Белавин А. М., д.и.н., профессор; Крыласова Н. Б., к.и.н.
Одним из уникальных элементов материальной культуры Прикамья VII-XIII вв. н.э. были женские пояса неволинского типа. Свое название эти пояса получили от неволинской археологической культуры раннего средневековья, памятники которой располагаются преимущественно в бассейне р. Сылвы, левого притока р. Чусовой, которая, в свою очередь, является левым притоком р. Камы.
Здесь на сравнительно небольшой территории обнаружено около 50 полных поясов подобного типа и их фрагментов. Судя по их многочисленности, разнообразию вариантов, находкам полных наборов, центр по изготовлению этих поясов находился именно здесь, на Сылве. Пояса эти неоднократно описывались ведущим исследователем неволинской культуры Р.Д.Голдиной (Голдина Р.Д., Водолаго Н.В., 1990; Голдина Р.Д., ГолдинаЕ.В., 1997, с. 9-11; Голдина Р.Д., 1999). Позволю себе процитировать составленное ею описание данных поясов:
Пояса неволинского типа представляют собой кожанный пояс шириной 2 - 2,5 см, длиной до 70 см, украшенный на концах пряжкой, наконечником и многочисленными накладками различных форм. К основному ремню прикреплялось от 12 до 16 кожаных привесок размерами 3,5 - 4 х 10 см. Одна, а чаще три привески, расположенные сзади, украшались тремя накладками-тройчатками, остальные - двумя рядами круглых, Ж-образных или прямоугольных накладок в верхней части и прямоугольными вытянутыми - в нижней. Пояс снабжен одной или двумя низками, состоящими из бронзовых пронизок и бус, завершающимися конической или планчатой подвеской. К поясу прикреплялся кинжал в ножнах.
Подобные пояса известны и на соседних территориях - в материалах родственных неволинской ломоватовской культуры в Пермском Предуралье и поломской культуры в верховьях р.Чепцы, известны такие пояса и их детали также на Вычегде, в Большеземельской тундре, в Сибири (тройчатки из могильника Архирейская Заимка, детали пояса в Могильницком могильнике) (ГолдинаР.Д., Голдина Е.В., 1997, с. 10), на Южном Урале (так в Бирском могильнике известны литые Ж-образные накладки).
На территории ломоватовской культуры эти пояса представлены на 7-ми памятниках в материалах погребальных комплексов и в случайных находках.
Точно так же, как и на памятниках неволинской культуры, пояса неволинского типа встречены здесь исключительно в женских погребениях. Хотя, нужно отметить, что ни в неволинских ни в ломоватовских памятниках в связи с плохой сохранностью костей или даже полным их отсутствием почти не проводилось антропологическое определение в отношении погребений, содержащих неволинские пояса. Поэтому по полевым материалам абсолютно достоверно утверждать исключительно женскую принадлежность таких поясов у неволинцев и ломоватовцев нельзя. Однако, анализ инвентаря погребений с этими поясами с территории ломоватовской культуры показывает, что костюмные комплексы, содержащие неволинские пояса, входят в группу наиболее типичных женских комплексов (Крыласова Н.Б., 2000). Это подтверждается наличием в данных погребениях таких типично женских категорий украшений, как накосники, ожерелья и нагрудники из стеклянных и каменных бус, женские поясные привески.
Как уже отмечалось выше, неволинская и ломоватовская археологические культуры являются родственными. Прослеживается множество параллелей и в материальной культуре, и в погребальном обряде, и в хозяйстве населения, оставившего эти культуры. Сходство это настолько очевидно, что первоначально памятники бассейна р. Сылвы были включены в ломоватовскую культуру, а по Неволинскому могильнику был назван один из ее этапов. Однако активные исследования археологов УдГУ (Голдина Р.Д., Водолаго Н.В. и др.) в 1970-80-х гг. показали, что данная культура вполне самостоятельна, единство неволинских памятников четко проявляется в погребальном обряде, вещевом материале, керамике. Вполне резонно предполагать, что и в этническом плане представители данных культур были родственны. По поводу неволинской культуры большинство исследователей сходятся во мнении о том, что носители этой культуры были вероятнее всего уграми. По поводу этнической принадлежности носителей ломоватовской вопрос до сих пор остается спорным, хотя материалы каждого нового полевого сезона все больше убеждают нас в ее угорской принадлежности. Как бы там ни было, родственность культур никем не отрицается, а следовательно, нисколько не удивляет тот факт, что неволинский пояса использовались ломоватовским населением точно так же, как и неволинским.
Неволинские пояса могли попадать к ломоватовцам разными способами: путем торговых обменов, путем брачных связей, путем военного грабежа (что, правда, наименее вероятно, так как, судя по всем данным, представители ломоватовской культуры были довольно мирными людьми).
