Главным предметом исторической науки в России является прошлое родной страны, над которым работало и работает наибольшее число русских историков и на которое направлена, главным образом, деятельность разных учреждений, посвященных исторической науке (исторические кафедры в Академии Наук, в университетах и духовных академиях, ученые исторические общества, археографическая и архивные комиссии, исторические журналы и т. п.) (Русские исторические журналы и периодические сборники "Византийский Временник", "Историческая библиотека", "Исторический Вестник", "Историческое Обозрение", "Записки Одесского общества Истории и Древностей", "Русский Архив", "Русская Старина", "Сборник Московского Исторического Общества", "Чтения в Обществе истории и древностей российских", много статей по истории в "Журнале Министерства Народного Просвещения" и издания университетов.
Из журналов главным образом посвящены всеобщей истории "Историческое обозрение", издаваемое Историческим обществом при Санкт-Петербургском университете и "Сборник Исторического Общества при Московском университете".) Очерк русской историографии выделен в особую статью, предпосланную истории России (см. выше страницы 430 - 440): здесь мы остановимся главным образом на разработке в России истории других народов или того, что у нас принято называть всеобщей историей. Занятия всеобщей историей у нас находятся, отчасти, в тесной связи с разными "филологиями", т. е. с изучением иностранных языков и литератур, мертвых и живых; к числу деятелей исторической науки необходимо отнести, поэтому, многих ориенталистов, классиков и славистов, поскольку они делали предметом своих занятий историю Востока, античного мира или славянских народов; о них, как и о тех государствоведах, юристах или экономистах, которые разрабатывают исторические темы, см. в соответствующих отделах. Кроме того, благодаря, главным образом, существованию в наших университетах особой кафедры всеобщей истории, история других народов разрабатывается у нас и вполне самостоятельно.
До тридцатых годов XIX столетия всеобщая история находилась в России в очень жалком состоянии (см. XIII, 497 - 498). Лучшие времена начались для нашей науки с обновления наших университетов после устава 1835 г. Первыми настоящими профессорами всеобщей истории были Куторга , начавший свою преподавательскую деятельность в Петербургском университете в 1835 г., и Грановский , занимавший кафедру в Московском университете с 1839 по 1855 г. Куторгу справедливо называют первым русским ученым, посвятившим себя самостоятельной разработке всеобщей истории; Грановский первый внес в преподавание этой науки гуманитарную и общественную точку зрения, сумев тем самым заинтересовать всеобщей историей широкие круги общества, чему немало помогал его замечательный талант лектора. От Грановского и Куторги начинается у нас непрерывная традиция всеобщей истории в университетах. Куторга выдвигал на первый план греческую историю и побуждал своих учеников и вообще лиц, искавших ученых степеней, писать диссертации на темы, взятые из греческой истории (Бауер, Васильевский, Люперсольский , Ф.Ф. Соколов , Стасюлевич ); Грановский, сам более работавший в области средневековой истории, направлял в эту сторону и интересы своих учеников (Кудрявцев , Ешевский ). Для занятий новой историей это время было крайне неблагоприятно; Грановский, например, не мог читать курса по истории реформации. Реакция конца сороковых и начала пятидесятых годов задержала развитие у нас и исторической науки.
