В течение многих столетий Южная Индия была отделена от Севера. Горы Виндхья и густые джунгли препятствовали культурным общениям. Постепенно контакты между народами обеих частей страны стали налаживаться — видимо, индоарийская культура начала проникать в Декан, однако сведения, сохранившиеся в североиндийских источниках о его народах, вплоть до эпохи Маурьев отрывочны и часто ненадежны: они фактически ограничиваются названиями некоторых племен и районов Декана в ведийской литературе. Судя по данным поздневедийских сочинений, в первой половине I тысячелетия до н. э. индоарийская культура распространилась лишь до района Берара (древняя Видарбха). Даже в грамматике Панини о собственно южноиндийских пародах и государствах ничего не сказано. У него упоминается Калинга — область, расположенная на востоке.
Но уже в труде Катьяяны, комментатора Панини, жившего, как полагают ученые, в IV в. до н. э. (согласно традиции, жителя южных районов), встречаются названия стран далекого Юга — Чола, Пандья и Керала. Вероятно, за период между написанием обоих трудов произошел заметный сдвиг в отношениях между населением Севера и Юга. Это отразилось и в памятниках буддийской канонической литературы. На усиление экономических связей указывают находки «клейменых монет» в Декане, причем в некоторых местах были обнаружены огромные клады — в Амаравати (Андхра-Прадеш), например, около 8 тыс.
Имеются материалы, позволяющие предположить, что ряд областей Декана входил в состав империи Нандов. Частью ее была Калинга (совр. Орисса), о чем повествует надпись Кхаравелы из Хатхигумпхи (I в. до н. э.). Поздние эпиграфические памятники на языке каннада (X—XI вв. н. э.) сохранили предание о власти Нандов над Кунталой (северной областью Майсура), но неизвестно, насколько это соответствует реальным фактам. По мнению некоторых исследователей, существование на р. Годавари городка Hay Нанд Дехра (совр. Нандер) показывает, что владения этой династии охватывали значительную часть Декана. Тамильский поэт Мамуланар упоминает о Нандах и их стремлении к богатству, что имеет аналогии и в североиндийских источниках. В этот период контакты Севера и Юга, должно быть, стали более оживленными. Греки, участники похода Александра, очевидно, знали отдельные области Южной Индии: Онесикрит сообщал даже о Ланке и в плаваниях к острову.
В эпоху Маурьев, как отмечалось выше, многие южные районы стали частью империи. Об этом свидетельствуют надписи Ашоки, открытые в разных местах Юга. В них названы отдельные пароды Декана (бходжи, пулинды, андхры), обитавшие на территории государства Ашоки, а также страны — Чола, Пандья, Сатияпута, Кералапута, расположенные за его пределами, но поддерживавшие с ним тесные политические и культурные связи.
Упоминания о Маурьях сохранились в тамильской литературе, в том числе в поэмах, относящихся к первым векам нашей эры. Поэты описывали Moriyar, которые на боевых колесницах проносились через горы. Ряд ученых, правда, сомневаются в возможности соотнести Moriyar с Маурьями, однако в целом тамильские источники демонстрируют влияние последних в областях Юга.
Мы уже указывали на данные Мегасфена о стране Пандея. Видимо, к нему восходит и легенда, переданная римским писателем Плинием (VII. 22), согласно которой царица Пандея правила 300 городами и командовала огромным войском (150 тыс. человек и 500 слонов). К сожалению, нет возможности проверить на местных источниках верность этих сообщений, но, безусловно, они отражают возросшую мощь южноиндийских государств.
Сведения о климате и растениях районов Юга имеются в труде Страбона (XV. I.22), использовавшего сочинения Мегасфена и других античных авторов, а о торговых контактах с Севером — в «Артхашастре». В трактате Каутильи подробно рассказывается о драгоценностях из Южной Индии, страны Пандьи и прочих областей (II. 11).
