В XII-XIX веках в Японии у власти находилось сословие воинов, называемых по-японски буси, или самураи. Вначале, в период Хэйан, это были просто группы самообороны для защиты феодальных поместий и поддержания общественного порядка. В условиях феодального строя, при котором вассалы получали покровительство и землю от сюзерена в награду за преданность и службу, клан самураев приобрел небывалое могущество (Burns и Ralpf, 1955, с. 408). В эпоху Эдо самураи считались высшим из четырех сословий (остальные три — крестьяне, ремесленники и торговцы). Несмотря на отмену сословной иерархии во время Реставрации Мэйдзи (японская буржуазная революция 1868 года) в конце XIX века, бывшие самураи приняли активное участие в модернизации Японии. В итоге они сохранили огромное влияние на японское общество, и дух самураев (или бусидо) оставался важнейшим фактором в формировании японского национального характера.
Бусидо отражает этические воззрения, сформировавшиеся в среде воинов-самураев. Хотя этот термин не использовался до периода Эдо, само морально-этическое мнение о нормах поведения самураев складывалось в период Камакура и, эволюционируя с усвоением неоконфуцианских идей в период Эдо, после Реставрации Мэйдзи, легло в основу мировоззрения, философии и жизненных принципов военного сословия и в целом всего японского народа (Бусидо, 1988, с. 2111). Важно отметить, что «бусидо имел отношение не только к воспитанию воинственного духа и умения владеть оружием; кодекс самураев предполагал абсолютную преданность сюзерену, обостренное чувство личной чести, строгое следование служебному долгу и готовность, если понадобится, пожертвовать жизнью в бою или в соответствии с ритуалом (харакири — самоубийство путем вспарывания живота.)» (Bushido, 1983, с. 221).
Истоки бусидо – дзэн-буддизм
Буддизм был привнесен в Японию из Китая в VI веке и оказал огромное влияние на японскую культуру. В конце XII века в Японии была основана буддийская секта Дзэн. В то время как другие буддийские секты занимались преимущественно религиозными аспектами жизни японцев, секта Дзэн сыграла важнейшую роль в формировании японского национального характера, выработке определенных стереотипов поведения и мышления.
Под сильным влиянием учения дзэн возникли такие традиционные виды искусства, как чайная церемония (садо), аранжировка цветов (кадо), поэзия хайку и каллиграфия (седо). Вдобавок, идеология дзэн оказала значительное влияние и на бусидо.
Так как [дзэн-буддизм] делал упор на физическую подготовку, искусство самоконтроля и практику медитации вместо обычного обучения, секта апеллировала к воинскому сословию, представители которого считали, что учение дзэн придавало им мистические силы, способные раскрыть тайну бытия и помочь в практической деятельности, а это рассматривалось как важнейшее условие для сохранения их социального статуса (Burns и Ralph, 1955, с. 503).
Главная цель дзэн-буддизма заключается в достижении его адептами духовного просветления (сатори) через ощущение Будды в себе: «Нирвана видится как освобождение от человеческого сознания, от груза запутанных мыслей и ощущений реальности». Согласно этому учению «Будда существует во всех предметах, но... эту действительность нельзя постичь, так как она находится за пределами дуализма и формирования конкретного представления» (Davies, 1998, с. 1). По этой причине учение дзэн делает упор на ощущениях собственного тела для познания истины. Говорят, что «достичь состояния сатори - значит познать истину вне разума (мусин, или бессознательное)», перейти в состояние подсознательно-ассоциативного мышления (Suzuki, 1988, с. 220). Состояние мусин— секрет успеха в воинском искусстве. Как утверждает мастер дзэн Такуан:
[Бессознательное] — это сознание, которое не нацелено на конкретную задачу... В состоянии мусин, или мунэн, мысль скользит от одного объекта к другому, струясь как поток воды, ощущая малейшие изгибы пути. Поэтому разум выполняет свои функции подсознательно. Но когда течение (поток мысли) останавливается на какой-либо одной точке, все другие точки ничего не получают, и в результате наступает торможение (там же, с. 111).
Другими словами, состояние бессознательного соединяет тело с душой. Многие самураи усердно тренировались, чтобы через дзэн достичь подобного состояния, и это уменьшало их страх перед смертью. В письме Такуана, адресованном Иэмицу, великому фехтовальщику и одному из учителей сегуна Токугава, мастер дзэн давал следующие советы.
Когда противник пытается ударить вас, ваши глаза все время следят за движениями его меча, и вы пытаетесь следовать за ними. Но как только ваше внимание сосредоточится на мече, вы перестанете владеть собой и неизбежно потерпите поражение... Поэтому даже не думайте о себе (там же, с. 95-96).