На дальнейшие ее успехи оказала влияние лишь посылка за границу (в начале шестидесятых годов) большого числа молодых людей для приготовления к профессорскому званию, а затем университетский устав 1863 г. С того времени подобные командировки вошли в обычай, что было очень полезно, в особенности для всеобщей истории. Сначала профессорские стипендиаты ездили почти исключительно в Германию, где главным образом "доучивались", слушая лекции и работая в семинариях; но с течением времени они стали отправляться и в другие страны - во Францию, в Англию, в Италию, в Испанию, в Швецию (не говоря о славянских землях, куда ездили и раньше), и уже для более самостоятельных работ в библиотеках и архивах. Последнее сделалось возможным благодаря лучшей научной подготовке, которую они получали теперь у себя дома. Устав 1863 г. много содействовал и улучшению исторического преподавания. При действии этого устава совершилось разделение историко-филологических факультетов на отделения, в числе которых образовано было и специально-историческое, и начали вводиться практические занятия по образцу немецких исторических семинарий. Устав 1884 г. уничтожил было специальные отделения историко-филологических факультетов, превратив последние в чисто классические школы; но такой порядок вещей просуществовал недолго, и исторические отделения снова существуют в наших университетах. Благодаря более живому общению с западной наукой и улучшению университетского преподавания, всеобщая история за последние десятилетия сделала у нас заметные успехи; чтобы убедиться в этом, стоит только сравнить магистерские и докторские диссертации по всеобщей истории дореформенного времени (хотя бы, например, обе диссертации Грановского) с теперешними. За последнее время не раз печатались, большей частью по инициативе самих факультетов, даже студенческие работы по истории (так называемые "медальные"), которые в былые времена могли бы сойти за магистерские диссертации. Из числа диссертаций на высшие ученые степени многие написаны на основании неизданных источников, хранящихся в заграничных архивах и библиотеках. Лучшим доказательством успехов, достигнутых русской наукой в этой области, может служить то обстоятельство, что труды русских историков переводятся иногда на языки тех стран, истории которых они посвящены. Тем не менее у нас все еще мало ученых сил на поприще всеобщей истории; это видно из затруднений, сопряженных с замещением вакантных кафедр. В отношении научного метода и руководящих философских и общественных идей историческая наука в России всегда, в большей или меньшей степени, отражала на себе главнейшие историологические направления и течения, возникавшие на Западе; но, в то же время, в ней чувствовались внутренние общественные настроения. Научное движение в области всеобщей истории началось у нас под влиянием Нибурова критицизма (Куторга) и французской и немецкой исторических школ первых десятилетий XIX века (Грановский). На занятиях историей славян, Византии, Западной Европы сказывалось влияние так называемых славянофильского и западнического направлений; в связи с их борьбой находится, например, деятельность Грановского. С другой стороны, новейшие культурное и экономическое направления в истории оказали большое влияние и на нашу историческую науку. В общем, можно сказать, что в области всеобщей истории русские ученые сравнительно мало занимались специально критикой источников и что в их трудах так называемая внешняя и прагматическая история все более и более отступает на задний план перед историей внутренних отношений. В частности, за последнее время исследование социальной (и экономической) истории даже стремится получить перевес над историей духовной культуры, хотя, конечно, последняя не может быть вытеснена из науки. Переходя к обзору русской литературы по всеобщей истории по главнейшим отделам, отсылаем за указаниями, касающимися Востока и Древнего мира, к востоковедению и классической филологии (Русские исторические исследования, посвященные древним Греции в Риму, перечислены в статьях об их истории (IX, 636 - 687, и XXVI, 756, 784, 787, 789) и начинаем прямо со средних веков, включая сюда и последние времена Римской империи. Начало изучения средних веков на Западе было положено в Московском университете Грановским ("Аббат Сугерий"), ближайшими последователями которого в этом отношении были Кудрявцев ("Судьба Италии от падения Западной Римской империи до восстановления ее Карлом" и неоконченная работа "Каролинги в Италии") и Ешевский ("Аполлинарий Сидоний" и прекрасный курс: "История переселения народов, меровинги и каролинги"). По средней же истории читал первоначально свои курсы в Москве и В.