным вооружением и большим запасом хода, чем немецкие танки, англичане нанесли противнику потрясающие потери. Итальянские пехотные дивизии отчасти не отвечали требованиям ведения войны с большим количеством техники. Немецкие запасы бензина подходили к концу. Слабые силы авиации самоотверженно пытались вместе с итальянцами воспрепятствовать действиям английских войск, но были отогнаны превосхо­дящими силами английской авиации и мощным заградительным огнем зенит­ной артиллерии. Роммель после этого относительного успеха в обороне понял, что при его больших потерях и огромном превосходстве противника он несможет удержать своих позиций. Если войска своевременно не отвести, то прорыв полностью моторизованных частей противника будет вопросом лишь нескольких дней. Роммель
не скрыл от итальянского командования эту оценку создавшегося положения. 30 октября удалось еще раз предотвратить прорыв австралийской дивизии, которая продвинулась от участка вклинения на север до побережья. Затем англичане в ночь с 1 на 2 ноября начали решаю­щее наступление. Чтобы избежать уничтожения целой армии и иметь возмож­ность спасти прежде всего немоторизованные итальянские пехотные дивизии, Роммель должен был немедленно отвести свои войска. 2 ноября он начал отступлени
е, сообщив в Рим и в ставку Гитлера о том, что оно стало неизбеж­ным. Муссолини
ответил, что он должен удержать позицию любой ценой. Гитлер, как всегда, когда не хватало резервов, пытался воздействовать высоко­парными словами. Весь немецкий народ, убеждал он Роммеля,
преисполнен глубочайшей веры в его командование и в храбрость немецких и итальянских войск. Необходимо бросить в бой все до последнего солдата. Даже превосходя­щие силы противника будут, в конце концов, измотаны и обескровлен
ы; важно только держаться с железной стойкостью. У его войск только один выход: победа или смерть. Роммель, который всегда считал себя прежде всего солда­том, подчинился приказу и прекратил начавшееся отступление.

Приказ Гитлера воодушевил войска на последнее отчаянное сопротивле­ние, которое оттянуло прорыв еще на два дня. Затем англичане разгромили на центральном участке фронта самоотверженно сражавшийся итальянский моторизованный корпус и создали брешь шириной 20 км. Так как, согласно приказу, в бой были введены все силы и средства до последнего солдата, то не было резервов, чтобы закрыть зияющую брешь. Англичане в основном уже разгромили итальянские пехотные дивизии и вклинились в трех местах даже в оборону немецкого Африканского корпуса.
Ликвидировать эти вклинения немцы уже были не в состоянии. Тогда Роммель решил под свою ответствен­ность дать приказ об отходе и сообщил о том, что он отдал приказ отойти к Фуке,
однако не знает, возможно ли там снова организовать оборону.

Из-за несвоевременной реакции высшего руководства теперь наступило то, чего так опасались итальянцы со времени первого отступления зимой 1941/42 г. и чего они хотели во что бы то ни стало избежать. Малоподвижные итальянские пехотные дивизии, которых никогда нельзя было обеспечить необходимыми транспортными средствами, оказались беспомощными перед преследующими их полностью моторизованными соединениями противника. Моторизованные немецкие дивизии и остатки почти совершенно разгромлен­ных итальянских моторизованных дивизий в результате этого сражения были настолько ослаблены, что даже медленный отход от рубежа к рубежу с учетом темпа движения пехотных дивизий стал неосуществимым. Оборонительную позицию у Фуки
уже нельзя было удерживать. Противник навязал свой темп.

Между Роммелем,
который хотел спасти как можно больше подвижных сил, и итальянским верховным командованием возникли неизбежные круп­ные разногласия; итальянцы дошли до упрека в том, что Роммель нервни­чает, оставляет быстрее, чем это необходимо, одну позицию за другой и не обращает должного внимания на итальянские интересы. Противоречия еще более обострились, когда итальянские офицеры увидели, что немецкие тыло­вые службы вместо того, чтобы предоставить автомашины в распоряжение итальянцев, перевозят на своих и итальянских автомашинах такие вещи, без которых вполне можно обойтись на фронте.