Тот факт, что данные пояса приобретались ломоватовцами для своих собственных женщин, может быть косвенно подтвержден тем фактом, что в большинстве случаев эти пояса встречены в комплексах, где все остальные предметы были типично местными. Например, в составе костюмных комплексов с неволинскими поясами Плесинского могильника использовались характерные для этого памятника умбоновидные подвески-накосники, на Деменковском - характерные для данного могильника колесовидные накосники. Ничем особенным данные погребения не отличаются от других женских погребений ломоватовской культуры. Таким образом, пояса, купленные у неволинцев, в данном случае вошли в состав привычных женских костюмных комплексов.
Несколько иного плана погребения с неволинскими поясами, которые отличаются чрезвычайным обилием украшений костюма. Среди них в первую очередь можно назвать погребение № 23 Редикарского могильника и погребение № 250 Аверинского могильника. Оба погребения отличаются богатейшими нагрудными украшениями (в редикарском погребении - нагрудник с 7-ю низками бус и крестовидной подвеской; в аверинском - ожерелье в 3 низки с 3-мя монетами); и в том и в другом случае отмечается наличие застежек или завязок верхней одежды - довольно редкое явление для костюма ломоватовских женщин. И что самое выдающееся, оба погребения отличаются большим количеством накосных украшений. На этом моменте следует остановиться поподробнее, так как, на наш взгляд, именно накосники выполняли в женском костюме наиболее значимые функции, в частности функцию основного этномаркера и магические функции, связанные с основным предназначением женщины - рождением детей, с идеей преумножения и охраны детородных способностей. Начнем с того, что в обоих случаях в качестве накосников использованы наиболее типичные коньковые и арочные подвески, которые по нашему мнению могут считаться угорским этномаркером. Причем арочные накосники содержат в своем оформлении наименее распространенное, но, возможно, наиболее сильное в магическом смысле, изображение головы медведя. Кроме того, в обоих случаях в качестве дополнительного накосника используются типичные для неволинской культуры трапециевидные подвески. Они помещены на правой косе, там же, где обычно у прикамских женщин помещались накосники и амулеты, несущие дополнительную информацию об этнической или возрастной принадлежности, и выполняющие какие-то дополнительные функции охранительного порядка. В данном случае, очевидно, что в число дополнительной входит информация о принадлежности этих женщин к этнической группе, оставившей неволинскую культуру. Таким образом, данные погребения можно считать погребениями неволинских женщин, которые попали на территорию ломоватовской культуры в результате выхода замуж за местного мужчину.
Чем же можно объяснить, что эти погребения намного "богаче" остальных? Во-первых, женщин со стороны в ту эпоху приводили, вероятно, только представители местной элиты - вожди, дружинники и пр. Они были богаче остальных представителей общества, и могли себе позволить богаче одевать свою жену. Но это самое простое, примитивное объяснение. Наверное наиболее важным было то, что эта женщина, взятая из иной этнической группы, была чужой всех отношениях - поклонялась иным духам, использовала иные знаки-орнаменты для общения с ними, все делала так, как это соответствовало ее
Кроме того, что пояса неволинского типа распространялись на Урале в среде родственных культур, где они использовались с одинаковым назначением, и их смысловая нагрузка скорее всего совпадала, археологические материалы свидетельствуют и о распространении этого вида изделий далеко на запад. Так, значительное скопление поясов неволинского типа зафиксировано на финском побережье Балтийского моря, где в нескольких памятниках обнаружено 19 поясов. Находка подобного пояса в королевском кургане в Уппсале в Швеции и находки в мужских погребениях на памятниках Финляндии свидетельствуют, по мнению Р.Д.Голдиной, о высокой престижной стоимости этих изделий. Она справедливо считает, что их высокая стоимость здесь объясняется не только тем, что эти пояса были очень красивы и оригинальны, но и тем, что они были привезены издалека. Появление такого большого числа поясов в Скандинавии Р.Д. Голдина связывает с деятельностью пермских купцов - выходцев из Прикамья. Она считает, что этот факт позволяет объяснить наличие в финском языке специального термина для обозначения купцов-коробейников, бродячих торговцев - "permi". Но именно в связи с этим утверждением возникают некоторые сомнения, так как обычно когда товар доставляется напрямую, через местных купцов, то вместе с товаром к покупателям поступает и информация о том, как этим пользуются. То, что женские пояса начали использоваться мужчинами, может являться свидетельством все же не прямой, а опосредованной торговли этим видом изделий. Хотя могут быть и иные причины произошедшей трансформации значения неволинских поясов.
