В.А.Кучкин
На исходе короткого осеннего дня 22 ноября 1318 г. от просторного и богатого шатра золотоордынского хана Узбека отъехала группа всадников. Впереди ехал один из самых знатных ордынских вельмож Кавгадый, почти рядом с ним великий князь владимирский Юрий Данилович Московский, за ними - другие титулованные татары, русские князья, бояре, воины и слуги. Кавалькада направлялась к торговой площади. Въехав на место базара, всадники остановились. В нескольких десятках метров перед собой они видели походную палатку, вокруг которой суетились люди, одетые в дорожное платье и в церковные ризы. Слышалась русская речь. Движение было заметно и внутри вежи. Там находился тверской князь Михаил Ярославич. Вид князя красноречиво свидетельствовал о его положении. Шею и плечи Михаила сковывала тяжёлая деревянная колода, мешавшая свободе тела и рук. Тверской князь был пленником.
Чтобы понять, как это случилось, необходимо обратиться к событиям, имевшим место примерно за год до описываемого дня. Летом 1317 г. после двухгодичного пребывания в Орле на Русь вернулся московский князь Юрий Данилович. Вернулся он не один. С ним приехала его новая жена, сестра хана Узбека Кончака. Супругов сопровождал большой военный отряд, состоявший из татар, мордвы и бесермян, населявших Среднее Поволжье. Командовал отрядом Кавгадый. Присутствие при Юрии ордынских войск объяснялось тем, что Узбек передал своему новому зятю ярлык на великое княжение Владимирское. Обладатель такого ярлыка становился главным князем среди правителей других княжеств Северо-Восточной Руси, он направлял их общую внешнюю политику и являлся верховным командующим, если начиналась война. Кроме того, под его административный контроль переходила обширная территория Владимирского великого княжения, превышавшая территории таких известных княжеств, как Московское или Тверское, в 3 - 3,5 раза. Как правило, великого князя Владимирского признавали своим князем и новгородцы. Таким образом, обладание ханским ярлыком на великое княжение означало значительные преимущества политического и экономического характера перед другими Рюриковичами.
Поэтому не случайно, что со времён Александра Невского среди русских князей началось жестокое соперничество за обладание таким ярлыком. В начале XIV в. главными претендентами на его получение стали князья Твери и Москвы. В 1305 г. спор в Орде за великокняжеский ярлык между Юрием Московским и Михаилом Тверским закончился в пользу последнего. Михаил Ярославич удерживал за собой Владимирское великое княжение вплоть до прихода из Орды Юрия Даниловича летом 1317 г.
Своего соперника Михаил с войском встретил у Костромы. Между князьями начались длительные переговоры, которые искушённый Михаил Ярославич использовал для того, чтобы собрать с ещё подвластного ему населения великого княжения различные подати. После этого, воздерживаясь от открытого неповиновения ханской воле и не вступая в вооружённый конфликт с Кавгадыем, Михаил уступил владимирский стол московскому князю. Вернувшись в своё княжество, он укрепил Тверь, понимая, что извечный противник не оставит его в покое. Так и произошло. Князь Юрий не находил опоры в жителях великого княжества Владимирского, 12 лет прослуживших тверскому князю. Юрию нужно было содержать войско Кавгадыя, надо было облагать налогами население, поскольку ярлык на великое княжение был получен им от Узбека за "многое серебро", и слуги московского князя вместе с татарами грабили и мучили людей, сжигали их дома и поселения. Но главное заключалось в Михаиле, который, собрав платежи, отказывался передавать Юрию дань, следуемую Орде с русских земель. В сентябре 1317 г. Юрий начал военные действия против тверского князя. Полки Юрия, подчинившихся ему русских князей и охранявшего его Кавгадыя ограбили Кострому, затем Ростов, опустошили Переяславль, за ним Дмитров и подступили к Клину. В XIV в. Клин был тверским. Война, таким образом, была перенесена на территорию собственно Тверского княжества, принадлежавшего Михаилу Ярославичу уже не столько по ханскому ярлыку, сколько по древнему отчинному праву, утвердившемуся на Руси с XI в.
