Смоленская крепостная стена

Развитие
смоленского
монументального
зодчества в
XIV, XV
и
XVI веках
нам, по существу,
неизвестно.
Это вовсе не
означает, что
в то время здесь
не строили из
кирпича, а все
здания сооружали
только из дерева.
Ведь даже находясь
в составе Литовского
государства,
Смо­ленск всегда
оставался
большим культурным
и эконо­мическим
центром. Несомненно,
что в городе
должно было
вестись и
монументальное
строительство.
Так, при раскопках
церкви Троицкого
монастыря на
Кловке вы­яснилось,
что она была
сильно перестроена
в XV
или XVI
веке, а рядом
в то же время
были возведены
два кирпичных
гражданских
здания (видимо,
хозяйственно­го
назначения).
Известно, что
следы перестроек
XV— XVI
веков обнаружены
и в некоторых
других памятни­ках
смоленского
зодчества
XII века.
К сожалению,
все эти постройки
и перестройки
пока еще не
изучены.

В
1514 году
Смоленск был
возвращен в
состав Руси
и стал важнейшей
крепостью на
западных рубежах
Мо­сковского
государства.
Оборона его
имела огромное
зна­чение для
безопасности
самой Москвы,
поскольку город
стоял на главной
дороге, ведущей
в Москву с запада.
В
1554 году
смоленская
крепость пострадала
при пожа­ре,
и по указу Ивана
Грозного сюда
был послан
князь Василий
Дмитриевич
Данилов «город
Смоленск делати».

Путешественники,
видевшие Смоленск
во второй по­ловине
XVI века,
единодушно
отмечают, что
новая кре­пость
была сооружена
из дуба и защищена
глубокими
рвами. В
1593 году
один из иностранцев,
посетивших
Смоленск, назвал
его «самым
знаменитым
погранич­ным
городом» и
отметил, что
крепость его
«очень высо­кая,
только вся
деревянная».

В конце
XVI века
после укрепления
смоленского
посада встал
вопрос и о замене
старой городской
крепости из
дерева и земли
на каменную.
Почему возникла
такая необходимость?
Дело в том, что
к этому времени
научились
отливать такие
пушки, которые
могли легко
разрушить стены
из дерева и
глины. Смоленск
был; главной
крепостью на
пути к столице
России. 3ная о
желании. Речи
Посполитой
вернуть его
себе, московское
правительство
и приняло решение
построить
каменную крепость.

Подготовительные
работы к ее
созданию были
тщательно
продуманы
заранее, велись
с большим размахом,
прекрасным
знанием техники
строительства
и строительного
произ­водства.

Сохранившиеся
источники дают
возможность
составить
четкое представление
о всем ходе
строительных
работ. Официально
к ним приступили
15 декабря
1595 года.
«Администратором»
строи­тельства
являлся князь
Василий Андреевич
Звениго­родский,
а его помощниками—Семен
Безобразов
и дья­ки Посник
Шипилов и Нечай
Перфирьев. Но
главную роль
в строительстве
играл знаменитый
зодчий, неза­долго
до этого закончивший
грандиозное
строительство
оборонительных
стен в Москве,—«городовой
мастер Федор
Савельев Конь».

Весной
1596 года
состоялась
официальная
закладка С
этого фактически
и нача­лось
укрепление
Смоленска,
оказавшегося
под угрозой
вражеского
нападения.
Отправиться
в Смоленск
назначенные
руководители
строительства
обязаны были
неза­медлительно.
Точно было
установлено
также время
их прибытия
на место назначения
— 25
декабря того
же года в три
или четыре часа
дня. Это особо
оговаривалось
царским указом.
Но провести
укрепление
пограничного
города скрытно
было невозможно;
вражеские
лазутчики
немедленно
сообщили бы
о начале работ
Сигизмунду
III. Учитывая
это, правительство
царя Федора
не стало де­лать
из них государственной
тайны. Все
мероприятия
ре­шили осуществлять
не только в
открытую, но
и в самой торжественной
обстановке.
Поэтому въехать
в Смоленск
руководителям
строительства
предписывалось
под благо­вест
городских
колоколов через
посад, мимо
литовского
гостиного
двора, по Большому
мосту через
Днепр, чтобы
все видели, и
явиться в
Богородицкий
собор к архиепис­копу
Феодосию за
получением
благословения
как на «городовое
дело», так и на
заготовку
необходимых
«городовых
запасов». Такого
раньше не было.
Это наглядно
де­монстрировало
всю важность
прибытия
представителей
государственной
власти в Смоленск,
поднимало их
авто­ритет,
показывало,
какую ответственную
задачу постави­ло
перед ними
правительство,
какое значение
приобрел Смоленск
в складывавшейся
политической
ситуации. Цель
столь торжественного
въезда должна
была быть яс­на
каждому
— и
иностранным
гостям, находившимся
в городе, и его
..жителям, которые
становились
непосредст­венными
участниками
его укрепления.
Для осуществле­ния
намеченного
строительства
командированные
полу­чили
«государеву
казну». Далее
все пошло как
по расписанию,
и к весне
1596 года
подготовительные
работы в Смоленске
в основном были
закончены.
Руководители
строительства
наняли «охочих
людей», которые
приступили
к заготовке
строи­тельных
материалов,
отремонтировали
старые и выстрои­ли
новые сараи
и печи для сушки
и обжига кирпича,
на­чали их
производство
и заготовку
извести, занялись
под­возкой
камня и заготовкой
свай под фундаменты.
Все это делалось
«наспех», не
мешкая с великим
«радением»,
как требовалось
царским распоряжением.
Одновременно
была составлена
смета на строительство,
отправленная
в Москву на
утверждение,
и установлены
места располо­жения
стен и постановки
башен будущего
«города».

