Делу Веры Засулич предшествовали следующие события: 6 декабря 1876 г. состоялась демонстрация молодежи на площади у Казанского собора в Петербурге. В процессе демонстрации был арестован и затем приговорен к каторжным работам студент А. С. Боголюбов.
13 июля 1877 г. в дом предварительного заключения в Петербурге, где в очень тяжелых условиях содержались подозреваемые по "делу 133-х", приехал градоначальник Трепов. Здесь находились люди, многие из которых уже отсидели за решеткой по три-четыре года и были больны.
("Дело 133-х" рассматривалось в 1877-1878 гг. Особым присутствием Правительствующего сената. Оно началось в конце 1873 г. как дело о пропаганде и вскоре разрослось в ряд искусственно связанных между собой дел, возникших в 37 губерниях и в войске Донском. Это был самый крупный политический процесс в царской России.
Число арестованных по "делу 133-х" превышало 4 тысячи.) Как только Трепов вошел во двор, ему на глаза попались трое заключенных, в том числе и Боголюбов. Поровнявшись с Треповым, они сняли шапки и поклонились. Обогнув здание, Боголюбов с товарищами вновь встретился с Треповым, но второй раз решил уже не здороваться. Однако Трепов закричал: "В карцер! Шапку долой! "- и сделал движение, намереваясь сбить с головы Боголюбова шапку.
Студент отшатнулся, и от резкого движения шапка свалилась с его головы. Большинство видевших это решили, что Трепов ударил Боголюбова. Раздались крики, стук в окна. Тогда Боголюбовnа прилюдно было приказано сечь. Реакция заключенных была мгновенной. Начался тюремный бунт. Из зарешеченных окон в Трепова стали бросать все, что можно было бросить.
Весть о случившемся быстро облетела весь Петербург. Поползли слухи, что Боголюбову дали не 25 розг, а секли до потери сознания.
Уже в разных местах разными людьми готовилось покушение на Трепова.
Слухи об этом происшествии дошли и до Веры Засулич, родившейся в дворянской семье, но, несмотря на это, являвшейся активным деятелем революционного движения. На нее это произвело впечатление не наказания, а надругательства, вызванного какой-то личной злобой. Она ждала, не отзовется ли общество хоть чем-нибудь, но все молчало, и в печати не появилось больше ни слова. Ничто не мешало Трепову или кому-нибудь другому опять и опять производить такие же расправы. Тогда, не видя никаких других средств к этому делу, она решилась, хоть и ценой своей гибели, доказать, что нельзя быть уверенным в безнаказанности, так надругаясь над человеческой личностью. Страшно поднять руку на человека, но Засулич решилась это сделать. На приеме у градоначальника она стреляла в него, но лишь ранила. Медики дали заключение: выстрел был произведен в упор, рана принадлежит к разряду тяжких.
Событие 24 января взбудоражило всю Россию. Разные слои общества относились к Засулич и Трепову по-разному, но в большинстве своем народ не любил Трепова. Особенно сильное впечатление от этого первого террористического акта было в либеральной его части.
Следствие по делу Засулич велось быстро, и к концу февраля было окончено. Председатель Петербургского окружного суда Анатолий Федорович Кони получил от министра юстиции распоряжение назначить дело к рассмотрению на 31 марта с участием присяжных заседателей.
Власти оказывали на Кони сильное давление с тем, чтобы он повлиял на присяжных, и те вынесли
Был определен состав суда. В состав присяжных вошли 9 чиновников, 1 дворянин, 1 купец, 1 свободный художник. Старшиной присяжных был выбран надворный советник Лохов. Обвинителем назначили товарища прокурора Петербургского окружного суда Кессель. Засулич заявила, что избирает своим защитником присяжного поверенного Александрова.
Александров решил использовать свое право на отвод присяжных.
Из явившихся 29 присяжных защитник имел право отвести шестерых.
Столько же мог отвести и обвинитель, но он отказался от своего права и тем самым облегчил положение защитника. По закону теперь защитник мог отвести и еще шестерых присяжных, не отведенных обвинителем. В результате осталось 18 присяжных заседателей.
Ровно в 11 часов утра 31 марта 1878 г. открылось заседание Петербургского окружного суда. Деяние Засулич было квалифицировано по статьям 9 и 1454 Уложения о наказаниях, что предусматривало лишение всех прав состояния и ссылку в каторжные работы на срок от 15 до 20 лет. В обвинительном акте не было даже намека на политический характер дела, и тем не менее кара за содеянное предложена была весьма жестокая.
На фоне бесцветной, по общему признанию, речи обвинителя на этом процессе речь защитника Александрова явилась крупным событием общественной жизни. Ни до этого, ни после он никогда не произносил таких блестящих и потрясающих речей. Его речь была опубликована во всех газетах и даже переводилась на иностранные языки.
А. Ф. Кони напутствовал присяжных и, по существу, подсказал им оправдательный приговор. Он отчетливо представлял себе все те невзгоды, которые могли быть связаны с оправданием Засулич, - ведь царь и министр юстиции требовали от него любыми путями добиться обвинительного приговора, - но это его не страшило.
Оглашая опросный лист, старшина успел только сказать "Не виновата". Крики восторга, рыдания, аплодисменты, топот ног- все слилось в один вопль. Наконец зал стих, и Кони объявил Засулич, что она оправдана, и что приказ об ее освобождении будет подписан немедленно.
Вскоре Засулич вышла из дома предварительного заключения и попала прямо в объятия толпы. В толпу кинулась полиция, началась перестрелка. Засулич успела скрыться на конспиративной квартире и вскоре, чтобы избежать повторного ареста, была переправлена к своим друзьям в Швецию.
Император в тот же день повелел дочь отставного капитана девицу Веру Ивановну Засулич взять под стражу и содержать ее в доме предварительного заключения впредь до особого распоряжения. Но, к счастью, исполнить это повеление уже не удалось.
Для Анатолия Федоровича Кони начался долгий период опалы.
Гнев императора был настолько велик, что он не пощадил и министра юстиции- граф Пален вскоре был уволен со своего поста "за небрежное ведение дела В. Засулич".
Весть об оправдании Засулич была с большим интересом встречена не только в России, но и за рубежом. Газеты многих стран мира дали подробную информацию о процессе. Присяжные отказались обвинить ту, которая решилась противопоставить насилию насилие, они отказались подписаться под политикой душения всякого самостоятельного проявления общественной мысли и жизни.