Палеолитические охотники предпочитали селиться на ровной или слабо пересеченной местности поблизости от воды. Поэтому позднепалеолитических поселения следует искать неподалеку от ручьев или озер, у слияния рек, на равнине или пологих склонах холмов. Со времен позднего палеолита рельеф местности почти не изменился. Иначе обстояло дело в раннем и среднем палеолите. Большинство памятников этого периода было обнаружено на речных террасах и в пещерах. Находки на открытом пространстве гораздо более редки, хотя мы и знаем заведомо, что уже в то время человек предпочитал селиться в жилищах открытого типа, уходя в пещеры только в периоды резкого похолодания. Климат, несомненно, в значительной степени обуславливал образ жизни и тип жилища палеолитического человека. Из жизни современных отсталых народов, населяющих тропики, известно, что в засушливые периоды они вполне удовлетворяются легкими шалашами кратковременного характера, предохраняющими их от палящих лучей солнца или от жаркого ветра. Только в дождливый сезон они ищут убежища от тропических ливней, “вселяя скальные навесы и пещеры или поднимая жилище над поверхностью земли, чтобы избежать затопления дождевыми водами.
На открытой местности без естественных скальных навесов палеолитические охотники строили полуземлянки или землянки, т. е. жилища с жестким, часто куполообразным каркасом, углубленные в землю. Разница методу полуземлянкой и землянкой заключается в степени углубления в материк. В теплое время года, особенно в европейской периглациальной области, наиболее частым жилищем был шалаш. Он легко переносился, имел простую конструкцию и вполне удовлетворял нехитрым требованиям кочевого образа жизни охотников. Таким образом, жилища палеолитических охотников, а возможно охотничьих культур вообще, можно подразделить на три основных типа: простейшие убежища разных видов, шалашеобразные конструкции и жилища долговременного характера с жестким остовом. Простейшие убежища служили кратковременным жильем в тех местах, где климат не требовал более солидной защиты от холода. Использование легких юрт летом и постоянных жилищ зимой известно из недавнего прошлого некоторых сибирских народов или эскимосов. Тип жилища и его конструкция в значительной степени зависели от доступного материала. В Европе у края ледника, где дерево было редкостью остов жилища складывался из бивней мамонта оленьих рогов и длинных костей животных Аналогии в историческое время известны и Восточной Сибири, где для каркаса использовались челюсти и ребра китов. Еще в прошлом век встречались землянки, у которых вся конструкция над котлованом попросту засыпалась землей хорошо защищавшей от холода. Жители степных районов еще и сегодня часто перекрывают простейший остов дерном. Возможно, так же выглядели и жилища первобытного человека. Легкие убежища и шалашеобразные конструкции палеолитический человек строил также в пещерах Люди обычно не пользовались всей пещерой, но с помощью перегородок создавали себе личные жилища - что-то вроде „отдельных квартир." Находки палеолитических жилищ редки, но еще реже находки целых поселений, позволяющие изучить их планировку. Небольшое поселение граветтийского (павловского) времени открыто близ с. Долни Вестонице в Моравии (его возраст по радиокарбоновому методу около 25 тыс. лет). Другие такие скопления жилищ встречаются на Украине в стоянках Костенки, Авдееве и Добраничевка. Первое палеолитическое селище было открыто С. Н. Замятниным в 1927 1. на территории с. Гагарина на Украине. Изучение планов и остатков палеолитических жилых объектов затрудняют два обстоятельства: во-первых, характер отложений, в которых залегают находки, а во-вторых, старая техника раскопок, принятая в прошлом. Дело в том, что ранее производились отдельные разведочные раскопы большей или меньшей площади, не позволявшие выявлять взаимосвязи между отдельными находками. Несовершенной была и документация старых исследований, в ней отсутствовали подробные зарисовки (чертежи) открытых площадей, которые часто заменялись лишь куцым словесным описанием. Только по еле того, как археологи стали закладывать рас копы большой площади, стало возможным лучше распознать и классифицировать находки по их взаимосвязям и аналогиям. Успех исследований всегда во многом зависел от стратиграфических условий, от характера отложений. Гораздо легче открыть стоянку в лессе, где каждая деталь. хорошо различима, чем вести раскопки в каменистой осыпи, поэтому большинство находок палеолитических стоянок происходит с лессовых территорий Центральной Европы, Украины и Сибири.
