РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ РОССИЙСКОЙ ИСТОРИИ
ФАТЕЕВ Андрей Викторович
ОБРАЗ ВРАГА В СОВЕТСКОЙ ПРОПАГАНДЕ 1945-1954 гг.
Специальность 07.00.02 – Отечественная история
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук
Москва – 1998
Работа выполнена в Центре «Россия, СССР в истории XX века» Института российской истории Российской Академии наук.
| Научный руководитель: |
доктор исторических наук, |
| Ю.Н.Жуков
|
|
| Официальные оппоненты: |
доктор исторических наук Т.А.Кудрина,
|
| кандидат исторических наук В.А.Невежин
|
|
| Ведущая организация: |
Московский педагогический университет |
Защита состоится «_19__»___мая_________1998 г. в _11__ часов на заседании Диссертационного совета Д.002.33.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при Институте российской истории Российской Академии Наук по адресу: 117036 г. Москва, ул. Дмитрия Ульянова, 19.
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Института российской истории РАН.
Автореферат разослан «___»____________1998 г.
Ученый секретарь
Диссертационного совета
кандидат исторических наук О.М.Вербицкая
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ИССЛЕДОВАНИЯ
АКТУАЛЬНОСТЬ ТЕМЫ. В переломные моменты истории перед современниками возникает необходимость переосмыслить незыблемые прежде понятия, что само по себе является моментом поиска нового образа жизни и ценностей. Диалог с прошлым позволяет трансформировать приемлемые ценности и выработать новые. В этой связи представляется общественно значимым изучение конкретно-исторического содержания таких феноменов пропаганды, как «образ врага» и «советский патриотизм».
Научная актуальность диссертации связана с тем, что в отечественной историографии нет специальных работ, посвященных формированию образа врага советскими пропагандистами после Второй мировой войны. Не разработана структура феномена, спорадично раскрыты его функции в политической сфере общества, совсем не затронуто влияние на экономическую и социальную сферы. Историки, употребляя в своих работах термин «образ врага», не дают его определение. Часть из них считает, что образ врага порожден только субъективными причинами.
В советской и российской историографии отсутствуют исследования о роли образа врага в советской внешней политике, воздействии пропаганды на жителей и правительства США, стран Западной и Восточной Европы. Интерес для специалистов и преподавателей может представлять сравнение стратегии и тактики советских и американских пропагандистов.
ХРОНОЛОГИЧЕСКИЕ И ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЕ РАМКИ ИССЛЕДОВАНИЯ. Хронологические рамки диссертации охватывают первое послевоенное десятилетие (1945-1954 гг.). В течение периода произошли значительные изменения во внутренней и внешней политике супердержав и их союзников, а вместе с ними эволюционировала и пропаганда. Исследование начинается с 1941 года, что вызвано необходимостью показать опыт советских пропагандистов периода Второй мировой войны. В диссертации отражено воздействие образа врага на население СССР и, по отдельным вопросам, на граждан США, стран Западной и Восточной Европы.
ПРЕДМЕТОМ исследования является образ врага, процесс его формирования в рамках советской пропаганды. В связи с многозначностью и неопределенностью терминов, которые используются в историографии, в диссертации даются определения важнейших из них. Так, «образ врага
» – идеологическое выражение общественного антагонизма, динамический символ враждебных государству и гражданину сил, инструмент политики правящей группы общества. Образу врага противостоял «советский патриотизм
» – идеологический символ, при помощи которого ЦК ВКП(б) формировал у граждан психологическую установку на безусловную политическую лояльность государству и ударный труд в условиях уравнительного потребления и распределения для подавляющего большинства граждан. В исследовании также определены термины «психологическая война», «пропаганда», «информационная реальность», «холодная война»; определения дают ключ к осмыслению предмета диссертации.
НАУЧНАЯ РАЗРАБОТАННОСТЬ ПРОБЛЕМЫ. Отсутствие специальных работ по теме диссертации объясняется недоступностью до начала 90-х годов секретных прежде архивов ЦК КПСС для большинства исследователей. Однако в исторической, психологической и даже художественной литературе XX века имеются отдельные работы, которые отчасти затрагивают проблему формирования и функционирования образа врага в различных странах мира.
Так, американский футуролог О.Тоффлер считает «дезинформацию» важнейшим признаком индустриальных обществ1
. Один из героев романа Н.Мейлера «Нагие и мертвые» – книга вышла в свет в США в 1948 году – с несколько циничной откровенностью так объяснил собеседнику причину создания государством тревожного состояния у граждан при помощи образа врага: «Машинная техника нашего века требует консолидации, а это невозможно, если не будет страха, потому что большинство людей должно быть рабами машины, а это ведь не такое дело, на которое они пойдут с радостью»2
.
В 1921 году была опубликована книга социопсихолога В.М.Бехтерева «Коллективная рефлексология». Основываясь на своих наблюдениях периода Первой мировой войны и революций в России, автор, в частности, выделил одну из функций образа врага: создавать «патриотическое возбуждение», которое является средством духовного подчинения граждан властным структурам для мобилизации на решение экономических и политических задач, способствовать изоляции масс от идей противника. Термин «образ врага» Бехтерев не употреблял, но показывал повсеместное – в США, Германии, России, его формирование и использование государством3
.