Вполне вероятно предполагать, кстати, что и сам термин "permi" возник как наименование этих торговцев-посредников. Он может пониматься лишь как весский (древневепсский) географический термин, обозначавший дальнюю окраину финно-язычного мира - "Per-maa" - "задняя земля; земля за рубежами". Выходцы из этой земли на окраине финского мира и были теми купцами посредникам, которые в разное время ввозили неволинские накладки, гривны глазовского типа, шумящие подвески и биметаллические кресала прикамско-предуральского типа на запад. Это вполне логично объясняется и размещение Перми между Заволочской чудью и Печерой. В X-XII вв. обозначение "Пермь" относилось к южной части Кольского полуострова и к бассейну р. Северная Двина (Агеева, 1990, с. 62), вероятно и более ранее размещение "permi" на этой территории вполне допустимо. Интересно, что еще в XIV-XVвв. какая-то область на западном берегу Белого моря именовалась в новгородских источниках как Колоперемь (Голопьрьмь). Пути продвижения неволинских поясов и иных прикамских предметов на Север Европы маркируют их находки на Вычегде и на Ладоге- по северному пути, и Камскому и Волжскому торговым путям (нижнекамские, верхнеокские, ладожская находки). Характерно, что оба пути, вероятнее всего, замыкались на Ладогу и роль Старой Ладоги в продвижении на Балтику и в Северную Европу купцов "permi" выступает достаточно явно. Посредники "permi" не могли знать особенностей использования неволинских поясов на их "родине", а если и знали, то считали, что для торговли это не имеет особенного значения. Правда, если считать такие пояса важной частью этнического стереотипа, т.е. подлинным этномаркером, сложно представить себе ситуацию, когда они становятся предметом торговли. Уже это дает основание предположить, что центр производства комплектов для неволинских поясов находился не в Прикамье. Во всяком случае, не на территории неволинской культуры, или это производство "по образцу" было налажено где-то еще в Предуралье. Судя по имеющимся публикациям, прямых свидетельств о производстве таких поясов на поселениях неволинской культуры не найдено. И основание считать их неотъемлемой частью материальной культуры именно неволинцев дает только география их распространения.
На Севере Европы неволинские пояса по меткому замечанию Д.А. Мачинского "меняли пол" (Мачинский Д.А., 1997, с. 161), становились принадлежностью мужских воинских и достаточно богатых погребений. Связано это было не только с "особой сакральностью" финно-угорского мира востока Европы для жителей Скандинавии и Балтии, но и с тем, что ношение иноэтничного, а значит обладающего "непробиваемой магией" предмета, имело обереговое значение. Он был непостижим для местной по этническому происхождению магии и мог уберечь от любой роковой встречи с иноэтничной магией в бою, где такие встречи в эпоху раннего средневековья не редкость. Принадлежность таких поясов в Предуралье женскому костюму, о которой могли рассказывать купцы "permi", лишь укрепляла веру в их особую магию, увеличивающую воинскую силу - параллели с поясом силы великанши Грид достаточно прозрачны. Интересно, что в Пермском Предуралье наборные пояса в эпоху раннего средневековья вообще устойчивый признак женского костюма, где в женских погребениях их встречено почти в три раза больше, чем в мужских (Крыласова Н.Б., 2000). В одновременных прикамским североевропейских и степных древностях наборный пояс, напротив, признак костюма мужского. Исключение, пожалуй, составляет древнемадьярский женский костюм (Больше-Тиганский могильник), а так же костюм турбаслинок и кушнаренково-караякуповок (Казаков Е.П., 2000; Барынина Т.В., 2000). Таким образом наборный пояс в женском костюме - типичная черта угров Предуралья. Для "героических" североевропейцев женщины в наборных поясах могли ассоциироваться только с воительницами, чему способствовала и такая черта женского костюма Предуралья, как ношение у пояса ножа в богато украшенных накладками ножнах или имитационных ножен.
Распространение угорских неволинских поясов посредниками финнами "permi" указывает не только на заметное место Предуралья в системе европейской торговли, но на роль Предуралья, как поставщика особого рода "эксклюзивных" товаров, игравших важную роль в жизни североевропейских воинов и знати. Поэтому будет не удивительно если в каком-нибудь из североевропейских могильников будет обнаружено мужское захоронение например с шумящей биконьковой или арочной подвеской.
Список литературы
1. Агеева Р.А. 1990. Страны и народы: происхождение названий. М.
2. Барынина Т.В. 2000. Истоки декора костюма Приуральских угров конца VI-IX вв.// Культуры степей Евразии второй половины 1 тысячелетия н.э. (из истории костюма). Самара.
3. Голдина Р.Д. 1999. Древняя и средневековоя история удмуртского народа. Ижевск.
4. Голдина Р.Д., Водолаго Н.В. 1990. Могильники неволинской культуры в Приуралье. Иркутск.
5. Голдина Р.Д., Голдина Е.В. 1997. Скандинавния и Верхнее Прикамье: контакты во второй половине 1 тыс. н.э.// Шведы и русский Север: историко-культурные связи. Киров.
6. Казаков Е.П. 2000. Об этнокультурнорй специфике костюма народов Урало-Поволжья в VI-X вв.// Культуры степей Евразии второй половины 1 тысячелетия н.э. (из истории костюма). Самара.
7. Крыласова Н.Б. 2000. Костюм средневекового населения Пермского Предуралья (VII-XI вв.). Авторефрат …кандидата исторических наук. Пермь.
8. Мачинский Д.А. 1997. Ладога/ Aldeigia: религиозно-мифологическое сознание и историко-археологическая реальность (VIII-XII вв.)// Ладога и религиозное сознание. ПАМ 3. Санкт-Петербург.