Большая часть итальянцев и значительная часть немецких немоторизован­ных соединений уже погибли в результате боев под Эль-Аламейном
или были потеряны в первые дни отступления. Зато попытка англичан параллельным преследованием бронетанковыми войсками преградить подвижным германо-итальянским силам отступление на позицию у Мерса-Матрух
потерпеланеудачу вследствие упорного сопротивлени
я немецких охраняющих частей. Внезапно начавшийся дождь также помешал передвижению англичан вне дорог. После того как 8 ноября позицию у Мерса-Матрух пришлось оставить ввиду угрозы охвата с юга, итальянцы потребовали, чтобы удерживались сильные позиции в районе Эс-Саллума
и прохода Хальфайя.
По мнению Ром­меля, при существующем неблагоприятном соотношении сил об этом не могло быть и речи. Вряд ли было возможно также захватить Тобрук и помешать англичанам хотя бы на короткое время пользоваться портом и прибрежным шоссе. Это поглотило бы все силы армии и открыло англичанам путь на Три­поли. Положение заставляло предпринять быстрый отход, так как уже 11 нояб­ря показались первые английские дозоры в районе Эль-Мекили
—верный признак того, что противник стремился снова выйти на рубеж Эль-Мекили, Завиет-Мсус,
чтобы отрезать все силы, отступающие к Бенгази.
В ночь с 12 на 13 ноября англичане заняли Тобрук.

По мнению итальянского верховного командования, которое уже энергичнее включилось в руководство операциями и для выполнения своих распоряже­ний подчинило Роммеля командующему войсками в Ливии маршалу Бастико,
ближайшей позицией теперь являлся оборонительный рубеж у Гаср-эль-Брега.
Итальянцы его тщательно укрепляли и подтягивали туда войска. Они делали также все возможное, чтобы подбросить армии подкрепления и попол­нить запасы; правда, они были не в силах устранить хроническую нехватку горючего, которая часто даже сказывалась на действиях танков. Надо отметить, что в результате действий вражеской авиации большое количество боеприпа­сов, горючего и продовольствия было потеряно еще в море или при подвозе автотранспортом. Кроме того, западные державы к этому времени высадили свои войска в Марокко и в Алжире, так что подкрепления и все необходимое шло теперь прежде всего в Тунис. Кессельринг
и итальянское верховное коман­дование были убеждены в том, что противник, который до Бенгази прошел путь 850 км, обеспечивая с большим трудом свое снабжение, неизбежно должен был потерять наступательную мощь. Поэтому они требовали, чтобы позиция у Гаср-эль-Брега
энергично оборонялась. Это требование решительной обо­роны вызвало резкое возражение Роммеля. Он также считал, что на подходя­щих позициях следует по прежнему готовиться к задержанию противника, но полагал, что решительная оборона в Триполитании
невозможна, так как англичане могли обойти все эти позиции. Поэтому всякое слишком долгое их удерживание связано с потерей армии или, по меньшей мере, с потерей ее немоторизованных частей, как это случилось под Эль-Аламейном. Такое же мнение он выразил вовремя беседы с Гитлером, чем вызвал бурю возмущения. Уже из одних только политических соображений должен удерживаться боль­шой плацдарм в Африке, поэтому отступление с позиции Гаср-эль-Брега исключено. Данные тогда Роммелю
обещания своевременно подбросить ему подкрепления и снабдить войска всем необходимым впоследствии так и не бы­ли выполнены. Было невозможно обеспечить достаточное снабжение морским путем одновременно Туниса и Триполитании. События ближайших же недель оправдали господствовавший
в Риме оптимизм лишь постольку, поскольку Монтгомери
продвигался вперед очень медленно, причем это не затрагивало принципиального мнения Роммеля о возможностях дальнейшего ведения воен­ных действий. 20 ноябр
я англичане вступили в Бенгази, пройдя за четырна­дцать дней 850 км. Их армия была сильно растянута, а для ее снабжения они вынуждены были обходиться лишь одним прибрежным шоссе. Теперь им нужно было сначала подтянуть свои войска, а также развернуть по крайней мере отдельные части и организовать их снабжение.

Монтгомери, всегда действовавший планомерно и методично, также не хотел неосторожными действиями подставлять свои войска под удар все еще опасного противника. Без сильной поддержки авиации, переброска и снабже
ние
которой требовали напряженной работы транспортных частей, он считал преследование невозможным. Поэтому перед позицией Гаср-эль-Брега
была снова сделана остановка на несколько недель. Снабжение через Триполи несколько увеличило силу сопротивления армии Роммеля.
Монтгомери
выдви­нул вперед только три дивизии: трудности с подвозом не позволяли пока исполь­зовать большие силы. Он решил двумя дивизиями наступать фронтально, а одной танковой дивизией предпринять глубокий обход. 11 декабря англий­ская авиация приступила к бомбардировке позиций итало-немецких войск; наступление наземных войск предполагалось начать 14 декабря. Роммель
своевременно разгадал приготовления англичан к наступлению и уже в ночь с 6 на 7 декабря начал отводить малоподвижные итальянские пехотные диви­зии на позиции у Буэрат-эль-Хсуна
в юго-западном углу залива Сидра. Когда англичане в ночь с II на 12 декабря стали бомбить позиции у Гаср-эль-Брега, Роммель приказал и моторизованным частям отойти, так что удар английской авиации пришелся по пустому месту. В последующие дни все же сказался начатый войсками противника обход этой позиции в сочетании с фронталь­ными атаками. Завязались ожесточенные бои, и немецкие арьергардные части избежали окружения только благодаря удачно проведенной контратаке.