Обобщенную картину опыта пропагандистов по созданию образа врага давала книга американского либерального журналиста Д.Селдеса «Говорят факты...» В 1944 году ее специально перевели для ознакомления секретарей ЦК ВКП(б)4
. Селдес показал цели, задачи, средства, приемы ведения пропаганды. Ее главным признаком он считал протаскивание идей, выгодных власти, а главным методом воздействия на объект пропаганды – дискредитацию.
Объективность выводов Селдеса подтверждается статьей американского теоретика и практика психологической войны Поля Лайнбарджера «Психологическая война в период второй мировой войны». Лайнбарджер также обращал внимание на классовый источник пропаганды, ее длительную функцию и принципы5
.
В 50-х – 80-х годах в СССР так и не появились специальные работы, посвященные технологии создания образа врага. Этот недостаток отчасти восполнялся выходом в свет пропагандистских произведений, в которых разбирались приемы западной пропаганды6
, а также публикацией монографий западных теоретиков по вопросам ведения психологической войны.
Научную ценность представляют немногие специальные работы советских авторов, в которых рассматриваются общие принципы и приемы работы пропагандистского аппарата. Это, например, труды В.Л.Артемова и Ю.А.Шерковина7
.
Роль образа врага в период холодной войны отметил ряд западных историков. А.М.Филитов в своей книге8
приводит мнения некоторых из них. Так, американский исследователь Д.Ергин сделал вывод о направлении идеологической переориентации в США: антикоммунистически настроенная «элита» США распространила свои идеи на всю нацию. Западногерманский историк В.Лот писал об использовании администрацией президента Г.Трумэна «призрака внешней угрозы» для проведения политики в пользу военно-промышленного комплекса (ВПК). С точки зрения А.М.Шлезингера-младшего, холодная война порождала у пропагандистов обеих сторон апологетические аксиомы, составленные из взаимозаменяемых «зеркальных фраз»9
.
Многие из западных авторов скептически относятся к идее о наличии советской угрозы для США в 40-е годы. Но существует и иная точка зрения. Так, Р.Никсон и в 1990 году был уверен, что опасность имелась, что он предотвратил ее, «разоблачив» бывшего сотрудника госдепартамента Э.Хисса как «коммуниста»1
0.
Упоминания о формировании державами образа врага после войны встречаются в российской и зарубежной исторической литературе первой половины 90-х годов. Однако этим работам присуши упомянутые выше недостатки. Так, в статье В.С.Лельчука и Е.И.Пивовара1
1 процесс возникновения образа врага предстает упрощенным, однолинейным, как спланированная акция недобросовестного советского руководства. Несколько по-иному смотрит на проблему голландский исследователь Иван Ванден Берге1
2. С его точки зрения, все дело в непонимании сторонами мотивов друг друга. В формировании «образа США» у И.В.Сталина, отмечает Берге, решающую роль сыграл «опыт, вынесенный из второй мировой войны», под которым подразумевается вера в непредсказуемость и кровожадность противоположной стороны. На этом основании Берге сделал вывод о якобы имевшейся возможности предотвратить холодную войну.
Наряду с А.М.Филитовым, С.Перришем, М.М.Наринскнм И.Берге подчеркнул важнейшую функцию образа врага – удержание государством в повиновении собственного населения, показал жесткую сцепку мер и контрмер, которые предпринимали друг против друга супердержавы, противоположность их интересов, детерминировавших холодную войну вне зависимости от желаний исторических деятелей1
3. В результате приведенные Берге аргументы не соответствуют его выводам. Образ врага порожден столкновением супердержав, ростом внутриполитической и социальной напряженности в государствах после войны, которые и предопределили мнения политиков.
В документальном исследовании Г.Костырченко также подчеркивается субъективизм Сталина1
4. С точки зрения автора, антисемитизм Сталина детерминировался прежде всего борьбой за власть в государстве и страхом перед американо-сионистской опасностью.
В настоящее время имеется только одно издание, в котором была сделана попытка дать определение термину «образ врага» – энциклопедический словарь «Политология»1
5. Под образом врага подразумевается «идеологический и психологический стереотип, позволяющий строить политическое поведение в условиях дефицита надежной информации о политическом оппоненте и о среде в целом». Положи тельным моментом определения можно считать констатацию: источником образа врага является общественный антагонизм. Вместе с тем, с идеологической точки зрения образ врага – символ, имеющий конкретное содержание, под который пропагандисты создают психологический стереотип в массовом сознании. Стоит также учесть, что в критике противника могут быть и рациональные моменты, что формирование образа врага не сводится, как утверждает автор статьи из словаря, к созданию «собственного зазеркально-негативного образа». Инструмент политики, образ врага целенаправленно внедряется в общественное сознание и тогда, когда о противнике есть полная и исчерпывающая информация. В этом случае деятельность пропагандистов особенно эффективна.
В середине 90-х годов проблемой формирования образа врага и его восприятия гражданами разных стран в первой половине XX века занимались автор диссертации, Е.С.Сенявская, А.А.Иголкин.