Зная о значительных военных возможностях Твери, Юрий Данилович послал татарского посла в Новгород Великий, призывая и новгородцев на борьбу с Михаилом. Призыв пал на благодатную почву. Незадолго до этого, 10 февраля 1316 г. Михаил Ярославич с помощью тех же татар нанёс страшное поражение новгородцам под Торжком, а весной 1317 г. просто ограбил их, заставив заплатить огромную сумму в 12 тысяч серебра за отпуск на свободу захваченных под Торжком пленников. Новгородцы выступили в поход, начали воевать пограничные тверские волости, но в начале ноября 1317 г. были разбиты тверичами. Юрий же, пытаясь соединиться с новгородцами, решил переправиться на левый берег Волги близ Торжка. Здесь у селения Бортенево 22 декабря произошла решительная битва между ним и Михаилом Тверским. Тверичи сражались столь яростно, что Кавгадый, решивший было принять участие в сражении, вскоре вынужден был увести свои войска с поля боя, предоставив московского князя собственной судьбе. Она оказалась печальной. Полки Юрия были разгромлены, многие люди попали в плен, в том числе жена Юрия Кончака, его брат Борис, другие русские князья - союзники Москвы. Сам Юрий Данилович в окружении немногих ратников бежал в Торжок, а оттуда - в Новгород. В плену фактически оказался и Кавгадый, но Михаил с почётом принял его в своём городе, богато одарил и отпустил на свободу.
Между тем, Юрию удалось собрать значительное войско из новгородцев и псковичей, с которыми он в начале февраля 1318 г. вновь подошёл к тверским границам. Но военных действий не последовало, стороны заключили мир. Михаил сделал некоторые уступки новгородцам, Юрий же согласился на то, чтобы спор между ним и Михаилом о великом княжении был разрешён в Орде. Тверской князь чувствовал себя достаточно уверенно. Он пользовался поддержкой на Руси, сумел скопить большие средства, которыми не располагал его соперник, у него были хорошие связи в самой Орде. Тем не менее, сразу после подписания мира с Юрием и новгородцами Михаил отправил в Орду своего третьего сына Константина, рассчитывая на подготовку благоприятной для себя почвы в окружении хана Узбека.
Неожиданно в тверском плену скончалась жена Юрия Кончака. Михаил был обвинён в её насильственной смерти, хотя обвинение было напрасным: тверской князь был совсем не заинтересован в гибели сестры хана Узбека. Посольство Михаила Ярославича в Москву с объяснениями кончилось трагически. Пришедший в ярость Юрий приказал убить тверского посла. Вскоре вместе с Кавгадыем московский князь отправился в Орду. Михаил Ярославич
6 сентября он уже был в ханской ставке в устье Дона. Через полтора месяца по повелению Узбека состоялся первый разбор дела между Михаилом и Юрием. Роль судьи играл Кавгадый. Михаил был обвинён. 27 октября тверской князь был закован в железные цепи, а на следующий день на него возложили тяжёлую деревянную колоду. Вместе с Ордой Михаил двинулся на Восток, к границам враждебного Узбеку Ирана. 20 ноября состоялся ещё один суд над Михаилом. На базарной площади ордынской стоянки близ р. Терек были собраны заимодавцы тверского князя. Сам он был приведён скованным и поставлен на колени перед Кавгадыем. Многочасовое разбирательство кончилось обещанием Кавгадыя, что Михаила скоро освободят: "Тягота сии отъидет от тебе, по том в болшеи цти будеши". Веря и не веря, тверской князь вернулся в свой шатёр.
Продолжим, однако, рассказ о событиях 22 ноября. Кавалькаду всадников увидел один из отроков князя Михаила Ярославича, очевидно, специально следивший за подъезжавшими к веже тверского князя. Что-то испугало его в поведении Кавгадыя, Юрия и их окружения. С побелевшим лицом он вскочил в княжеский шатёр и прерывающимся голосом сообщил, что сюда едут враги Михаила. Делать что-либо было поздно. Со всех сторон к шатру бежали люди Кавгадыя и Юрия. Они ворвались в вежу, схватили стоявшего Михаила за колоду и бросили на стену палатки. Стена проломилась. Князь упал, но быстро поднялся. Убийцы вновь повалили его на землю, стали бить ногами, а некий Романец, достав большой нож, ударил им между рёбер в сердце пленника. Смерть наступила мгновенно. Тело Михаила было погружено на телегу и отправлено в далёкий путь на Русь. Его довезли до Москвы, где несколько месяцев продержали в кремлёвской церкви Спаса. Только после длительных переговоров вернувшийся из Орды князь Юрий выдал за большие деньги тверичам тело Михаила Ярославича. Похороны князя в тверском кафедральном соборе 6 сентября 1319 г. собрали огромную массу людей. Трагическая гибель Михаила Ярославича, злоключения с его прахом были настолько ярки и необычны, что заслонили в памяти тверичей всё плохое в деятельности их князя: и кровавые междоусобные войны, которые развязывал Михаил, и ограбление и избиение мирных жителей Торжка в 1316 г., и привод на Русь татарских ратей, и страдания самих тверичей, пухших и умиравших от голода при возвращении из похода на Новгород осенью 1316 г., когда проводники завели тверское войско в глухие и непроходимые места. В Твери Михаил Ярославич стал почитаться как святой.