Самая древняя находка, которую можно рассматривать как остатки жилища, была сделана в Восточной Африке. Это расположенное кругом нагромождение камней, открытое Л. С. Б. Лики в Олдувайском ущелье в слое, отнесенном к началу плейстоцена. Находке, следовательно, около 2 млн. лет, и если это действительно искусственное сооружение, то его создателем мог быть только предшественник человека Ното Наbilis, остатки которого найдены в том же слое. Вполне возможно, что это действительно строительный материал, который в качестве грузила прижимал к земле нижние концы ветвей и шкур, образующих кровлю, а не просто случайное скопление камней — игрушка природы. В центральных районах Эфиопии, примерно в 50 км к югу от столицы страны Аддис-Абебы, французские археологи открыли на берегу реки Аваш несколько богатых стоянок. Самая важная из них — Гарба.
В этой стоянке с Олдованской культурой было открыто свободное утрамбованное про
странство, наводящее на мысль о глинобитном поле простейшего жилища. По периметру этого пространства залегали кучки камней, посредством которых могли быть заклинены в ямках столбы или другие элементы несложной конструкции. В отличие от окружающего прос
транства утрамбованный „пяточок" был совершенно пустым: здесь не было обнаружено ни орудий, ни костей или камней; скорее всего это было место ночлега.
Находки жилищ в Западной Европе
Самые древние в Европе остатки жилища открыл де Люмлей
на французской Ривьере близ Ниццы. Стоянка называется Терра Амата и принадлежит к ашельской
культуре. Неда леко
отсюда, в пещере Грот дю
Лазаре
т был обнаружен другой тип ашельского
жилья. В 1957 г. в слое .№
5 здесь были открыты ос
татки хижины размерами 11х
3,5 м
. Хижина стояла внутри пещеры, недалеко от входа,
прислоненная
к стене, и была распознана по нагромождению каменных орудий и костей, которые
находились исключительно в пределах жилого объ
екта. Вне хижины находо
к было
кр
айне
мало. По периметру хижину обрамляли камни, несомненно принесенные сюда человеком с целью укрепления ее стен. Именно наличие стен ограничивало разброс находок вне пределов жилища. Остов хижины, видимо, опирался о боковую стенку пещеры, но не прилегал к ней. Вдоль стены пещеры протянулась узкая полоса земли. не содержащей почти никаких предметов, а это свидетельствует о том, что каменная стена не образовывала одновременно внутренней стенки жилища, но была отделена от нее узким проходом, что предохраняло хижину от просачивающейся воды. Ни ямок для столбов, ни других следов конструкции не было обнаружено, за исключением семи кучек камней, расположенных с интервалами 80—120 см, причем в центре кучек всегда оставалось свободное место. Это дает нам основание предположить, что камни служили для закрепления деревянных колов или столбов. Но если бы столбы из этих точек просто упирались в боковую стену пещеры, внутреннее помещение было бы слишком низким. Кроме того, если бы опорные столбы располагались под углом к полу, иначе выглядели бы и кучки камней. Судя по ориентации их “кратеров”, столбы закреплялись в них вертикально, и на них горизонтально были положены потолочные балки, противоположные концы которых покоились на узком выступе каменной стены пещеры. Это обеспечивало стабильность всей конструкции. Вполне возможно, что опорные столбы остова имели на верхнем конце вилкообразное разветвление, в которое входили балки потолочного перекрытия.