Опять наступила длительная пауза, прежде чем английская армия развер­нулась перед позицией у Буерат-эль-Хсуна
и подготовила ее обход; снова Ром-мель получил из Рима приказ удерживать эту последнюю позицию перед Триполи до последней возможности. Только когда он поставил ультимативное требование, что в таком случае итальянскому верховному командованию при­дется смириться с уничтожением итальянских пехотных дивизий, в начале января был получен приказ об отходе. 18 января англичане начали наступле­ние, и немецкие арьергарды своевременно отступ
или. После совсем короткой задержки на позиции, которая находилась в 100 км восточнее Триполи и была немедленно обойдена англичанами, Роммель бросил столицу итальянской колонии на произвол судьбы. 23 января она была занята англичанами. Англи­чане говорят, что перед самым Триполи их запасы пришли к концу, так что они вынуждены были или немедленно использовать порт Триполи или отсту­пить. Так как вход в порт преграждал только один потопленный корабль, то через пять дней после захвата в него уже могли заходить мелкие суда, так что англичане теперь были свободны от всяких забот.

С потерей Триполи итальянцы лишились последней части своей колониаль­ной империи в Северной и Восточной Африке, которую они с большой любовью и ценой тяжелых материальных жертв создавали в течение полувека. Это был серьезный удар для итальянского народа, три года лелеявшего надежды полу­чить Ниццу, Корсику и Тунис. Сомнения в целесообразности войны росли, потому что теперь она уже стучалась в ворота родины.

Англичане могли гордиться своей победой. Целых два года в ожесточен­ной и упорной борьбе они удерживали свои позиции на Средиземном море, и хотя временно и потеряли господство на море и в воздухе, но не отступили. Теперь они, наконец, сами перешли в наступление и в самом ближайшем вре­мени должны были начать в Тунисе совместные действия с американскими войсками Эйзенхауэра.
Несмотря на все старания Роммеля, пробил послед­ний час немецкого Африканского корпуса.

в декабре 1941 г. японцы нанесли мощный и неожиданный удар, американцы уже начали мобилизацию людских резервов и техники, но были еще очень далеки от того, чтобы иметь возможность бросить в бой многочисленные и хорошо оснащенные и обученные соеди
нени
я. Небольшое количество имевших­ся в их распоряжении войск требовалось немедленно использовать на Дальнем Востоке, чтобы помешать безграни
чному расширению Японии. Главное заклю­чалось в том, чтобы не дать Японии приблизиться к Австралии и Индии.

Несмотря на неотложн
ые заботы о настоящем, думали и об общем плане ведения войны. Чтобы получить ясность в этом вопросе, Черчиль с 22 по 26 декабря 1941 г. вел переговоры в Вашингтоне. Конференци
я, на которой уча­ствовали также его военные советники, привела к двум решающим результатам.

Для коорди
нации совместных военных усилий был создан штаб, который имел свою резиденцию в Вашингтоне. В этот орган входили постоянные пред­ставители главных штабов всех трех видов английских вооруженных сил; во главе стоял начальник американского генерального штаба Маршалл. С самого начала стремились максимально уменьшить трения, связанные с веде­нием коалиционной войны, слишком хорошо знакомые обоим партнерам по первой мировой войне. Несомненно, в военном отношении этого удалось достиг­нуть почти полностью
[1]
.

Главной целью войны было поражение обеих европейских держав оси. Против Японии американцы хотели бросить ровно столько сил, сколько тре­бовалось для того, чтобы сначала задержать продвижение японских войск, а позднее захватить выгодные исходные позиции с целью добиться окончатель­ного поражения Японии.

Причины такого решения были ясны. Вооруженные силы трех союзников, к которым относился и Советский Союз, могли совместно действовать только против Германии и Италии. Если бы Соединенные Штаты сосредоточили глав­ные усилия на борьбе с Японией, это означало бы не только раскол сил, но и опасность того, что предоставленные самим себе Англия и Советский Союз тем временем потерпят поражение в Европе.

Но было легче принять решение,
чем быстро его осуществить. Тоннаж торгового флота был крайне ограничен. Для снабжения Британских островов ежегодно требовалось 20—25 млн. брт.
Русским нужно было все в большей степени посылать через Северный Ледовитый океан и Иран оружие, автомаши­ны и снаряжение. В Австралии было необходимо создать базу для обороны и для последующего наступления на Японию. Потребовались годы, пока войска стали достаточно сильными, чтобы осуществить вторжение в Европу. В феврале 1942 г. нехватка тоннажа стала настолько велика, что предложение отправить в Египет американскую бронетанковую дивизию не осуществили уже по одной той причине, что эти войска не на чем было перебросить. Борьба немецких подводных лодок и надводн
ых кораблей на морских коммуникациях в Атлантике достигла в то время кульминационной точки. Каждый месяц гибло большое количество судов, в том числе особенно нужные танкеры. Време­нами из-за действий подв
одных лодок прекращалось сообщение между порта­ми Северной и Южной Америки.