В статьях автора исследования были рассмотрены вопросы: источник и условия возникновения и развития советского варианта образа врага в 1945-начале 1950-х годов, его содержание и формы; определено понятие «образ врага»; раскрыты и сопоставлены принципы и приемы советских и западных, прежде всего американских, пропагандистов, которые использовали образ врага в психологических операциях друг против друга; показано место и роль образа врага в системе советской пропаганды, в формировании советского патриотизма; рассмотрена деятельность управления (отдела) пропаганды и агитации ЦК ВКП(б), Союза советских писателей СССР, «Литературной газеты», русской православной церкви по формированию образа западного врага; определены место и роль антисемитизма в идеологической обработке советского населения.
В статьях Е.С.Сенявской анализируется содержание и трансформация образа врага в сознании противников в период Первой и Второй мировых войн. Автор справедливо обращает внимание на влияние личного опыта солдат и граждан в осмыслении образа врага. Важнейшей предпосылкой возникновения этого феномена Е.С.Сенявская считает ксенофобию, психологию «свой-чужой»1
6.
В статье А.А.Иголкина1
7 показаны приемы анализа прессы, которые использовали американские пропагандисты для выявления органов печати, враждебных правительству во время Второй мировой войны. Важную роль для темы диссертации играет исследование автором статьи роли и значения символики в пропаганде.
Содержание рассмотренной литературы в той или иной степени учтено при написании диссертации.
ЦЕЛЬЮ диссертационного исследования является установление причин и условий возникновения и формирования в рамках советской пропаганды образа врага, его различных форм; выявление структуры и функций в различных сферах общественной жизни. В соответствии с целью в работе поставлены и решаются следующие задачи:
1. Изучение опыта пропаганды СССР и других стран к началу «холодной войны»;
2. Исследование возникновения и развития образа врага в связи с внешне- и внутриполитической линией партийно-советского руководства СССР;
3. Определение этапов развития советской пропаганды в вопросе формирования и воспроизведения образа врага;
4. Исследование практической деятельности пропагандистского аппарата и его отдельных руководителей;
5. Сравнение некоторых направлений деятельности советского и американского пропагандистских аппаратов по формированию образа врага;
6. Изучение влияния образа врага на экономическую, социально-политическую, идеологическую сферы общества, массовое сознание;
7. Анализ эффективности советской пропаганды, причин просчетов и форм их проявления;
8. Изучение форм сотрудничества государства с церковью, общественными организациями в создании образа врага.
ИСТОЧНИКОВАЯ БАЗА ИССЛЕДОВАНИЯ. Диссертация основана главным образом на архивных источниках, впервые вводимых в научный оборот, а также на опубликованных в печати: документах ЦК ВКП(б), внешнеполитической комиссии ЦК, правительства, отложившихся в фонде 17 Российского центра хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ) и фонде 4 Центра хранения современной документации (ЦХСД). Значительную информацию по теме диссертации содержат фонды 631 и 634 Российского государственного архива литературы и искусства (РГАЛИ). Это протоколы заседаний президиума и секретариата Союза советских писателей (ССП), иностранной комиссии ССП, материалы ряда газетных редакций.
В протоколах заседаний оргбюро и секретариата ЦК ВКП(б) содержится ценная информация о практической работе должностных лиц, редакций газет по формированию образа врага, номенклатурной оценке деятельности советских людей, обвиненных в причастности к «космополитизму». В материалах политбюро ЦК содержатся документы, определяющие общие направления работы советской пропаганды.
Из фондов РГАЛИ использованы сведения из протоколов заседаний президиума и секретариата ССП СССР, на которых анализировалась деятельность редакции «Литературной газеты» по дискредитации внешних и внутренних противников государства.
В исследовании были также задействованы документы, опубликованные в разные годы в печати и сборниках: постановления ЦК ВКП(б), аналитические справки отделов ЦК, стенограммы пленумов ЦК КПСС, выступления руководителей партии и правительства, переписка руководителей СССР, США, Великобритании, отчеты о заседаниях международных конференций и совещаний и т.п.1
8
Важным источником информации были материалы, опубликованные в центральных, наиболее распространенных, газетах – «Правде», «Известиях», «Комсомольской правде», «Труде», «Литературной газе те», «Красной Звезде»; специальной газете агитпропа «Культура и жизнь», журналах «Большевик», «Крокодил», «Огонек», «Журнал Московской патриархии».
Определенную значимость для избранной темы имеют мемуары1
9. Несмотря на присущую им субъективность, предопределенную мировоззрением и целью авторов, они позволяют расширить информацию, содержащуюся в архивах.
Наряду с мемуарами в исследовании были использованы дневниковые записи, письма и статьи членов ЦК ВКП(б), известных писателей и административных работников аппарата ССП СССР А.А.Фадеева и В.В.Вишневского2
0.
В целом имеющийся комплекс источников позволяет всесторонне проанализировать процесс возникновения и развития образа врага в советской пропаганде в первом послевоенном десятилетии.