Таким образом, духовные составляющие бусидо пришли из дзэн-буддизма, и дзэн-медитация использовалась самураями для физических и духовных упражнений. С помощью дзэн-тренировок они достигали вершин мастерства во владении своим оружием, сохраняя хладнокровие и спокойствие при любых обстоятельствах.
Истоки бусидо – конфуцианство
В дополнение к важнейшему влиянию дзэн-буддизма современная концепция бусидо включила основополагающие принципы учения Конфуция — конфуцианства.
Конфуцианство — это первая и главная, рациональная и утилитарная философия человеческой природы, которая считает достойные человеческие отношения основой общества ... [Оно], устанавливает общественный Порядок на базе строгих этических норм, определяющих центральную роль семьи и государства, управляемых образованными людьми с высокими моральными устоями и мудростью. [Имеются четыре принципа]: 1) жэнъ— гуманность, теплые человеческие отношения между людьми; 2) и — верность, лояльность или справедливость; 3) ли — соблюдение норм поведения и морали; 4) син — мудрость (Davies, 1998, с. 2).
Идеи неоконфуцианства развил в Китае Чжу Си (Чжу-цзы) (1130-1200). По-японски неоконфуцианство обычно называлось сюсигаку (религиозное учение). Это учение постигалось монахами секты Дзэн в монастырях годзан в период Муромати и принималось во внимание феодальными баронами при разработке законов. В период Эдо школа Чжу Си получала мощную поддержку от сёгуната Токугава (военное правление клана Токугава). Сегуны считали, что «философия [Чжу Си] может быть весьма полезной для оправдания и идеологической легитимизации феодального устройства государства и общества, сложившегося в Японии в XVII веке». Для школы неоконфуцианства наиболее важными считались принципы ли (пристойность, соблюдение норм морали) и жэнъ (гуманность), в которых особо ценились почитание родителей и преданность господину (Varley, 1986, с. 151). Самураи считались высшим сословием в период Эдо. Это были не только воины, но и видные политические деятели. Поэтому, как утверждает Бисли (Beasley, 1999, с. 158), «воспитание самураев было направлено на то, чтобы сформировать характер и приобрести знания, необходимые для официальной карьеры... Считалось, что самураям необходимо прививать «правильные» моральные установки, если им предназначалось работать в правительственных сферах». Исходя из этого, сёгунат Токугава и подвластные ему феодальные бароны организовали множество школ, дававших возможность их слугам изучать идеи конфуцианства.
Ряд японских мыслителей отвергали неоконфуцианское ортодоксальное учение Чжу Си как трудно адаптируемое в японском обществе. Ими в середине периода Эдо были основаны когаку («школы по изучению древности»). Ученики когаку вернулись к работам классического китайского конфуцианства, чтобы досконально разобраться, чему же все-таки учили древние мудрецы («Когаку», 1993, с. 808-809). Ямага Соко был одним из первых среди тех, кто изучал старинные учения. Он утверждал, что «искренняя или правдивая жизнь... — заключается в следовании принципам правильного управления, которое позволяет тем, кто им следует, общаться с тем, что было жизненным и динамичным в их душе» (там же, с. 808). Ямага Соко происходил из самураев и хорошо разбирался в военном деде. Его считают одним из основных составителей кодекса бусидо. «Самурай, — утверждал Соко, — должен совершенствовать не только свое физическое состояние как воин, но и разум и силу воли» (Varley, 1986, с. 183-184). В заключение отметим, что с помощью самурайского сословия конфуцианство достигло пышного расцвета в период Эдо. Его основополагающие принципы — преданность и гуманность — проникли не только в правящий са мурайский класс, но и повсеместно укоренились в простом народе, в результате чего стало возможным существование убежденных последователей конфуцианства и в современной Японии.
Преданность
В книге «Хагакурэ» (цит. по Suzuki, 1998, с. 72-73), самурай Ямамото (период Эдо) утверждал, что «Бусидо означает непреклонное желание умереть». (Бусидо то ва сину кото то мицукэтари.) Подразумевается, что все самураи должны жить достойно и благородно, чтобы не сожалеть, когда к ним придет смерть, а видеть смерть было делом обыденным. Самураи следовали строгому моральному кодексу, предписывающему вести себя достойным образом, быть справедливыми, скромными и т.п. Более того, как поясняет Нитобэ (Nitobe, 1935, с. 86), «личная преданность является моральным связующим в отношениях людей любых сословий, но только в кодексе рыцарской чести преданность занимает важнейшее место».