В 1319 - 1320 гг. духовник князя игумен Александр написал Житие Михаила Ярославича, в основу которого было положено повествование о пребывании Михаила в ставке Узбека в сентябре-ноябре 1318 г. К сожалению, все списки этого произведения достаточно поздние: они относятся ко времени, когда установилось общерусское почитание тверского князя. Поэтому могут возникнуть сомнения в том, первоначальны ли все характеристики и определения как святого князя Михаила или они появились под пером позднейших книжников. К счастью, два списка XVII в. ранней редакции Жития имеют помету о тексте, существовавшем 17 сентября 1485 г. и 17 ноября 1485 г. Точна первая дата. Сентябрь 1485 г. - памятный месяц в истории Тверского княжества. В его начале Тверь была осаждена войсками Ивана III и его союзников. В ночь с 11 на 12 сентября из Твери бежал её последний князь Михаил Борисович. В город вошли московские войска. 15 сентября 1485 г. Иван III вместе с сыном Иваном присутствовали на торжественном богослужении в тверском Спасском соборе. Дата 17 сентября 1485 г. на древнем списке Жития Михаила Ярославича указывала, скорее всего, на время его конфискации москвичами. Но это означает, что в XV в. Михаила почитали.
Следы почитания обнаруживаются и в таком известном памятнике русского летописания, как Рогожский летописец, список которого датируется серединой 40-х годов XV в. Хотя составитель этого летописца характеризует князя Михаила как "благоверного", "блаженного" и "христолюбивого", он называет его также и "святым" и такой же эпитет прилагает к его мощам: "святое тело блаженаго Михаила" и "святое тело князя Михаила". А данное определение свидетельствует о церковном почитании князя по меньшей мере в первой половине XV в.
Наконец, в столь знаменитой рукописи, как украшенный многочисленными миниатюрами пергаментный список Хроники Георгия Амартола, датируемый началом XIV в., помещено изображение Михаила Ярославича. В ходе недавних реставрационных работ выяснилось, что первоначально голова князя была обрамлена нимбом, который позднее был закрашен. Очевидно, что уже вскоре после смерти Михаил Ярославич был признан святым.
Речь должна вестись о местном почитании и местной канонизации Михаила Ярославича. Общерусскому почитанию должны были противиться политические противники Твери, московские князья и новгородцы, которым Михаил причинил немало бед. Характерно, что в московском, ростовском и новгородском летописании XIV в. отсутствовал подробный рассказ о гибели Михаила Тверского. Такой рассказ впервые в нетверских летописных памятниках появляется только в московском митрополичьем своде 1418 г., да и то в отретушированном виде. Однако яркость описания последних дней Михаила Ярославича, антиордынская направленность повествования были настолько велики, что почти все последующие крупные летописные своды XV в. с теми или иными изменениями помещали рассказ о гибели тверского князя.
Подобная распространённость рассказов о Михаиле Ярославиче способствовала тому, что русский церковный собор 1549 г. принял решение об общерусском почитании тверского князя-мученика. Утрачены документы этого собора, сложно понять мотивы и канонические нормы, которыми руководствовались церковные деятели XVI в., признавая святость Михаила. Но произошло это тогда, когда историческая реальность стала иной и соперничество Твери и Москвы ушло в далёкое прошлое. Церковное решение 1549 г. вызвало новый интерес к памяти тверского князя. Житие Михаила Ярославича в особой переработке было помещено в Великие Минеи Четии, правда, не в раннюю - новгородскую - редакцию этого собрания, а в московские его списки 50-х гг. XVI в. Целая глава рассказывала о Михаиле в Книге Степенной царского родословия, составленной в 60-е гг. XVI в. А много позднее историческая роль и трагическая кончина тверского князя нашли своё признание в памятнике, посвящённом тысячелетию России.