Мысль о строительстве специальных десантных судов—необходимых вспомогательных средств для высадки десанта—возникла лишь в феврале 1942 г.

Прошел почти год с момента вступления Соединенных Штатов в войну, пока американские вооруженные силы смогли принять участие в операциях в районе Средиземного моря. Путь к этой цели был долгим и трудным. Когда

Весной 1942 г. американцам теоретически уже была ясна форма заплани­рованного вторжения в Европу. Они с самого начала стремились к высадке во Франции. Британские острова могли служить достаточно широким плацдар­мом для сосредоточения войск и последующего полного развертывания воору­женных сил обоих союзников. Туда вел кратчайший путь от восточного побе­режья Америки, там имелась густая сеть хорошо укрепленных и мощных портов, необходимых для выгрузки прибывающего из-за океана огромного количества живой силы и техники. Далее, поскольку каждый конвой, идущий в Англию, должен был охраняться воздушными и морскими силами, э
та организация обороны одновременно могла принести пользу и военным тран­спортам американцев. В случае наступления на Германию из Северной Афри­ки, которому вначале также придавалось серьезное значение, американцы лишались большей части этих преимуществ; кроме того, в ходе наступления требовалось преодолеть Альпы.

Многие с глубоким сомнением относились к плану высадки во Франции и задавали вопрос, возможно ли будет вообще высадить десант во Франции, учитывая немецкие оборонительные сооружения на французском побережье, многочисленные и сильные базы подводных лодок и немецкой авиации, тем более что немцы имели в своем распоряжении для укрепления побережья несколько лет? Не было недостатка в людях, которые считали такое предприя­тие безумием, равносильным самоубийству. Однако военные руководители в американском генеральном штабе во главе с их начальником, генералом Маршаллом, стояли твердо на той точке зрения, что если создать подавляющее превосходство в воздухе, устранить угрозу со стороны немецких подводных лодок, использовать сильный флот обеих морских держав и провести тщатель­н
ую техническую подготовку, то такая операция будет иметь все шансы на успех. В апреле 1942 г. англичанам был предложен план, который они в основ­ном одобрили, несмотря на многие опасения военного, и политического харак­тера, появлявшиеся у них в дальнейшем довол

ьно часто. Но все это пока оставалось только планом и, как вскоре выяснилось, не могло быть осуществле­но до весны 1944 г.

Между тем наступил июнь 1942 г. и положение русских, казалось, стало в высшей степени опасным. Их настойчивые требования об открытии второго фронта усиливались изо дня в день и встретили живой отклик в англосаксонской прессе, которая не могла понять, почему военное командование остава­лось совершенно бездеятельным. В это время генерал Эйзенхауэр,
который до сих пор был начальником оперативного управления американского генераль­ного штаба, стал верховным главнокомандующим американскими вооружен­ными силами в Европе. Когда он прибыл в Лондон, в Северной Ирландии нахо­дилась одна пехотная и одна танковая американские дивизии, а также неболь­шие авиационные подразделения. Обучение обоих соединений еще не было закончено, так что о вторжении в Европу в скором времени не приходилось и думать. Однако Рузвельт
считал, что если американцы в 1942 г. не предпри­мут никаких решительных действий, то это тяжело отразится как на положе­нии на русском фронте, так и на мировом общественном мнении. Поэтому он дал указание начальнику генерального штаба при любых обстоятельствах еще в 1942 г. начать наземные операции в районе Европы. Имелись три возможно­сти: усилить английскую армию в Египте, высадить десант в Северо-Западной Африке и создать плацдарм во Франции. Египет был исключен, так как пере­броска войск и грузов вокруг Южной Африки пот
ребовала бы слишком много времени и транспортных судов. Высадка десанта во Франции представлялась американскому командованию очень заманчивой операцией. Американцы оставались верными своему первоначальному плану и не давали сбить себя политическими соображениями на неверный путь. Однако проверка осущест­вимости высадки для создания плацдарма в Бретани или на полуострове-

Котантен
привела к выводу, что риск был слишком большим.
Небольшой радиус действия еще не позволял истребителям, базирующимся на английские аэро­дромы, поддерживать десантную операцию в Северной Франции. Таким обра­зом, оставалась только высадка десанта в Северной Африке, которая 25 июля и была одобрена Рузвельтом.