Вместе с властью Маурьев на Юг проникали североиндийская культура, письменность, а также буддизм и джайнизм. О распространении буддизма говорят находки многочисленных, хотя и крайне кратких, посвятительных надписей, датируемых палеографически III-II вв. до н. э. Ученые-лингвисты склонны видеть в их языке раннюю стадию литературного тамили. Сюан Цзан приводит данные о наличии в южных районах буддийских культовых памятников, сооружение которых приписывалось Ашоке. Непосредственная связь этих памятников именно с Ашокой сомнительна, существенно, однако, что местная традиция сохранила память об очень раннем проникновении буддизма.
Династическая история южноиндийских государств того периода практически неизвестна. Ослабление и падение империй Маурьев ознаменовались возвышением местных династий и отпадением большого числа провинций. При Пушьямитре, первом из Шунгов, в Декане возникло самостоятельное государство Видарбха, и только после упорной борьбы он сумел добиться раздела Видарбхи и подчинения северной ее части. Вероятно, об одном из самостоятельных правителей в период после падения Канвов сообщает надпись царя Сарвататы из Госунди (Раджастхан). Области на Западе, Юге и Востоке страны стремились к независимости и иногда даже вступали в борьбу за гегемонию на политической арене. Некоторые из них быстро сходили со сцены, другие добивались незначительных или довольно ощутимых результатов и расширяли свои территории. По данным эпиграфики, некоторые правители южноиндийских областей стали самостоятельными еще в позднемаурийскую эпоху. Так, надписи из Бхаттипролу (Андхра-Прадеш), датированные примерно 200 г. до н. э., упоминают царя по имени Куберака. Любопытно, что в пракритской надписи употреблен санскритский титул raja.
Эти и иные материалы заставляют думать, что в послемаурийский период североиндийская культура и традиции укоренились в ряде районов Юга. Надписи из Бхаттипролу указывают и на популярность буддизма. О том же свидетельствуют памятники Амаравати, Нагарджуниконды, Джаггаяпеты. Расцвет буддийского искусства в этом районе относится к первым векам нашей эры, но ранние ступы и другие культовые постройки датируются и концом I тысячелетия до н. э.
Послемаурийский период ознаменовался также дальнейшим, укреплением здесь джайнизма, хотя, по джайнской традиции, приверженцы этого вероучения появились на Юге еще при Чандрагупте.
Из государственных объединений Декана в изучаемую эпоху особенно выдвинулось государства Сатаваханов. В течение нескольких столетий ему удавалось, удерживать власть над огромной территорией, успешно соперничать с североиндийскими государствами и противостоять натиску вторгавшихся племен. Оно представляло собой единое образование с прочными традициями в сфере культуры и управления; целостность сохранялась и тогда, когда Северную Индию раздирали междоусобные войны, а магадхский престол переходил из рук в руки.
Время Сатаваханов отмечено яркими политическими событиями, значительным развитием культуры, интенсификацией связей со странами Запада, прежде всего с Римом, что подтверждается и данными письменных источников (в том числе «Перипла Эритрейского моря») и археологическими материалами. Все же наши знания об этом времени до сих пор крайне неполны: темных страниц больше, чем прочитанных и понятых. Исследователи располагают пока лишь свидетельствами пуранической традиции (к тому же довольно противоречивыми), относительно скудными данными эпиграфики, а также нумизматики.
Среди множества дискуссионных вопросов, касающихся Сатаваханов, самыми сложными остаются вопросы их происхождения и хронологии. Сейчас уже большинство ученых принимают точку зрения об идентификации Сатаваханов с Андхрами, но мнения относительно прародины династии весьма различны. Основываясь на сообщениях пуран, одни (например, Р. Бхандаркар, В. Смит, Е. Рэпсон) признают восточное происхождение династии, связывают ее с Андхрой, а факт открытия надписей первых правителей на Западе (в районе Пайтхана и в Насике) объясняют тем, что Сатаваханы уже в начале царствования продвинулись от Андхры на запад. В доказательство приводятся ссылки на надписи, где один из царей называется «господином Южной страны», что, согласно интерпретации ученых, указывает на связь династии с Андхрой.