Преданность была, таким о
Были и совершенно противоположные принципы, отразившиеся в этических взглядах самураев в период Камакура. Так, Вацудзи (цит. по Сагара, 1964, с. 162-164) утверждает, что отношения между слугами и хозяином строились на беспрекословном повиновении и самопожертвовании. Они были связаны друг с другом духовно; господин дарил землю своим вассалам сверх того, что они заслуживали, а вассалы без раздумий жертвовали собой во имя господина.
Иэнага (Ienaga), с другой стороны, считает, что самураи служили своему господину исключительно за вознаграждение (там же). Когда служба не удовлетворяла господина, он прибегал к санкциям; или же недовольные самураи, в свою очередь, открыто требовали большей награды. И все же понятие «честь» всегда затрагивало отношения сюзерена и вассалов. Самураи часто разрывались между стремлением к независимости и преданностью своему господину, чтобы спасти эту самую честь. На самом деле, однако, характер отношений между феодальными баронами и их самураями был самым разным в зависимости от величины владений (Икэгами, 200, с. 83-84).
Честь
Самураи ценили честь превыше всего, что выражалось в афоризме «Лучше умереть, чем опозорить себя» (Одзава, 1994, с. 13). Самураи, принявшие смерть в битве, удостаивались воинских почестей и славы и желали, чтобы эта слава передавалась из поколения в поколение вечно. В бою они старались быть первыми и вели воинов в атаку, выкрикивая свои имена, чтобы продемонстрировать врагу бесстрашие и отвагу (там же, с. 65). Честь многое значила для самураев, являясь предметом их гордости, и достойная смерть самурая означала, что его потомкам будут обеспечены забота и уважение сюзерена. Один пример: в 1582 году войска Уэсуги Кагэкацу бились против воинов Ода Нобунага. Когда Уэсуги оказался в критической ситуации и одна из его крепостей готова была пасть, самураи, оборонявшие ее, приняли следующее решение:
Непосредственно перед падением этой крепости... вассалы решили, что будет достойно сожаления, если они попадут в плен живыми и неприятель опозорит их имена. Они решили прибегнуть к cэппуку (иное чтение — харакири) и оставить потомкам свои имена незапятнанными... Они не только умерли достойно: каждый перед смертью написал свое имя на деревянной дощечке и прикрепил ее к голове через отверстие, проделанное в собственных ушах. Короче говоря, они сделали это, чтобы показать, кто есть кто. И действительно, их имена передавались по наследству и остались в истории. Все их потомки были вознаграждены Уэсуги (Номура, 1995, с. 8-9).
Как видно из этого примера, сэппуку, или добровольное освобождение души от тела, было наиболее почетным видом смерти для самурая. Живот считался местом, где обитает душа и сосредоточены все привязанности человека, и самураи таким способом ухода из жизни демонстрировали свою честность и цельность натуры (Nitobe, 1935, с. 118-120). Самураи также демонстрировали свое бесстрашие и стойкость и испытывали чувство полного удовлетворения, убивая самих себя своими мечами — самым ценным и важным из того, что у них оставалось (Окума, 1995, с. 28).
После краха самурайского сословия
Самураи как сословие прекратили свое существование после крушения феодальной системы; тем не менее определенные моральные ценности, которым они следовали, включая преданность, справедливость, честность и честь, высоко котировались и в эпоху Мэйдзи (Номура, 1995, с. 232). Однако японская нация злоупотребила понятием преданности и породила фанатиков-патриотов, когда вела войны против других стран в XIX и XX веках. Военные совершали зверства в отношении невинных людей на территории других стран, хотя самураи прежних времен соблюдали определенные приличия и пользовались уважением своих врагов. Однако в период новейшей истории японские солдаты слишком фанатично дрались за свою страну и императора, что привело ко многим трагедиям.
Например, перед уходом на Русско-японскую войну 1904-1905 годов некоторые солдаты убивали своих детей, если в доме была больная жена и не оставалось других опекунов, так как не хотели обрекать семью на голодную смерть. Они считали такое поведение проявлением преданности императору. Согласно Томикура и другим авторам (1975, с. 100-105), подобные поступки считались достойными похвалы, так как убийство ребенка и больной жены рассматривалось как выражение преданности и жертвенности по отношению к своей стране и императору Мэйдзи.
Другими примерами извращенного понимания чувства долга были смертники (или камикадзе — досл, «божественный ветер»), в т.ч. известный самоубийца генерал Ноги. Большинство отрядов камикадзе составляли военные летчики, которые подвешивали бомбы к самолету и пикировали на вражеские корабли, взрывая их вместе с собой. Генерал Ноги вместе с женой совершил ритуальное сэппуку, чтобы последовать за императором Мэйдзи после смерти. Обычно такое поведение расценивалось как пример проявления японского духа.