Ее осуществление было связано с немалыми трудностями и сомнен
иями. Все предыдущие расчеты и выводы касались высадки на ограниченном участке побережья Франции; его можно было достигнуть одним коротким прыжком через пролив. Эта же операция была связана с длительным переходом через океан, в глубинах которого таились вражеские подводные лодки, и должна была проводиться на обширной территории, где прежде велись лишь неболь­шие колониальные войны. На первом этапе поддержка с воздуха, поскольку не имелось достаточного количества авианосцев, должна была осуществляться главным образом с Гибралтара, на аэродроме которого с испанско
й территории можно было сосчитать все самолеты. Для десанта были подготовлены только несколько дивизий. Поэтому сначала ставились очень ограниченные задачи: воспретить державам оси использование Французской Северной Африки в качестве базы подводных лодок и авиации (впрочем, весьма сомнительный предлог для захвата), облегчить положение Мальты и в случае благоприятной обстановки быстро захватить побережье Северной Африки во взаимодействии с 8-й английской армией, которая еще стояла у Эль-Аламейна.
Радиус дей­ствия самолетов, базирующихся на Гибралтар, ограничивал выбор районов первых высадок. Бизерта
и Тунис исключались, так как английский флот опасался слишком тяжелых потерь от авиации противника; из восточных портов можно было говорить об Оране
и Алжире. Представлялось целесо­образным высадить десант в Касабланке,
чтобы немедленно оказать сильный нажим на Испанию и на марокканские племена,
и во всяком случае закрепиться в Африке. В общем, полной уверенности в успехе десантной операции на Средиземном море не было. Полагали, что немцы могут предпринять решитель­ные действия против Гибралтара, и даже считали возможным при известных обстоятельствах преграждение Гибралтарского пролива. Самым ранним сроком этой операции, для которой требовалось собрать большой транспортный флот, занятый выполнением различных задач, была поздняя осень.

Поведение 200-тысячной французской армии в Северной Африке и все еще значительных морских сил в североафриканских портах приобретало решаю­щее значение. Ни здесь, ни во Франции не были забыты Оран, Дакар и Сирия. Поэтому операция была подготовлена так, как будто бы дело шло о высадке исключительно американских войск. Англичане по возможности должны были предпринять высадку лишь тогда, когда выяснится позиция французов. Однако совершенно обойтись без содействия английского флота было нельзя. Поэтому, чтобы лишний раз не задеть самолюбия правительства Петена,
де Голль
не был привлечен к этим планам и даже не был посвящен в них. Напро­тив, американец Мэрфи, который с 1940 г. находился в Северной Африке в качестве дипломатического представителя США, установил связь с некоторы­ми видными французскими генералами и представил важные данные относи­тельно численности, морального духа и предположительного сопротивления французских вооруженных сил в Северной Африке. Очень надежным для Виши был французский генеральный резидент в Марокко генерал Ноге. На основании переговоров со своими доверенными лицами – французами - Мэрфи предложил сразу же после высадки десанта направить генерала Жиро, бежав­шего из немецкого плена и находившегося на не оккупированной территория Франции, в Севе
рную Африку, так как считалось, что он пользуется среди французских войск очень большим влиянием.

В одном из своих отчетов Маршаллу Эйзенхауэр писал, что французские вооруженные силы в Африке, располагающие 500 самолетами и 14 слабыми,

скудно оснащенными, но зато хорошо обученными дивизиями с опытным командным составом, вполне могут воспрепятствовать высадке, если только они не будут политически разложены и не станут оказывать лишь видимость сопроти
вления. Позиция Испании его беспокоила меньше, хотя, конечно, немцы могли своевременно разгадать угрожающую им опасность и вступить в страну. Чтобы этого не случилось, английская разведка с успехом распро­страняла слухи о том, что англичане в ближайшем будущем предполагают отправить конвой из Гибралтара на Мальту и для этой цели сосредоточили крупн
ые силы авиации в Гибралтаре. Представляется весьма сомнительной готовность Франке
в то время открыть немецким войскам свои границы, не говоря уже о том, что положение на Восточном фронте становилось все более напряженным и у немцев почти не было войск и авиации для предупредитель­ных мероприятий. Ведь Роммель
еще в сентябре тщетно просил прислать под­крепления для усиления немецко-итальянских позиций в восточной части Средиземного моря и для действий против Мальт
ы.

9 сентября было решено назначить высадку в Северной Африке на 8 нояб­ря. Когда Эйзенхауэр
5 ноября прибыл на свой временный командный пункт в Гибралтаре, флот, состоявший из 110 транспортов и свыше 200 военных кораблей, уже несколько дней находился в пути из портов Соединенных Штатов и Англии. 28 транспортов, на борту которых находились 37 тыс. превосходно оснащенных американцев, отплыли 23 и 24 октября из Чесапикского
залива на восточном побережье Соединенных Штатов, суда с 49 тыс. американцев и 23 тыс. англичан 27 октября вышли из устья реки Клайд в Шотландии. На гибралтарском аэродроме было сосредоточено столько истре­бителей и бомбардировщиков, сколько он смог принять. Можно ли скрыть от противника такие огромные силы и удастся ли благополучно доставить большое количество судов через океан? И как будут держать себя французы?