Противоположная точка зрения была выдвинута В. Суктханкаром и поддержана К. П. Джаясвалом, X. Райчаудхури и др. Они считают, что Сатаваханы вначале обосновались в Западном Декане и лишь в первые века нашей эры (по Д. С. Сиркару, в середине II в.) захватили районы Андхры. Аргументами служат находки в Западном Декане эпиграфических документов и монет.
Безусловно, свидетельства пуран заслуживают серьезного внимания. Их стойкая традиция, несомненно, отразила реальные связи Сатаваханов с Андхрой, что не противоречит данным эпиграфики. «Принадлежащая к роду Андхров» династия могла, очевидно, уже в начальный период овладеть некоторыми областями Западного Декана. Впрочем, это заключение нуждается еще в серьезном обосновании.
Трудность установления хронологии ранних Сатаваханов определяется незначительным фондом надписей, относящихся к Рассматриваемому периоду. Пураны, которые сохранили династический список правителей Андхры, дают различные цифры продолжительности их царствования: 300, 411, 412, 456, 460 лет. Неодинаково и число правителей династии («Ваю-пурана» называет 17, а «Матсья-пурана» — 30).
Как сообщают пураны, царь Андхров (Сатаваханов) пришел: к власти после убийства правителя Канвов. Опираясь на эти сведения, ученые датировали возникновение династии концом I в. до н. э. Сторонники такой хронологической схемы считали, что первый из Сатаваханов до захвата трона был слугой Канвов, а значит, возвышение их нельзя увязывать с эпохой Маурьев.
Если даже принять самый краткий из упомянутых выше периодов правления — 300 лет, то конец его нужно будет датировать последним десятилетием III в., что не соотносится с материалами эпиграфики и нумизматики, по которым власть Сатаваханов в Андхре завершилась к началу III в.
Стремясь объяснить это несоответствие, некоторые защитники данной хронологической схемы склонны видеть в сообщении пуран о правлении Сатаваханов указание на царствование не только основной династии, но и ее отдельных «ветвей», будто бы дольше удерживавших власть в ряде областей. Впервые эту гипотезу выдвинул Д. Бхандаркар, затем «краткую» хронологическую схему приняли Л. де ла Валле-Пуссэн, Ж. Филлиоза, А. Л. Бэшем, Д. С. Сиркар, X. Райчаудхури и др.
Принятие этой схемы затрудняет датировку надписей Сатаваханов из Нанагхата и Насика, в которых упоминаются первые цари династии. Коль скоро начало ее датируется I в. до н. э., надписи должны относиться к I или даже II в. н. э., что расходится с мнением авторитетных эпиграфистов, опирающихся на палеографические особенности документов. Чтобы примирить сведения пуран о царствовании Андхров в течение 456 лет и 460 лет с данными об убийстве последнего из Канвов царем Симукой, исследователи (например, В. Смит) относили возвышение династии не к 20 г. до н. э., а к 240 или 230 г. до н. э., т. е. ко времени задолго до убийства Сушармана, которое они связывали не с Симукой, а с другим царем.
По мнению ряда ученых, убийцей последнего из Канвов был царь Сатаваханов Пулумави или Патимави (пятнадцатый правитель по «Матсья-пуране» и пятый — по «Ваю-пуране»). Они полагают, что Сатаваханы пришли к власти в 271 г. до н. э. и правили до 174 г. н. э. Установленные В. Смитом и В. Рао годы правления конкретных царей не согласуются с теми, которые предлагают авторы «краткой схемы».
Таким образом, общепринятой датировки главных вех истории Сатаваханов и правления их царей пока нет. Можно лишь приблизительно сопоставить конкретные события, известные нам по материалам эпиграфики и нумизматики, с событиями, происходящими в соответствующий период в Северной Индии, но, к сожалению, и их датировка в большинстве случаев весьма приблизительна.