МЕТОДОЛОГИЧЕСКОЙ ОСНОВОЙ исследования является принцип системности, который предполагает рассмотрение фактов в совокупности, развитии; изучение структуры и функций предмета исследования, его многообразных связей, образующих определенную целостность. Существенное значение для анализа материала имела теория информации, исследования по знаковым системам2
1.
НАУЧНАЯ НОВИЗНА И ЗНАЧИМОСТЬ диссертации определяется ее предметом. Впервые систематически исследован процесс зарождения, становления и развития образа внешнего и внутреннего врага в советской послевоенной пропаганде. Развитие образа врага показано в историческом контексте, в связи с внутренней и внешней политикой советского правительства. Используя значительный материал, диссертант изучил воздействие образа врага на экономические, политические, социальные, идеологические отношения в СССР, массовое и индивидуальное сознание. В работе подчеркнута роль государства, номенклатуры в формировании новых идеологических символов. В этой связи автор выделил сущность, содержание, формы образа врага в указанный период, сформулировал определение понятий «образ врага», «информационная реальность». Образ врага изображен как феномен большого времени, объективный фактор истории, характерный для Руси, России, СССР, а также других государств. По ходу исследования было проведено сравнение содержания и сущности образа врага в период Отечественной и «холодной» войн.
ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ ДИССЕРТАЦИИ. Результаты исследования могут быть использованы в научно-исследовательской и педагогической работе, при подготовке трудов по отечественной истории. После публикаций статей автора диссертации в журнале и газете для учителей термин «образ врага» был включен в примерный перечень вопросов для экзаменов в средней школе в классах с углубленным изучением истории в 1997 году2
2.
АПРОБАЦИЯ РЕЗУЛЬТАТОВ ИССЛЕДОВАНИЯ. Диссертация обсуждена на заседании Центра «Россия, СССР в истории XX века» Института Российской истории РАН и рекомендована к защите. По теме диссертации опубликованы три статьи объемом 2,3 п.л. и документы-приложения к ним.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ
СТРУКТУРА ДИССЕРТАЦИИ. Работа построена по проблемно-хронологическому принципу и состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.
ВО ВВЕДЕНИИ обосновывается актуальность темы, характеризуется степень ее научной разработанности, определены территориальные и хронологические рамки, предмет, цель и задачи исследования, важнейшие понятия, обосновывается объективный характер возникновения послевоенного образа врага. Здесь же дана характеристика источников, изложена научная и практическая значимость диссертации, ее новизна.
ПЕРВАЯ ГЛАВА «Возникновение послевоенного образа врага. 1943-1947 гг.» состоит из четырех параграфов.
В первом параграфе анализируется опыт советских пропагандистов по созданию образа врага-фашиста в период Отечественной войны. В своей деятельности они опирались на установки, закрепленные в Конституции СССР 1936 года, в решениях XVIII съезда партии и ЦК ВКП(б). В годы войны пропаганда велась систематически, комплексно, целеустремленно, с учетом уровня культуры и потребностей объектов воздействия. ЦК ВКП(б) формировал образ фашиста-нелюдя, чужака, человека-оборотня, порожденного нечеловеческим строем фашистской Германии. Одновременно создавался положительный образ союзников – США, Великобритании, их лидеров, сил Сопротивления во Франции во главе с генералом де Голлем.
После коренного перелома в ходе войны между союзниками обострились противоречия. Пропагандисты вели полемику с американскими «обозревателями», выражавшими интересы правых кругов США. В результате в годы войны начали складываться первые информационные предпосылки послевоенного образа врага.
Во втором параграфе рассматривается процесс становления предпосылок послевоенного образа врага в мае 1945 – марте 1946 года. Конфронтация супердержав по всем направлениям внешней политики порождала взаимное недоверие, обвинения в невыполнении принятых обязательств, критику в СМИ. Накопление негативной информации о союзниках создавало информационные предпосылки для возникновения образа врага.
Конфронтация супердержав обострялась вследствие сознательной
Экономический интерес – стремление получить американский кредит в 6 млрд. долларов, желание сохранить коалицию, заставляли советское правительство сдерживать усердие пропагандистов. Правительство определило политическим противником только абстрактные «круги» и отдельных реакционеров Запада, органы печати, которые позволяли себе антисоветские выпады по «злой воле». С марта 1946 года их олицетворял У.Черчилль. Редакции газет избегали обобщений о характере экономического и политического строя западных держав, выделяли примеры сотрудничества союзников, публиковали позитивную информацию о них. Однако рост антисоветизма на Западе привел правительство СССР к решению усилить контрпропагандистскую работу.
Третий параграф посвящен анализу деятельности политбюро, оргбюро, секретариата и УПА ЦК ВКП(б) по реорганизации советских газет – важнейшего средства пропаганды. Содержание перестройки сводилось к подбору новых кадров, созданию сети корреспондентских пунктов за границей, изменению публикаций в духе «партийности».
В результате весной-летом 1946 года изменились масштаб и глубина критики Запада. Следствие, контрпропаганда по мере обострения международных отношений превращалась в причину «холодной войны».