Для американского главнокомандующего, руководившего пока еще един­ственной в своем роде операцией, которая по своему размаху, если не по сме­лости, оставила далеко позади высадку немецких войск в Норвегии, это были дни, полные напряженного ожидания. Сообщения о погоде были неблагоприят­ными, что могло особенно тяжело отразиться на высадке десанта в Касабланке
со стороны открытого океана.

Утром 8 ноября далеко не отлично работавшая радиосвязь принесла пер­вые сообщения о высадке десанта. По обе стороны Алжира, где высаживались части двух американских дивизий, французские войска почти не оказывали сопротивления. В 8 часов аэродром, быстрый захват которого имел решающее значение, находился в руках американцев. Но когда два английских эскадрен­ных миноносца попытались проникнуть в порт, обороняемый французским флотом, по ним открыли огонь. Один эсминец затонул. Батареи на восточном берегу бухты обстреливали каждое приближающееся судно англичан, и их пришлось подавить огнем с крейсера. Временно выгрузка в порту была невоз­можна. Из Орана, где высаживались одна американская дивизия и части бро­нетанковой дивизии, пришли сообщения о сопротивлении с суши, но особенно со стороны действовавших там частей французского военно-морского флота. Два американских десантных катера были уни
чтожены. Из Касабланки
сообщений пока не поступало.

Было еще не ясно, как закончится операция. Прежде всего следовало поколебать моральный дух французов. Официальное заявление американцев о том, что они якобы вынуждены предупредить германо-итальянское вторже­ние в Северную Африку, так как в случае его удачи создастся непосредствен­ная угроза Америке вследствие сравнительно небольшого расстояния между Западной Африкой и амери
канским континентом, было шито белыми нитками. Аргумент, что теперь создан эффективный второй фронт для поддержки герои­чески борющихся союзников в России, также звучал не слишком убедительно для французов, которые, за немногим исключением, твердо держались за Петена,
видели в наступлении еще один акт насилия, опасались за свой авторитет в Северной Африке и не испытывали никакого энтузиазма от того, что им пред­ставлялась возможность снова оказаться втянутыми в войну. Поэтому они вопреки всем ожиданиям американцев не перешли с развевающимися знамена­ми на сторону западных держав. Жиро, прилетевший из Гибралтара в Алжир, встретил холодный прием.

Дальнейшее осложнение (хотя в конечном счете оно привело даже к улуч­шению отношений между американцами и французами) возникло оттого, что адмирал Дарлан,
главнокомандующий французскими вооруженными силами и заместитель Петена,
находился уже в течение нескольких дней в Алжире по личным делам. Когда накануне высадки один из посвященных в тайну фран­цузских генералов проинформировал его о предстоящей операции, Дарлан немедленно передал Петену
предложение не оказывать сопротивления десанту, а на следующее утро, поскольку никакого ответа он не получил, приказал прекратить бой. Этот приказ Дарлана
частично оказал свое влияние на дей­ствия французских частей в Алжире и Оране,
которые и без того находились под командованием сочувственно относившихся к союзникам и посвященных в тайну высадки генералов. Но моряки и войска в Марокко продолжали сопротивление.

Пока американцы, несмотря на принадлежность Дарлана к правитель­ству Виши, вели с ним переговоры о том, чтобы с его помо
щью окончательно сломить сопротивление французов, бои в некоторых местах продолжались. В порту Алжир обороняемые моряками форты оказывали сопротивление до вечера 8 ноября, в районе Орана бои прекратились лишь 10 ноября. С наиболь­шим ожесточением французы оборонялись перед Касабланкой.
Американские самолеты были сбиты французскими истребителями, современный линкор «Жан Барт»
вел бои до тех пор, пока не был потоплен американскими бомбарди­ровщиками. Высадка десанта, предпринятая в стороне от Касабланки, в трех ме­стах прошла успешно, но в двух местах также встретила упорное сопротивление.

Резкие контрприказы Петена, которые, правда, давались им больше для сохранения своего лица перед Германией, опять вселили колебания в Дар­лана, и лишь 13 ноября было достигнуто окончательное соглашение с американ­цами. Дарлан, указав на то, что немцы вторглись в не оккупированную часть Франции и что поэтому Петен
уже не является хозяином своих решений, дал от его имени приказ прекратить всякое сопротивление. Теперь офицеры и чиновники в Северной Африке, до этого отрицательно настроенные по отно­шению к союзникам, почувствовали себя свободными от присяги в верности правительству Петена. По соглашению с американцами Дарлан стал главой французской администрации, Жиро—главнокомандующим всеми француз­скими вооруженными силами в Северной Африке.