Для контроля
за расходованием
средств смоленский
воево­да князь
Катырев-Ростовский
выделил-
10 человек
«смолнян посадских
лутчих людей»,
которые должны
были заверять
своей подписью
все расходы,
«чтоб в денгах
кражи не было».

Такой
организации
могли бы позавидовать
и современные
строители. Это
позволило
быстро начать
работы, раз­вернуть
их во всю ширь
и вести без
задержки.

В связи
с тем, что значение
Смоленска в
общей систе­ме
обороны западной
границы Руси
было огромно,
на закладку,
в нем новых
укреплений
царь Федор
отправил шурина
своего, боярина
Бориса Федоровича
Годунова, бывшего
тогда фактическим
правителем
государства.
Свою поездку
в Смоленск
Борис Годунов
обставил с
боль­шой пышностью
и торжественностью.
Прибыв в город
«с великим
радением», он
отслужил молебен
в Богоро-дицком
соборе, а затем
со свитой «объеха
место, како
быти граду»,
ранее намеченное
Федором Конем
и други­ми
руководителями
строительства,
и «ловеле заложити
град каменей».
После этого
Борис Годунов
возвратился
в Москву, а в
Смоленск были
направлены
окольничий
И. М. Бутурлин,
князь В. А. Звенигородский,
дьяк Н. Перьфирьев
и многие дворяне
и дети боярские,
кото­рым приказали
«город» делать
«наскоро».

Об объеме
строительства
свидетельствуют
документы,
со­хранившие
сведения о
расходе строительных
материалов.
В стену и башни
было уложено
100 миллионов
штук кирпича
и несколько
сот тысяч пудов
полосового
железа.

Вместе
с этим в стране
была произведена
широкая, почти
поголовная
мобилизация
всех мастеров
каменщиков,
кирпичников
и даже горшечников,
которые широким
потоком хлынули
«для каменнова
и кирпишнова
дела» в Смоленск.
К ра­ботам были
привлечены
и некоторые
монастыри;
они не только
давали в Смоленск
людей и подводы,
но и достав­ляли
в него камень,
бочки с известью
и другие строи­тельные
материалы. Их
везли отовсюду,
где они только
имелись. Старица,
Руза, Белый и
другие «дальние
горо­да всея
земли» были
тогда поставщиками
смоленской
стройки. Равной
ей страна на
исходе
XVI века
не знала. Она
была самой
крупной и по
объему производившихся
работ и по количеству
занятой рабочей
силы. Город был
превращен в
гигантскую,
невиданную
до того строитель­ную
площадку, на
которой работали
огромные массы
«черного люда»,
собранные со
всех городов
государства.
Простые рабочие
трудились на
рытье котлованов
под фундаменты,
на забивке свай
в слабый грунт,
на достав­ке
к местам кладки
кирпича и камня.
Более квалифици­рованные
мастера, каменщики
и кирпичники,
умудрен­ные
накопленным
раньше опытом,
возводили стены
и башни с их
бойницами,
зубцами, внутристенными
лестницами,
сводами, междуэтажными
бревенчатыми
моста­ми и
опорными столбами
кровель, а
находившиеся
ря­дом плотники
ставили леса,
делали опалубки
сводов и арок,
покрывали тесом
уже завершенные
участки кре­пости.
Она росла не
по дням, а по
часам, участок
за участком,
сажень за саженью.
Простоя в работах
не было. Их
бесперебойность
по всей длине
возводившего­ся
«города»
обеспечивалась
отдельными
строительными
бригадами,
которые работали
на заранее
закрепленных
за ними участках,
и постоянным
наблюдением
зодчего, переходившего
с одного места
на другое. Так
продолжа­лось
более трех лет.
Некоторые
работы велись,
очевидно, и
ночью, при свете
всюду разложенных
костров. На
за­ключительном
этапе они не
прекращались
даже поздней
осенью, чего
раньше обыкновенно
не делалось.

Смоленская
крепость имеет
в плане неправильные
и
очертания, так
как при ее возведении
наиболее полно
были учтены
естественные
условия местности.
С севера крепость
опирается на
природный
оборонительный
ру­беж—Днепр.
С востока и
запада стены
проходят по
гребню всхолмлений
так, что перед
стенами всюду
ле­жат низкие
участки, над
которыми крепость
полностью
господствует.
Труднее всего
было создать
оборонитель­ные
рубежи с южной
стороны, где
нет естественных
преград. Здесь
стены кое-где
стояли на ровных
местах, поэтому
на некоторых
участках были
вырыты рвы.
Валов Смоленская
крепость вовсе
не имела.

У середины
северной и
южной стен
находились'-главные
воротные башни
крепости. Днепровская
(или Фроловская)
башня открывала
путь к Днепру,
к мосту, который
выводил на
дорогу к Москве.,
Напротив нее,
примерно в
районе современной
площади Смирнова,
стояла Молоховская
башня
— главные
ворота с юга.
Эти две башни
были самыми
высокими и,
помимо своего
функционального
назначения,,
служили местом
торже­ственных,
парадных въездов
в город. Кроме
них кре­пость
имела еще семь
проездных
башен, то есть
таких, в которых
имелись ворота.
Остальные башни
были глу­хими,
без проездов.

Башни
расположены
довольно равномерно
по пери­метру
крепости, в
среднем на
расстоянии
150 метров,
а участки стен
между ними
всюду прямолинейны.
Это давало
возможность
вести действенный
фланкирующий
обстрел со всех
участков стен.

С точки
зрения военно-инженерного
искусства той
поры Смоленская
крепость была
первоклассным
форти­фикационным
сооружением.
И недаром один
иностранец
отметил в своих
записках,
составленных
вскоре после
завершения
строительства,
что Смоленскую
крепость «нельзя
взять приступом».
Развернувшиеся