Воссоздать историю царствования тех Сатаваханов, имена которых сохранились в пуранической традиции, — задача пока нереальная. Данные эпиграфики позволяют восстановить отдельные, зачастую разрозненные, факты политич
Шишуку (Шимуку, Симуку) сменил, по пуранам, Канха (Кришна), но его имя не фигурирует в надписи из Нанагхата. Это привело некоторых ученых к выводу, что Канха узурпировал престол в борьбе с Сатакани (Шатакарни). Пракритская надпись из Насика, где говорится о правлении Канхи из рода Сатаваханов (Sadavahanaku[le] kaiihe rajini), по мнению исследователей, свидетельствует о вхождении ряда западных областей в империю ранних Сатаваханов.
В надписи из Нанагхата встречается имя Сатакани (Sataka-ni), которого отождествляют с Шатакарни пуран, но, поскольку там приводятся разные данные, предлагаемые идентификации тоже различны.
Ученые неодинаково датируют правление Сатакани (Шатакарни). Те, кто опирается на «Ваю-пурану», относят его к концу I в. до н. э., а самого царя отождествляют с Сатакани надписи Кхаравелы (Satakani). Ориентирующиеся на «Матсья-пурану» датируют царствование Шатакарни (Сатакани надписи из Нанагхата) концом II в. до н. э., а сведения надписи Кхаравелы связывают с Шатакарни II. Сейчас трудно сказать, какая из точек зрения правильна, одно бесспорно — в числе главных соперников ранних Сатаваханов выступали правители Калинги. Царь Кхаравела собрал огромную армию и, как сообщает надпись, «не обращая внимания на Сатакани (acitayita Satakamnim), направил ее на запад». Некоторые полагают, что между ними произошло столкновение, но прямых указаний на это нет.
Судя по эпиграфическим материалам, империя Сатаваханов при Сатакани (Шатакарни) достигла больших размеров: царя величали «господином Южной страны». Согласно надписи из Нанагхата, он вступил в матримониальный союз с сильным родом Западной Индии — Амгия, возможно, для укрепления своих позиций в борьбе с Калингой. Ученые ассоциируют с Сатакани и монеты из Восточной Малвы, в легенде которых содержится имя Rano Satamnisa. Если идентификация верна, она свидетельствует о вхождении в империю ранних Сатаваханов и областей Восточной Малвы. Военные успехи Сатакани были, очевидно, значительными: он совершил в честь своих побед две ашвамедхи и церемонию «раджасуя», т. е. объявил себя правителем, с особым титулом samrat.
Сведения о преемниках Сатакани весьма отрывочны. Надпись из Нанагхата упоминает царевичей (kumaras), но какова была их роль в тот период, мы не знаем. Открытие в Мадхья-Прадеше медной монеты царя Апилаки, о котором нам сообщают пураны («Матсья-пурана» — как о восьмом царе, а «Ваю-пурана» — как о четвертом, прямом наследнике Шатакарни), вероятно, указывавет на расширение владений династии. Дальнейшая история ее вплоть до правления царя Халы мало известна. Большинство современных исследователей относят его царствование к I в.
Материалы эпиграфических источников, несмотря на их скудость, говорят о периоде ранних Сатаваханов как о времени подъема экономики и культуры, укрепления административного аппарата. Прочными стали контакты Декана с Севером и более интенсивными с государствами крайнего Юга. Расширились торговые связи с эллинистическими государствами и Римом. Многие явления экономической жизни, которые прослеживались на Севере, были характерны и для Декана.
Уже раннесатаваханские надписи свидетельствуют о распространении в Западном Декане буддизма (хотя сильные позиции сохраняет и брахманизм). Цари династии покровительствовали ему — в надписи из Насика сообщается о чиновниках-махаматрах, наблюдавших за буддийскими монахами. Не исключено, что Сатаваханы, подобно Ашоке, проводили политику религиозной терпимости, но государство контролировало жизнь и деятельность отдельных конфессиональных общин и сект. С этой точки зрения примечателен мемориальный комплекс в Нанагхате, построенный в честь побед Сатакани и совершения им обрядов ашвамедхи и раджасуи. Значение комплекса велико и для изучения индийского искусства той эпохи: семь фигур (очевидно, портреты правителей и членов их семей, чьи имена упоминаются в надписях) — одно из древнейших свидетельств местной традиции портретной скульптуры, связанной со школой Матхуры, но сложившейся здесь при воздействии и греко-римского искусства.