И. Герье , который завел по этому предмету и правильные практические занятия. Ученик его, П.Г. Виноградов , сделал предметом своих специальных занятий западно-европейский феодализм, взятый преимущественно с социально-экономической точки зрения. Его "Происхождение феодальных отношений в лангобардской Италии" и "Исследования по социальной истории Англии в средние века", равно как английская переработка этой книги ("Villainage in England") - вполне самостоятельные работы, созданные в архивах и книгохранилищах Италии и Англии. В Петербургском университете работы по средневековой истории зарождались главным образом под влиянием В.Г. Васильевского. Один из его учеников, Н.М. Бубнов , написал большой историко-критический труд: "Сборник писем Герберта, как исторический источник". И.М. Гревс предпринял ряд исследований в области истории землевладения в эпоху Римской империи. Средневековыми городами занимались А.Н. Смирнов ("Коммуна средневековой Франции"), Ф.Я. Фортинский ("Приморские вендские города и их влияние на образование ганзейского союза") и И.Н. Смирнов (труды по истории славянских городских общин в Далмации). Английскому крестьянскому движению XIV века посвятил большой труд Д.М. Петрушевский ("Восстание Уота Тайлера. Очерки из истории разложения феодального строя в Англии"). Общий очерк истории французских крестьян имеется в небольшой книжке Н.И. Кареева . Истории сословно-представительных учреждений на Западе касаются диссертация В.К. Пискорского ("Кастильские кортесы в переходную эпоху от средних веков к новому времени") и книга Н.И. Кареева о польском сейме. Средневековой истории посвящена докторская диссертация М.М. Ковалевского : "Общественный строй Англии в конце средних веков" (ср. его же, "Английская пугачевщина" в "Русской Мысли" за 90-е годы). В области славистики социальной истории посвящена диссертация А.Н. Ясинского : "Падение земского строя в Чехии". Религиозные и церковные отношения средних веков тоже обращали на себя внимание наших историков: Г. Вызинский, "Папство и Священная Римская империя в XIV и XV веках"; Налимов , "Вопрос о панской власти на Констанцком соборе"; В.К. Надлер , "Причины и первые проявлении оппозиции католицизму в Чехии и Западной Европе в конце XIV и начале XV века"; Н.А. Осокин , "История альбигойцев" и "Первая инквизиция и завоевание Лангедока французами". Особенный интерес для русских исследователей представляют личность и учение Гуса, причем некоторые авторы старались поставить учение Гуса в связь с православием (Гильфердинг , в "Истории Чехии"; Новиков , "Гус и Лютер"; В.А. Бильбасов , "Чех Ян Гус из Гусинца"; И.С. Пальмов , "Вопрос о чаше в гуситском движении": "Памятники кирилло-мефодиевской старины в Чехии и Моравии"; "К вопросу о сношениях чехов-гуситов с восточной церковью в середине XV века"). Иная точка зрения - в работах С.А. Венгерова о гуситах и таборитах (в "Русской Мысли" и "Вестнике Европы" за 1881 - 82 г.). Обращает на себя внимание ряд больших статей В.И. Герье в "Вестнике Европы" за 90-е годы: "Средневековое мировоззрение", "Торжество теократического начала на Западе", "Франциск Ассизский" и "Катарина Сиенская". За самое последнее время в русской исторической литературе особенно посчастливилось папе Григорию VII, которому посвящены работы князя Е.Н. Трубецкого ("Религозно - общественный идеал западного христианства в XI веке") и А. Вязигина ("Очерки из истории папства в XI веке"). Отдельно стоят, кроме упомянутого труда Бубнова, сочинения В.А. Бильбасова ("Крестовый поход Фридриха II" и "Поповский король Генрих Распе"), В.К. Надлера ("Адальберт Бременский"), В.Э. Регеля ("Хроника Козьмы Пражского"), Ф.Я. Фортинского ("Титмар Мерзебургский и его хроника") и другие. Научное исследование византийской истории сделало важные успехи преимущественно за последнюю четверть века, причем первыми русским византинистом по всей справедливости следует считать скончавшегося в 1899 г. петербургского профессора средневековой истории В.Г. Васильевского, автора целого ряда работ по византийской истории, печатавшихся в "Журнале Министерства Народного Просвещения" (отдельно - неоконченное "Обозрение трудов по византийской истории"). Васильевский основал и специальный орган для этой области исторического знания "Византийский Временник", который и редактировал, вместе с одним из своих учеников, В.Е. Регелем. Другим видным русским византинистом является Ф.И. Успенский , занимающий в настоящее время должность директора Археологического института в Константинополе, специально основанного для византийских изучений. Ему принадлежит ряд статей в &q