В одном месте интервал между кучками камней был больше обычного: по-видимому, здесь находился вход. О том же говорит и разброс находок каменных орудий и костей, которые только в этом направлении выходили за пределы жилища. Вход был ориентирован внутрь пещеры, таким образом к выходу из пещеры была обращена задняя стенка хижины. Вход был неширокий, до 80 см. Восточней от этого места имеется еще один разрыв в цепочке камней; возможно, здесь находился запасный выход или лаз. У задней стенки хижины, направленной в сторону выхода из пещеры, были сосредоточены самые крупные валуны: надо полагать, здесь была заградительная стенка, предохранявшая от ветра и непогоды.
Кровля жилища была, по-видимому, сработана из шкур животных, которыми был обтянут остов. Это был практичный материал, хорошо Удерживающий тепло и предохраняющий людей от ветра и воды, капающей с потолка пещеры. Концы шкур прижимались к земле все теми же камнями. По расположению найденных предметов, золы и костей видно, что внутреннее помещение было разделено (возможно, перегородкой из подвешенных шкур) на две части. Сразу за входом находились сени или тамбур, где не было очага и где находки предметов довольно редки. Вторая, большая по площади часть была собственно жилым помещением для людей того времени. Попасть в эту „комнату" можно было только через сени. Внутри имелись два очага, но небольших и, если судить по тонкому слою обожженной глины, не имевших особого хозяйственного значения. Главный очаг располагался скорее всего у входа в пещеру В предпоследнее оледенение (Рисе) склоны холма вокруг пещеры были на 80 % покрыты сосной, но доля сосны в древесном угле из кострищ не превышает 40 %. Таким образом, жители пещеры сознательно отбирали дерево на дрова, будучи знакомыми с различиями разных пород дерева.
В районе вокруг двух внутренних очагов залегало наибольшее число находок. Напротив, в заполнении проходного помещения хижины, т. е. сеней, находок было меньше. В культурном слое были открыты мелкие раковины морских моллюсков, которые вряд ли шли в пищу, ибо для этого они были слишком малы. Но естественным путем морские ракушки не могли попасть в пещеру. Остается единственное объяснение: они были случайно принесены сюда вместе с пучками крупных морских вод
Недостаток света и сравнительно небольшое количество находок заставляют думать, что хижина использовалась главным образом как мести отдыха и ночлега; видимо, основная жизнь, когда позволяла погода, проходила на площадке у входа в пещеру. Там расчленялись туши убитых животных и выделялись нужные орудия. Хижина давала охотникам крышу над головой и иллюзию уюта в длинные зимние вечера. Здесь они могли заниматься изготовлением инструментов, о чем свидетельствует большое количество мелких осколков. По найденным остаткам животных можно определить и время года, в которое первобытный охотник особенно интенсивно пользовался жилищем. Кости горных козлов (пойманных и съеденных в возрасте примерно 5 месяцев, козлята рождаются в середине июня), указывают на первые зимние месяцы, а остатки сурков указывают на начало весны; совершенно ясно, что жилье было „зимней квартирой" охотников. Жители покидали пещеру, когда устанавливалась теплая погода. За последние десятилетия изучение французских стоянок дало множество новых интересных данных. Большую работу в этом направлении проделал проф. ф. Борд, однако до настоящего времени он опубликовал лишь предварительные сообщения о своих находках. Другой жилой объект был открыт в пещере Дьявола (Фурио дю Дьябль) во Франции. Он имеет форму неправильного четырехугольника с размерами главных сторон 12х7 м. Северную сторону образует выступ-ступень сотой в 1 м, обложенный большими валунами, выстроившимися в сплошной ряд. Подобный ряд из камней протянулся и с восточной стороны, а с юга возвышалась заградительная стенка, сложенная из камней. Западную стенку образует скальный навес. В юго-восточном углу жилища находился вход; ширина проема составляет примерно 4,20 м. Все жилище помещалось под наклонной скальной стеной; достаточно было упереть стволы деревьев в скалу и обтянуть их шкурами, и жилье было готово. Культурный слой, лежащий прямо на скальной породе, был ограничен контурами жилища и низким земляным валом перед входом в него; вне этих пределов находок не было. В 1945 г. в Борнеке (западная Германия) была обнаружена стоянка гамбургской культуры. Немецкий ученый Руст нашел здесь в культурном слое двойное жилище шалашеобразного типа. Камни, прижимающие к земле остов жилища, были расположены двумя концентрическими кругами, причем внешний