В течение длительного времени Калинга была опасным соперником Сатаваханов. Если верить источникам ведийского периода — брахманам, — она долгое время оставалась независимым государством. По всей вероятности, ей удавалось удерживать политическую самостоятельность вплоть до эпохи Нандов, которые присоединили ее полностью или частично. В пользу такого заключения свидетельствует надпись Кхаравелы из Хатхигумпхи (недалеко от Бхубанешвара, штат Орисса), где указывается, что царь довел до своей столицы канал, построенный Пандой. Однако к эпохе Маурьев Калинга, видимо, освободилась от власти Нандов и стала независимым и могущественным государством. Возможно, еще к Мегасфену восходят данные о Калингах, встречающиеся в труде Плиния (VI. 65-66). Согласно этой традиции, правитель народа Calingae имеет большую армию — 60 тыс. пехоты, тысячу всадников и 700 боевых слонов. Ашока, как говорилось, вел упорную и кровопролитную войну, чтобы покорить эту страну. Войдя в состав империи Маурьев на правах провинции, управляемой царевичем, она сохраняла особый статус. К сожалению, нам почти ничего не известно о Калинге периода после правления Ашоки и до ее расцвета при знаменитом Кхаравеле.
Более того, до сих пор нет согласия в вопросе датировки царствования Кхаравелы и интерпретации свидетельств надписи из Хатхигумпхи. К. П. Джаясвал относил его правление к первой половине II в. до н. э. Эта точка зрения нашла немало сторонников — ее разделяют, например, Нилаканта Шастри и Г Венкет Рао. Однако она подвергалась и серьезной критике в индологической литературе. Ее противники — Б. М. Баруа, X. Райчаудхури, Д. С. Сиркар и др. — считают, что Кхаравела правил в I в. до н. э. Их мнение представляется наиболее убедительным: в надписи из Хатхигумпхи говорится о 300-летнем перерыве между царствованием Кхаравелы и Нанды, значит, правление первого можно датировать I в. до н. э. Анализ палеографических особенностей надписи привел известных эпиграфистов к выводу, что она была составлена в конце этого столетия. Конечно, этими соображениями не исчерпываются аргументы защитников обеих точек зрения. Полемика продолжается и в настоящее время.
Надпись из Хатхигумпхи уникальна: текст ее, несмотря на различные толкования и интерпретации, позволяет восстановить некоторые факты жизни и правления Кхаравелы. Он принадлежал к роду Чети (Чеди) и был одним из наследников царя Махамегхаваханы; в возрасте 24 лет, после коронации, получил титул «великого правителя Калинги». Ему удалось добиться значительных политических и военных успехов. Уже на второй год царствования он совершил поход на Запад (pachimadisam) и «пренебрег [мощью]» царя Сатаваханов — Сатакани. Неясно, произошла ли встреча обеих армий и добился ли Калингский правитель каких-либо территориальных приобретений. Сообщается, что армия его продвинулась вплоть до р. Каннабемны и угрожала г. Асику. Точная локализация данных названий пока неизвестна; по мнению К. П. Джаясвала, имеется в виду р. Кришна.