Завершает главу параграф, показывающий процесс возникновения образа врага под влиянием углубляющейся конфронтации супердержав в июне 1946 – августе 1947 гг. и роста социальной напряженности в СССР. В течение года объективно возникла информационная реальность, отрицательно трактующая многие явления на Западе. Среднему слою государственных служащих в СССР образ врага понадобился для отвлечения внимания граждан от социальных проблем. Чиновники оказывали давление на ЦК ВКП(б), предлагали различные варианты образа врага.
Однако ЦК партии и правительство по-прежнему не спешили начинать «психологическую войну» против Запада, ограничились кампанией, направленной на укрепление морально-политического единства советского общества. Руководители УПА ЦК ВКП(б) в апреле 1947 года разработали «План мероприятий по пропаганде среди населения идей советского патриотизма», в котором источником опасности представал абстрактный «капиталистический Запад». Объективно это был шаг к «психологической войне». Субъективно советские лидеры были настроены иначе: еще в апреле и мае 1947 года И.В.Сталин лояльно высказывался о политическом строе США и призывал к сотрудничеству.
Однако после публикации в июне 1947 года «плана Маршалла» пропагандисты впервые в послевоенное время использовали образ внешнего и внутреннего врага – образ американского империализма, американских шпионов и их агентов из числа советских граждан.
Летом 1947 года ЦК ВКП(б) полностью пересмотрел установки пропаганды в духе «холодной войны».
ВТОРАЯ ГЛАВА «Советский вариант образа врага в первые годы холодной войны. Сентябрь 1947 – июнь 1951 гг.» – центральная глава диссертации, состоит из пяти параграфов. В первом рассматривается вторая перестройка пропагандистского аппарата, проходившая в июле 1947 – июле 1948 гг. Ее содержание сводилось к мобилизации аппарата на овладение всеми приемами и средствами ведения психологической войны, к централизации дела пропаганды в ЦК ВКП(б). Политическим противником был объявлен «империалистический лагерь» во главе с США и Великобританией.
Во втором параграфе показан процесс формирования агитпропом трех форм образа врага, которые соответствовали направлениям политики правительства СССР, а также функционирование образа врага в сентябре 1947 – сентябре 1949 гг. Первая форма – американский империализм, становление которой закончилось в апреле 1949 года одновременно с принятием ЦК ВКП(б) «Плана антиамериканской пропаганды на ближайшее время». Милитаризм, экспансионизм, человеконенавистничество американских руководителей изображались следствием неразумности и отсталости всего общественного устройства США, американского образа жизни.
Югославские сепаратисты – «клика Тито» – преподносились как предатели дела социализма в Восточной Европе, буржуазные перерожденцы, пособники США, которые довели свою страну до бедственного положения. Становление этой формы врага происходило с июня 1948 по сентябрь 1949 года.
Образ внутреннего врага был унифицирован при помощи термина «космополит». В его содержание вошли социально-политические, моральные, эстетические антиценности советского общества: буржуазность, барство, национализм, двурушничество, клеветничество и т.п. Термин стал удобным орудием манипулирования общественным сознанием. Политическими разновидностями «космополитизма» были признаны сионизм, панамериканизм, паниранизм, панисламизм, пантюркизм; в искусстве – декадентство, формализм, искусство для искусства; в биологической науке – вейсманизм-морганизм. Мифологизация образа врага осуществлялась за счет развития антисемитизма.
С мая 1949 года упоминания о внутренних космополитах исчезают со страниц печати до января 1953 года: продолжение кампании могло подорвать миф о морально-политическом единстве советского общества. Определенную роль в ее прекращении сыграли ведомства, руководители которых были недовольны кампанией «критики и самокритики» с использованием образа внутреннего врага.
В третьем параграфе показана эскалация образа врага в период роста международной напряженности в Европе и мире. В сентябре 1949 – июне 1951 гг. возникает и развивается новая форма образа врага – немецкий «неофашизм», олицетворяемый К.Аденауэром.
Формы образа врага внедрялись пропагандистским аппаратом в сознание советских и восточноевропейских граждан. Сфальсифицированные политические процессы в странах Восточной Европы должны были подтвердить реальность существования врагов «лагеря социализма и демократии». Образ врага способствовал изоляции «антиимпериалистического лагеря» от враждебного Запада и развитию интеграции стран Восточной Европы с СССР.
Начало корейской войны повлияло на пропаганду: образ врага внедрялся в общественное сознание при помощи самых грубых приемов, характерных для периода Отечественной войны.
ЦК ВКП(б) скоординировал работу агитпропа, движения борцов за мир, русской православной церкви, МИДа, а также привлек зарубежных журналистов-коммунистов для дискредитации внешнеполитических противников.
В четвертом параграфе анализируется работа агитпропа, ССП, министерства кинематографии, комитета по делам искусств при Совете министров СССР по внедрению образа врага в общественное сознание при помощи средств долговременной пропаганды – книг, кинофильмов, театральных постановок, их взаимодействие с газетами. С весны 1949 года работа велась по «Плану антиамериканской пропаганды...»
В созданных кинофильмах, пьесах, публицистических произведениях реализовывались все установки советской пропаганды в отношении европейских и заокеанских противников. Идеологический заказ и ненависть к врагу приводили авторов произведений к искажению зарубежной и отечественной истории, порождали прямую подтасовку фактов, натяжки, ошибки и упрощения.