круг имел подковообразную форму и располагался с наветренной стороны. Видимо, внешний шатер имел заградительное назначение. Вокруг него были разбросаны отдельные валуны, которые, по мению Руста служили для укрепления ремней, натягивавших кровлю шатра. На пространстве перед жилищем встречено около 2000 мелких отщепов — типичный комплекс „мастерской". Размеры внутреннего шатра 350 х 250 см, внешний шатер-ширма имел в основании около 5 м. Возраст находки — примерно 15 тыс. лет до н. э. В Борнеке были обнаружены следы трех других жилищ аренсбургской культуры. К сожалению, два из них почти не сохранились. Третье, диаметром всего лишь в 2 м, было ограничено кругом некрупных камней с разрывом в месте входа. В заполнении первобытного очага было обнаружено несколько сот мелких каменных отщепов. Руст оценивает древность находки в 8500 лет до н.э. и считает ее летним шалашом. На стоянке Пеггенвиш на севере западной Германии был открыт контур (диаметром в 5 м) подковообразного в плане жилища времени гамбургской культуры. Перед входом сохранились следы очага и производственной мастерской. По сторонам залегали валуны, прижимавшие ремни. Вал по краям жилого пространства был насыпан из песка.
Другое жилище, открытое на той же стоянке, отличается большими размерами и сложной конструкцией и принадлежит мадленской культуре. Большая, грушевидная в плане часть имела размеры 7х4м; это было, судя по всему, главное жилое помещение. Вход в него проходил через сени или тамбур, обложенный камнями. Диаметр этого подсобного помещения 120 см. Пол этого тамбура был в два слоя вымощен камнями весом до 60 кг, надо полагать, для защиты от сырости. Большие каменные глыбы по краям жилого пространства подпирали круговой песчаный вал. Частично вымощенный соединительный коридор вел к другому круглому в плане жилищу диаметром в 4 м, пол которого не был выложен камнем. Найденный инвентарь датируется мадленом. Руст полагает, что здесь мы имеем дело с зимним жилищем. В главном помещении, более просторном и снабженном очагом, найдено около тысячи отщепов. На другой стоянке в западной Германии, близ Пиннеберга, в ходе раскопок в период 1937-1938 гг. Руст открыл контуры шести хижин раннего и среднего мезолита. Пять из них сохранились сравнительно хорошо. Контуры прослеживались благодаря более темному цвету грунта, содержащего много древесной золы. Поперечный разрез показал. что по краям жилого участка хижин был вырыт ров глубиной 25—40 см, в заполнении которого сохранились пустоты от глубоко вбитых конструктивных столбов толщиной примерно 10 см. В общей сложности было найдено шесть ямок от столбов. Столбы, образующие каркас жилища, вероятно, были переплетены ветками и покрыты дерном. Внутренние размеры хижин поразительно малы: 250х150 см. Выход ориентирован на юг. Поскольку ямки от столбов имеют вертикальное направление, можно предположить, что и стены были вертикальными, по крайней мере, в своей нижней части. Вряд ли связанные вверху ветки образовывали сферический свод, скорее на вертикальных опорных столбах покоилась горизонтальная конструкция кровли. Расстояние между отдельными столбами составляло приблизительно 50 см. Выход проходил через короткий и узкий тамбур или корридор. Ни внутри, ни снаружи хижины не было обнаружено остатков очага. Хижина 1 на основании многочисленных каменных орудий датируется вторым дриасовым периодом. Плотность находок повышается к юго-востоку от жилища — видимо, здесь его жители проводили основную часть своего времени. Вторая постройка, несколько более позднего происхождения, имеет подобную конструкцию. По внешнему краю кругового рва выявлены четыре ямки от опорных столбов, удаленных друг от друга на 30 см. Пятая ямка открыта у низкого входа. Толщина столбов, судя по ямкам, колебалась в пределах 5—8 см, столб У входа был несколько толще остальных. Постройка грушевидна в плане, ее размеры всего лишь 150х200 см. От самого широкого места сооружения отходит дугообразная траншея длиной 150 см, которая затем теряется в песке. Ямок
от столбов на ней не найдено. Возможно, это фундамент заградительной стены, защищавшей хижину и площадку перед входом от порывов ветра. Этому однако противоречит тот факт, что ни в первой, ни во второй хижине не было обнаружено ничего, что свидетельствовало бы о частом пребывании здесь людей. Очага также не было ни внутри, ни снаружи хижины II. Несколько в стороне стояла хижина III размерами 150х250 см. Она имеет ту же грушевидную планировку, что и хижина II; по ее внешнему краю также дугой расположились ямки от столбов. Боковой вход открывается на юго-восток.