Впрочем, по мере модернизации страны, осуществляемой во времена императора Мэйдзи, общество утрачивало духовные основы японского кодекса бусидо, и кое-кто даже утверждал, что понятие бусидо исчерпало себя с окончанием периода Мэйдзи (Номура, 1995, с. 237).
Бусидо в новейшее время
Как указывалось выше, бытует мнение, что дух бусидо как отличительная черта национального характера японцев едва ли существует сегодня. Однако некоторые признаки бусидо еще можно обнаружить в боевых и эстетических видах искусства, в которых определенные упражнения (ката) выполняются многократно до тех пор, пока исполнитель не овладеет ими в совершенстве и не достигнет состояния «небытия». Важны также манеры, правила поведения; ученики школ восточных единоборств демонстрируют преданность своим преподавателям и относятся к Ним с большим уважением.
К сожалению, лояльность, преданность по бусидо имела своим следствием также и характерное для японцев «перерабатывание», которое иногда приводило к летальному исходу (кароси) в случаях, когда люди работали, не жалея сил и демонстрируя свое старание сделать все возможное для своей компании и ее владельцев. Более того, в наши дни некоторые японцы даже совершают самоубийство, когда хотят восстановить подмоченную репутацию или извиниться за свои ошибки или проступки по отношению к семье или компании. Японцы склонны оправдывать и даже восхвалять подобные самоубийства и испытывают симпатию к жертвам. Все это оказывает негативное влияние на людей, особенно молодых, начинающих думать, что самоубийство — простейший путь избавления от всех бед.
В итоге отметим, что бусидо оказал сильнейшее влияние на формирование японского национального характера. Как указывалось выше, дух бусидо еще доминирует в японском обществе в некоторых сферах, в то время как в других его бывает трудно обнаружить, например среди молодых людей, не отличающихся почтительностью к своим учителям и не утруждающих себя соблюдением норм приличия в обществе. То есть в современной Японии одни обнаруживают хорошую осведомленность во всем, что касается бусидо, тогда как другие больше им не интересуются. Бусидо как характерная особенность японской нации, похоже, сейчас переживает поворотный момент, и его роль в жизни японцев в значительной степени зависит от каждого из них.
Список
литературы
Beasky W.G. The Japanese experience. Berkeley: University of California Press, 1999. Burns E., Ralph P. World civilizations. Vol. 1. (3rd ed.). New York: W.W. Norton & Company, 1955.
Bushido: Kodansha Encyclopedia of Japan (Vol. 1). Tokyo: Kodansha, 1983. P. 221-223.
Davies R. Confucianism. Unpublished manuscript, Ehime University, 1998a.
Davies R. Zen Buddism. Unpublished manuscript, Ehime University, 1998b.
Kogaku. Japan: All Illustrated Encyclopedia. Tokyo: Kodansha, 1993. P. 808-809.
Nitobel. Bushido: The soul of Japan. Tokyo: Kenkyusha, 1935. Skushigaku. Japan: An Illustrated Encyclopedia. Tokyo: Kodansha, 1993. P. 1426-1427.
Suzuki D. Zen and Japanese Culture. Tokyo: Charles E. Tuttle Company, 1988. Varley H.P. Japanese Culture (3rd ed.). Tokyo: Charles E. Tuttle Company, 1986.
Бусидо: Дайдзирин (Большой словарь). Токио: Сансэйдо, 1988. С. 2111.
Икэгами Э. (пер. Дж. Моримото). Мэйё то дзюнно: Самурай сэйсин но рэкисисякайгаку (Честь и поступки: историко-социальное исследование духовного мира самураев). Токио: NTT Сюппан, 2000.
Номура Т. (ред.) Бусидо: самурай но идзи то тамаси (Путь воина: характер и душа самурая). Токио: Синдзинбуцу-орайся, 1995.
Одзава Т. Буси кодо но бигаку (Эстетика поведения воина). Токио: Тамагава Дайгаку Сюппан, 1994. ОкумаМ. Сэппуку но рэкиси (История сэппуку). Токио: Ёдзанкаку Сюппан, 1995.
Сагара Т. Нихондзин но дэнтотэки ринрикан (Традиционная этика японцев). Токио: Рисося, 1964. Томикура М., Фукава К., Охама Т., Мията Н. Кэнсин (Самоотверженность). Токио: Кобундо, 1975.