В пятом параграфе показано функционирование образа врага в политической, экономической, социальной и идеологической сферах общества в конце 1940-х – начале 1950‑х гг., метод и приемы его формирования, эффективность работы пропагандистского аппарата. С помощью образа врага ЦК ВКП(б) нейтрализовал социально-экономический протест населения. Вина за противоречия объявленного совершенным советского общества возлагалась на врагов, начальников-«ротозеев», бюрократов. Признаки бюрократического разложения связывались с признаками образа врага. Таким образом, ЦК ВКП(б) приобрел мощный инструмент воздействия на хозяйственных руководителей.
Главным методом формирования образа врага была дискредитация внешнеполитических противников и объявленных врагами советских людей.
ТРЕТЬЯ ГЛАВА «Эволюция и роль образа врага в первой половине 1950-х гг.» состоит из четырех параграфов. В первом показана эволюция образа внешнего врага в мае 1951 – августе 1952 гг. В противоречивой международной обстановке образ врага используется для принуждения США к заключению соглашения по Корее; применяется для ослабления внутриблоковых связей в НАТО с целью заинтересовать европейские страны в торговле с СССР вопреки эмбарго, инициированное США. Практически ежедневно агитпроп дискредитировал правительство ФРГ, которое пыталось вступить в западные военные блоки.
В антиюгославской пропаганде изменений не произошло: пропагандисты соревновались в хлесткости обвинений в адрес «клики Тито-Ранковича».
Образ внутреннего врага в виде «отдельного несознательного гражданина, имеющего пережитки капитализма в сознании» использовался для охраны государственной монополии на собственность, для создания картины социального благополучия в стране, выработки у населения психологической установки на непротивление властям. Однако идеологическую бюрократию все меньше устраивало отсутствие на страницах газет крайних форм образа врага.
Второй параграф начинается с показа ситуации в СССР накануне и во время ХIХ съезда ВКП(б). Отсутствие в течение трех лет в оперативной пропаганде и агитации образа внутреннего врага в его крайних формах привело к тому, что граждане пытались рационально понять причины недостатков в СССР, обращали внимание на рост бюрократизма в государстве, неэффективное управление хозяйством со стороны чиновников и их безответственность, возмущались ростом социального неравенства. Другая часть – доведенных до отчаяния – граждан направляла в ЦК ВКП(б) анонимные доносы на местных руководителей. В доносах использовались термины «космополит», «сионист», «еврей». Советские люди пытались обратить внимание ЦК на свои нужды в момент, когда эксплуатация и унижение становились невыносимы. Наказания отдельных чиновников не снижали общую социальную напряженность в стране.
Партийно-советское руководство применило испытанный способ. Организовало новую идеологическую кампанию, получившую название «дело врачей». Образ врага превратился в важнейший инструмент антикризисной политики правительства: акцентируя внимание на вредительской деятельности зарубежных политических противников и мнимых внутренних сионистов, оно стремилось обеспечить политическую лояльность граждан, «объяснить» причины недостатков общества. Одновременно ЦК партии пытался активизировать деятельность хозяйственных руководителей. «Литературная газета» трактовала невыполнение планов социально-экономического развития страны и бюрократизм как деятельность зарубежной агентуры, затаившихся классовых врагов, которые пользовались «ротозейством» местных начальников.
Однако идеологическая кампания не могла остановить социально-экономический кризис в СССР. Его причины находились в политической и экономической сферах, которые руководство СССР не собиралось реформировать.
В третьем параграфе изображен процесс девальвации образа внутреннего врага в марте 1953 – мае 1954 гг. В середине 1953 года ЦК КПСС допустил ошибку: советские люди еще помнили о мнимом разоблачении и реабилитации врачей, как появился новый внутренний враг – Л.П.Берия. Передозировка столь сильного средства в условиях разрядки международной напряженности вела к дискредитации, отторжению общественным сознанием образа внутреннего врага.
Весной 1953 года со страниц печати исчезает образ югославского врага, что связано с подготовкой и возобновлением дипломатических отношений между СССР и Югославией.
Вместе с тем дипломатические конфликты между СССР и США вынуждали агитпроп после кратковременного сокращения антиамериканской пропаганды в марте-июне вновь усиленно эксплуатировать образ внешнего врага. Во время предвыборных кампаний в Италии, ФРГ образ врага использовался для нейтрализации американской пропаганды и достижения выгодной для СССР расстановки политических сил. Пропаганда на Францию способствовала дискредитации идеи о создании Европейского оборонительного сообщества (ЕОС).
В четвертом параграфе показано как эскалация психологической войны в июне-декабре 1954 года не сопровождалась реставрацией образа внутреннего врага. ЦК КПСС исчерпал возможность проводить широкие идеологические кампании, построенные на его использовании. Девальвация образа внутреннего врага стала следствием не только ошибок агитпропа, но и более глубоких причин: необходимости вступления СССР в период научно-технической революции, резко менявшей мотивацию сложного труда и роль человека в обществе; началом ликвидации ГУЛАГа; нежеланием чиновников допустить кровавые чистки в своих рядах.