Пятая и шестая хижина частично находят друг на друга. Эти два жилых объекта моложе и просторней хижин 1, II и III; их размеры 240х300 см. Следов конструктивных устоев здесь не сохранилось, но по форме они аналогичны вышеописанным сооружениям. Траншея по периметру жилищ не так глубока, как у хижин 1, II и III, и в равных местах имеет различную глубину. В целом можно сказать, что ранне- и среднемезолитические жилища из Пиннеберга были малых размеров, без очагов, в плане неправильной овально-грушевидной формы. В 1921—1922 гг. в окрестностях Майнца в лессе на глубине 270 см были обнаружены кучи камней, сгруппированные вокруг одного—двух очагов. Расстояние между кучами колебалось от 50 до 100 см. Один очаг помещался в чашевидном углублении шириной 20—30 см, заполненном известняками величиной с кулак, обожженными обломками костей и золой. Другой очаг 70 см в диаметре также выполнен по кругу камнями, но не имеет углубления. Э. Ниб (1924) обнаружил здесь также площадку с плотно утрамбованным грунтом, размером примерно 180х60 см. По краям эту площадку обрамляла земляная насыпь высотой приблизительно 5 см. Следов от столбов или других конструктивных элементов не обнаружено. Вокруг кучек камней найдено много расколотых костей и каменных орудий. Ниб отнес эту стоянку к позднему ориньяку. Сегодня уже очевидно, что он открыл жилой объект, который, к сожалению, с помощью тогдашних методов не мог быть распознан и зафиксирован так, как он этого заслуживал. В 1964 г. началось изучение недавно открытой стоянки мадленских охотников в Пенсеване близ Монтро, на берегу реки Сены, во Франции. Леруа-Гуран в сотрудничестве с Брезилоном открыл здесь остатки жилого объекта. Анализ костных остатков животных, проведенный с привлечением самых последних достижений науки, показал, что жилище использовалось людьми летом и осенью. Жилище построено без котлована, но его контуры хорошо фиксируются различной плотностью находок. Четко прослеживалось разделение всей площадки на три участка, каждый из которых имел очаг, пустую полосу без находок или с минимумом их, дугообразную полосу находок (костяных и каменных орудий и обломков), рабочее место и, наконец, вход. Перед двумя из трех очагов были большие каменные глыбы, надо полагать, для сидения. Строгий учет и описание всех находок и изучение взаимосвязей между ними позволили с определенностью сказать, что налицо три расположенных цепочкой шалашеобразных жилища, соединенных переходами и покрытых корой или, что более вероятно, звериными шкурами. Судя по площади лежанок, здесь жило от 10 до 15 человек. Остов жилища, очевидно, был составлен из жердей, сходящихся на конус. Находка в Пенсеване позволила нам получить представление о том, как выглядели шалаши кратковременного характера, которые в мадлене сооружали охотники на оленей в Западной Европе. Этот жилой комплекс значительно старше находок позднепалеолитических жилищ на территории бывших Чехословакии и СССР.