Пока продолжались переговоры с фран
цузами и бои в Марокко, были уже приняты необходимые меры, чтобы как можно скорее начать продвижение в восточном направлении. Англичане, высадившиеся в Алжире, стояли в 700 км от Бизерты
и от Туниса. Нужно было спешить изо всех сил, если они хотели взять эти порты раньше, чем там высадятся войска держав оси; по­следние, конечно, сделают все, чтобы их удержать. На широкую десантную операцию западные державы не могли решиться, потому что они боялись посылать конвой, считая авиацию противника в Сицилии и Южной Италии еще слишком сильной. Оставалось только одно: всеми силами, какие только имелись в распоряжении, как можно скорее и дальше продвигаться по суше и по морю вдоль побережья в надежде достичь Бизерты и Туниса прежде, чем они будут захвачены противником. Необходимо было использовать также воздушные десанты,
1-я английская армия имела для выполнения этой задачи одну дивизию и парашютные войска. Она немедленно отправила по морю

небольшие части, которые вместе с воздушным десантом II ноября захватили Бужи,
на следующий день Бон и находящиеся в этом районе аэродромы. Из-за недостаточного количества моторизованных транспортных средств и незначительной пропускной способности идущего вдоль по
бережья шо
ссе Алжир—Тунис нельзя было немедленно начать наступление крупными силами. Все же брошенные вперед войска и парашютные части до 25 ноября заняли район, который на юге простирался до Фондука,
а на севере включал населенные пункты Меджез-эль-Баб
и Табарка.

В связи с этим в руки союзников попало еще несколько французских аэродромов. Когда головные части англичан 28 ноября продвинулись до Джедейды
и Матёра, они встретили превосходящие силы противника, который их немедленно атаковал и после ожесточенных боев отбросил на запад.

Для держав оси высадка войск западных держав во Французской Север­ной Африке была неожиданностью. Правда, они с некоторого времени счита­лись с возможностью подобной операции англичан и американцев. Они знали, что американцы уже отправили крупные сухопутные и воздушные силы в Англию, и следовало ожидать, что западные державы не дадут бездействовать этим силам. Но о месте готовящейся высадки они не могли получить точных данных. Из многочисленных источников поступали сведения о самых разно­образных планах и различных датах. Судя по этим данным, западные державы могли высадиться как в Северной Норвегии, так и в Ливии, Сардинии, Кор­сике, Сицилии и, наконец, даже в Итальянской или Французской Северной Африке. Слухи, несомненно, сознательно и очень искусно распространявшиеся западными державами, еще более усиливали неуверенность. Наиболее вероят­ной все же казалась высадка в итальянской части Средиземного моря, будь то в Африке, где высадившийся десант мог взаимодействовать с наступавшими войсками Монтгомери,
или на одном из расположенных перед Италией остро­вов. На эту возможность и были рассчитаны оборонительные мероприятия на море. Немецкая авиация и без того базировалась в этом районе.

Первое донесение, непосредственно указывавшее на предстоявшую высад­ку, было получено от одного самолета-разведчика: 6 ноября он обнаружил, что количество идущих к Гибралтару судов непрерывно растет. У итальянцев сразу же возникло подозрение, что предполагается высадка десанта в Север­ной Африке. В отношении поведения французов они не питали никаких иллю­зий. Их первой мыслью было захватить Корсику, в случае если французы при­соединятся к другой стороне—для высадки десанта в Тунисе они считали себя слишком слабыми. Наоборот, Гитлер и Геринг, введенные в заблуждение широ­кими мероприятиями западных держав по оперативной маскировке, были убеждены в том, что транспорты с войсками шли в порты Дерна или Триполи, а может быть, даже на Сардинию или Корсику. Кессельринг,
находившийся в Риме, был скорее склонен к мнению итальянцев и выразил его в телефонном разговоре Герингу, который все-таки исключал всякую возможность высадки в Северной Африке. Он приказал атаковать конвой всеми имеющимися сила­ми, как только тот окажется в радиусе действия немецких и итальянских самолетов, и ожидал, что решающий успех окажет очень благоприятне
е воздей­ствие и изгладит неприятное впечатление от Эль-Аламейна.
Кессельринг
в пламенном обращении к летчикам должен был указать на исторический час и призвать их к крайнему самопожертвованию. Германским военно-воздушным силам нужно было выдающимися действиями возродить свою былую славу.