Потеря отчасти была восполнена: с середины 1954 года важнейшим внутренним злом стал считаться бюрократизм, против которого идеологи требовали «разжигать... ярость масс».
Образ внешнего врага использовался как во внешне-, так и внутриполитической пропаганде. Для поддержания бдительности советских людей ЦК КПСС допустил выпуск большого количества детективной литературы, в которой впервые в послевоенное время был изображен американский шпион, действующий на территории СССР, а также советские контрразведчики.
Важнейшее политическое достижение периода – провал американских планов создания ЕОС, чему способствовала пропаганда на Францию.
В ЗАКЛЮЧЕНИИ подведены итоги исследования, дано определение понятию «образ врага». Образ врага – идеологическое выражение общественного антагонизма, динамический символ враждебных государству и гражданину сил, инструмент политики правящей группы. Предпосылки послевоенного образа врага начали складываться еще в период Отечественной войны. В 1945 – первой половине 1947 года в результате кризиса антигитлеровской коалиции и ухудшения социально-экономической ситуации в СССР возникли все необходимые и достаточные условия для его появления.
С сентября 1947 по сентябрь 1949 года ЦК ВКП(б) сформировал в общественном сознании три главные формы образа врага, которые соответствовали важнейшим направлениям политики государства: образ внутреннего врага – космополита; югославских сепаратистов; образ американского империализма. К июню 1951 года в связи с возникновением ФРГ был создан образ немецкого врага-«неофашиста». Все формы олицетворялись конкретными политиками и общественными деятелями Запада, дискредитированными советскими людьми и были объединены сущностным признаком враждебности государству.
ЦК ВКП(б) провел две перестройки работы пропагандистского аппарата, скоординировал деятельность агитпропа, МИДа, русской православной церкви, Союза советских писателей СССР, редакций газет, а затем и движения сторонников мира. Это позволило добиться успехов в распространении советского варианта образа врага в СССР, Европе и мире.
Формирование всех форм образа врага проходило систематически, комплексно, планомерно. Агитпроп создавал в общественном сознании психологические установки по всем признакам образа врага с расчетом, что каждая из них воспроизведет в сознании граждан весь стереотип. В результате возникала информационная реальность, отрицательно трактующая все стороны общественного бытия и сознания государства-противника. Одновременно ЦК ВКП(б) проводил политику информационной изоляции СССР; изымал из обращения все источники, содержавшие иную информацию, не допускал позитивной информации о противнике.
Пропаганда образа врага позволила ЦК ВКП(б) выполнить одну из важнейших задач – добиться отчуждения значительных слоев населения СССР от идей и культуры Запада.
Советская бюрократия была движущей силой, способствующей формированию образа врага. Ее интерес состоял в контроле за мыслью и поведением широких народных масс в созданном индустриальном обществе. С началом холодной войны эта потребность усилилась. Необходимость обеспечить обороноспособность страны в условиях послевоенной нищеты и разрухи, невозможность материально стимулировать высокопроизводительный сложный труд приводили к возникновению другой государственной задачи: использовать духовные стимулы для активизации трудовой активности и достижения политической лояльности граждан.
Образ врага способствовал формированию советского патриотизма, играл важную роль в функционировании экономической, политической, социальной системы общества: высшая номенклатура дезинформировала советских граждан, смещала фокус внимания людей с истинных причин недостатков и противоречий объявленного совершенным общества, активизировала деятельность хозяйственных руководителей, сохраняла монополию государственной собственности.
Для мифологизации образа врага использовался антисемитизм. Конъюнктурный подход к фактам способствовал искажению отечественной и зарубежной истории, тормозил самопознание личности и общественное познание.
В системе дипломатических мер образ врага помогал удерживать в советском геополитическом пространстве страны Восточной Европы. С его помощью ЦК ВКП(б) пытался нейтрализовать американскую пропаганду и добиться во время предвыборных кампаний во Франции, Италии, ФРГ и других странах выгодной для СССР расстановки политических сил.
В системе пропаганды формы внешнего и внутреннего врага были взаимосвязаны, но каждая из них выполняла специфические функции. Дезинформированных, отчужденных друг от друга при помощи образа внутреннего врага граждан пропагандисты запугивали образом внешнего врага и тем самым добивались сплочения народа вокруг образа И.В.Сталина, правительства и ЦК ВКП(б). Подобная практика приводила к развитию в общественном сознании авторитаризма и великодержавности, тормозила созревание предпосылок гражданского общества в СССР.
Работу Управления (отдела) пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) по формированию образа врага контролировали: И.В.Сталин; секретари ЦК А.А.Жданов, М.А.Суслов, Г.М.Маленков, Н.А.Михайлов.
Образ врага военного времени отличался от периода «холодной войны». Если в годы Отечественной войны образ фашиста-агрессора соответствовал действительности и способствовал мобилизации народов СССР на отпор смертельному врагу, то в послевоенное время дискредитация политических противников приводила к искажению картины действительности и объективно способствовала консервации отживших свой срок общественных отношений в СССР.
СПИСОК ОПУБЛИКОВАННЫХ РАБОТ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ
1. Державный патриотизм времен позднего сталинизма // Преподавание истории в школе. 1995. № 7. 0,5 п. л.