Можно предположить, что в целом отношения Кхаравелы с Сатаваханами были довольно напряженными. Уже на следующий год после указанного похода армия Калинги двинулась против бходжаков и ратхиков и победила их. Территория этих народов, очевидно, входила в состав империи Сатаваханов или контролировалась ими, что должно было привести к столкновению двух могущественных государств, но об этом надпись умалчивает. Сам Кхаравела, наверное, считал свои западные походы успешными. В Хатхигумпхской надписи повествуется, что на третий год правления царь устроил пышные празднества в столице. Он предпринял три похода в Северную Индию, на восьмом году царствования во главе огромного войска штурмовал укрепленный форт Горатхагири (в совр. округе Гая) и осадил Раджагриху, бывшую столицу Магадхи. Любопытно, что, согласно надписи, царь яванов-греков (yavana-raja) отступил к Матхуре, видимо, после того, как армия Кхаравелы осадила Раджагриху. Имя греческого царя полностью не сохранилось. На десятом году правления Кхаравела «продолжил войну для завоевания областей в Бхаратаварше», т. е. в долине Ганга, но на этом его северные экспедиции не закончились. И еще два года спустя Калингская армия наводила ужас на правителей Уттарапатхи (здесь скорее всего идет речь о Северной Индии в целом) и жителей Магадхи. Кхаравела привел ее к Гангу и «заставил боевых слонов и лошадей испить воды» реки. Экспедиция, наверное, была удачной для калингцев, ибо царь Магадхи Бахасатимита «склонился перед Кхаравелой». Последний захватил в Анге и Магадхе богатую добычу и доставил ее в свою столицу.
Успешным был и его поход на Юг — он осадил Питхуду (Питхумда, по Джаясвалу), отождествляемый некоторыми учеными с Питундрой «Географии» Птолемея (VII. 1.93) (в стране Maisoloi, совр. Масулипатам), и достиг государства Пандьев, правитель которого послал драгоценности Калингскому царю.
Надпись сохранила некоторые свидетельства о внутренних мероприятиях Кхаравелы. Он восстановил свою столицу Калинганагару, пострадавшую от циклона, удлинил канал, построенный еще при царе Нанде. На шестом году правления (возможно, после блестяще проведенных военных операций) он будто бы освободил от налогов и повинностей всех жителей городов и деревень. По его приказу была возведена царская резиденция — «Дворец Великой победы» (Mahavijayaprasada).
Материалы эпиграфики говорят о Кхаравеле как о приверженце джайнизма. Он построил специальные помещения для джайнских монахов, причем центральное украсил скульптурами и колоннами. Последовательницей джайнизма была и супруга Кхаравелы, которая отвела монахам, как свидетельствует надпись из Удаягири, пещеру.
Вместе с тем есть основания думать, что Кхаравела проводил политику веротерпимости. Хатхигумпхская надпись восхваляет его не только за военные успехи, но и за «почитание всех сект», сообщает о его дарах джайнам и брахманам после похода на Север. Очевидно, такая политика более всего отвечала задачам создания сильного централизованного государства.
В одной из пещер Удаягири сохранилась надпись, которая составлена от имени правителя Калинги — Кудепы из династии Махамегхавахана. Расположение надписи и ее палеографические особенности привели Б. М. Бару а к выводу, что Кудепа был непосредственным преемником Кхаравелы. К сожалению, о судьбе Калинги после его смерти ничего не известно.
Несмотря на ограниченность наших сведений о народах Декана, Южной и Восточной Индии в изучаемый период, можно с определенностью говорить о значительных сдвигах в общественных отношениях, развитии экономики и культуры в этих частях страны. Наряду с брахманизмом здесь получили распространение буддизм и джайнизм. Весьма тесными стали связи Юга с Севером, а также с зарубежными странами. Судя по материалам эпиграфики, в Декане распространялась система варн, хотя в государствах крайнего Юга она приняла несколько иные формы (о чем мы судим, правда, по источникам более позднего времени). Население Декана и Юга, как арийское, так, очевидно, и неарийское, восприняло санскритскую культуру, но это вовсе не было связано с «размыванием» местных неарийских культур. Государства Южной Индии возникли независимо от индоарийского влияния, задолго до установления тесных контактов с Севером. И вряд ли можно согласиться с мнением Нилаканты Шастри, утверждавшего, что история Южной Индии начинается лишь с приходом ариев.
Список литературы
1. Бонгард-Левин Г. М., Ильин Г. Ф. Индия в древности; СПб.: Алетейя, 2001