Когда 8 ноября пришли первые сообщения о высадке десанта в Африке, такой оборот событий совершенно всех ошело
мил. Все еще питали надежду на то, что французы отобьют нападение. Дарлан,
по-видимому, для своей маскиров­ки, затребовал помощи из Алжира. Сообщалось, что французский флот в Тулоне готов к выходу в море. В этих обстоятельствах Гитлер и Муссолини
были даже готовы заключить союз с Францией. Однако в ближайшие дни все надеж
ды
лопнули. В перехваченном воззвании Жиро говорилось о намерении нем­
цев и итальянцев захватить Французскую Северную Африку; Жиро призвал французские войска перейти на сторону высадившихся американцев, оказать ему доверие и под его командованием завоевать для Франции победу. Следова­ло рассчитывать на то, что сопротивление, о котором соо
бщали из отдельных
мест, например из Касабланки,
будет сломлено в короткий срок. Уже не было никакого сомнения в том, что высадка десанта в Алжире и Оране
прошла успешно. Виши хотя и протестовало, но довольно сдержанно и даже, ссылаясь на итальянские притязания на Тунис, выразило опасения относительно использования итальянских войск в этом районе.

Второй фронт был открыт [2]
. Нужно было быстро действовать. 10 нояб
ря Гитлер приказал перебросить немецкие войска по морю и по воздуху в Тунис, чтобы создать там плацдарм. Принимая во внимание позицию французов, участие итальянцев считали пока неподходящим. Но они не дали себя исклю­чить и, кроме того, решили захватить Корсику. Уже в тот же день воздушным путем прибыли в Тунис первые немецкие соединения, а двумя днями позже - первый немецко-итальянский конвой. Местный французский гарнизон занял выжидательную позицию. Войска отошли на запад, важный порт Бизерта
в начале декабря после немецкого ультиматума был сдан французским комен­дантом без боя. В течение ноября соединения, командование которыми 15 нояб­ря принял генерал Неринг, настолько усилились, что растянулись на юг до Габеса
и Сфакса
и
к началу декабря отбросили англичан на Меджез-эль-Баб
и Табарка.
По боевому опыту и выучке немецкие войска значительно превосхо­дили своих американских, английских и французских противников, так что теперь им удалось на несколько месяцев сковать их активной о
бороной на рубеже Гафса,
Фаид,
Фондук,
Табарка. Немецко-итальянские соединения, объединенные в 5-ю танковую армию, принял 8 декабря генерал-полковник фон Арним.
Постепенно она выросла до двух немецких танковых, одной гре­надерской моторизованной и двух пехотных дивизий, к которым еще приба­вились три итальянские пехотные дивизии. 1-я английская армия, испытывавшая затруднения с подвозом, тщетно пыталась своими собственными, американскими и французскими силами сохранить инициативу. Непрерывные смелые и искусные удары немецких войск и действия еще достаточно сильной немецко-итальянской авиации при­чиняли западным союзникам настолько серьезные потери, что у английского главнокомандующего даже возникла мысль отойти от противника. Эйзенхауэр
энергично выступил против всякого до
бровольного оставления захваченной территории и даже назначил на 24 декабря наступление, от которого, однако, пришлось отказаться, так как после дождей почва была размыта, что почти совершенно исключало всякое движение вне дорог. Войска западных держав не достигли своей цели и вынуждены были перейти к обороне.

Вв
иду все еще очень плохого положения со снабжением американский корпус очень медленно продвигался вперед и был введен на южном участке фронта между городами Гафса и Фондук. Французские соединения, сформиро­ванные из частей, находившихся в Северной Африке, располагались на централь­ном участке. Они лишь с трудом могли выдерживать частые немецкие атаки и несли тяжелые потери. Неоднократные тяжелые кризисы на фронте устраня­лись только благодаря срочной помощи англичан и американцев.

[1]
Утверждение автора о «почти полной» согласованности действий союзников в коа­лиционной
воине не соответствует действительности. В мемуарах У. Черчилля «Вторая мировая война», в книге американских авторов М.
Мэтлоффа
и Э.
Снелла
«Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941—1942 гг.» и в ц
елом ряде других зарубежных источников указывается на серьезные разногласия между союзниками, например в оц
енке важности театров военных действий и направления главных усилий вооруженных сил, по вопросу о верховном командовании, о месте и времени открытия второго фронта и т. д.

[2]
В Северной Африке против англо-американских войск дей
ствовали ничтожные силы противника—всего пять немецких и три итальянские дивизии, в то время как Советские Вооруженные Силы должны были вести борьбу один на один с мощной коалицией фашистских государств во главе с гитлеровской Германией, имевших на советско-германском фронте около 270 дивизий. 21 сентября 1943 года У. Черчилль, выступая в палате общин по вопросу второго фронта, на открытии которого упорно настаивали рабочие и прогрес­сивные деятели Англии, цинично заявил; «Я называю фронт, который мы открыли снач
ала в Африке, затем в Сицилии, а теперь в Италии, третьим фронтом. Второй фронт, который уже существует потенциально и который быстро развертываетс
я, еще не открыт. Никто не может сказать, и я, конечно, не собираюсь этого делать, в какой именно момент
он будет открыт».