2. Как создавался образ врага: у истоков холодной войны // История. Еженедельное приложение к газете «Первое сентября». 1996. № 3.1 п. л.
3. «Литературная газета» в горячей купели холодной войны // Историческая газета. 1997. № 2. 0,8 п. л.
*
4. Фатеев А.В. Образ врага в советской пропаганде. 1945 – 1954 гг. М., 1999.
1 См.: Бурлацкий Ф. Новое мышление. М., 1989.
2 Мейлер Н. Нагие и мертвые. М., 1976.
3 Бехтерев В.М. Коллективная рефлексология. Петроград, 1921.
4 См.: РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 245.
5 См.: РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 594.
6 См.: Бешенцев А.В. Военная идеология западногерманских реваншистов. М., 1962; Волкогонов Д.А. Психологическая война: подрывные действия империализма в области общественного сознания. 2-е изд., доп. М., 1984; Идеология и практика международного сионизма. Критический анализ. М., 1978; Лайнбарджер П. Психологическая война. М., 1962; Модржинская Е. Космополитизм – империалистическая идеология порабощения наций. М., 1958; Стратегия лжи. М., 1976; Яковлев А.Н. От Трумэна до Рейгана. Доктрины и реальности ядерного века. М., 1984.
7 Артемов В.Л. Стереотип и установка в процессе пропагандистского воздействия // Вопросы теории и методов идеологической работы. Вып. 7. М., 1977; Шерковин Ю.А. Психологические проблемы массовых информационных процессов. М., 1973.
8 См.: Филитов А.М. “Холодная война”. Историографические дискуссии на Западе. М., 1991; а также: Найтли Ф. Шпионы XX века. М., 1994.
9 Шлезингер А.М. Циклы американской истории. М., 1992.
1
0 См.: Никсон Р. На арене. М., 1992; Амброз С. Эйзенхауэр. Солдат и президент. М., 1993.
1
1 Лельчук В.С., Пивовар Е.И. Конфронтация двух систем и менталитет советского общества // СССР и холодная война. Под редакцией В.С.Лельчука и Е.И.Пивовара. М., 1995.
1
2 Берге Иван Ванден. Историческое недоразумение? Холодная вой на. 1917-1990. М., 1996.
1
3 См.: Наринский М.М. СССР и “план Маршалла”; Перриш С. По ворот к конфронтации: советская реакция на “план Маршалла”, июль 1947 // “Холодная война”. Новые подходы, новые документы. М., 1995; Филитов А.М. Как начиналась “холодная война” // Советская внешняя политика в годы “холодной войны”. 1945-1985. Новое прочтение. М., 1995.
1
4 Костырченко Г.В. В плену у красного фараона. Политические преследования евреев в СССР в последнее сталинское десятилетие. Документальное исследование. М., 1994.
1
5 Политология. Энциклопедический словарь. Публишер. М., 1993.
1
6 Сенявская Е.С. Образ врага в сознании участников первой мировой войны // Вопросы истории. 1997. № 3; она же. Образ врага в сознании участников Великой Отечественной войны // История. Приложение к газете “Первое сентября”. 1997. № 19.
1
7 Иголкин Александр. Пресса как оружие власти // Россия. XXI. 1995. № 11-12.
1
8 См.: Еврейский антифашистский комитет в СССР. 1941/1948. Документированная история. М., 1996; Вопросы партийного строительства. Сборник материалов и документов. М., 1945; Жданов А.А. Выступление на дискуссии по книге Г.Ф.Александрова “История западноевропейской философии”. 24 июня 1947 г. М., 1951; Неизвестная Россия. XX век. Историческое наследие. Т. 1-4; “О репертуаре драматических театров и мерах по его улучшению”. Постановление ЦК ВКП(б) от 26 августа 1946 года // Культура и жизнь. 1946. 30 августа; Пленум ЦК КПСС. Июль 1953 года. Стенографический отчет // Известия ЦК КПСС. 1991. № 1, 2.
1
9 См.: Борщаговский А.М. Записки баловня судьбы. М., 1991; Рудницкий К. Театральные сюжеты. М., 1990; Симонов К. Глазами человека моего поколения. М., 1988; Хрущев Н. Воспоминания // Вопросы истории. 1991-1992; Черчилль Уинстон. Вторая мировая война. В 3-х книгах. М., 1991; Юткевич С. Собр. соч. в 3-х томах. Т. 2. Путь. М., 1991.
2
0 Вишневский В. Собрание сочинений в пяти томах. Т. 6 (доп.). М., 1961; Фадеев А. Собр. соч. в 7-ми томах. Т. 7. М., 1971.
2
1 См.: Аверьянов А.Н. Системное познание мира. Методологические проблемы. М., 1985; Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979; Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования. М., 1987; Лотман Ю.М. Символ в системе культуры // Труды по знаковым системам. Ученые записки Тартусского государственного университета. Вып. 754. Тарту, 1987.
2
2 См.: Вестник образования. Журнал министерства общего и профессионального образования Российской Федерации. 1997. № 2, февраль. С. 36.