Страшный человек, призрак, преследующий во снах официальных чиновников и заставляющий самых малодушных из них просыпаться в холодном поту; воин, отпущенный в свободное плавание, бесцельно блуждающий то туда, то сюда словно волна морская – всё это ронин, что в буквальном переводе и означает "человек-волна".
Ронинов существовало великое множество, по оценкам некоторых авторов около 400 тысяч, но всех их можно подразделить на три большие группы: 1. богатые вассалы, добровольно оставившие свои посты; 2. «уволенные» за какой-либо «мелкий поступок» своими хозяевами. Ронины, принадлежавшие к этой группе, обычно пытались заслужить прощение и искупить свою вину, чтобы им разрешили вернуться на прежние должности; 3. в эту группу входили ронины, располагающиеся на самом дне и изгнанные из клана за провинности и проступки или жадность. Такие ронины не афишировали имена своих бывших хозяев.
Групп ронинов мы выделили всего три, но причин, по которым самурай мог стать ронином, значительно больше. Прежде всего самурай мог сразу родиться ронином, если его отцом был самурай без хозяина, но не желавший отказаться от статуса воина. Преданный слуга мог быть уволен со службы или сам подать в отставку, чтобы совершить какое-либо рискованное мероприятие, могушее бросить тень на клан или на хозяина. Например, самурай желал покарать обидчика своего господина, но пока он связан с кланом, он не может этого сделать, чтобы в глазах общественности клан и господин не считались сообщниками. Тогда самурай становится ронином, разрывает связи с кланом и господином и отправляется осуществлять задуманное, после чего возвращается обратно в клан. После появления в Японии европейцев многие самураи отправились к ним в обучение, став предварительно ронинами, чтобы затем поделиться с кланом полученными знаниями. Также статус ронина можно было получить, присоединившись к клану ремесленников.
Ронины были предоставлены сами себе и не имели стабильных и видимых средств к существованию, поэтому многие из них обучали воинским искусствам за плату – тех, кто мог себе это позволить. Часто они поступали на службу в качестве телохранителей (ёдзимбо) к богатым торговцам; многие другие существовали за счет грабежа — то есть присоединялись к бандам разбойников (или основывали свои собственные), чье присутствие отбрасывало страшную тень на сельские районы. Преступный мир каждого крупного города был наводнен подобными людьми, которых некоторые авторы называют «странствующие рыцари с дурной репутацией». Их единственная профессия заключалась в том, чтобы носить оружие и, следовательно, время от времени осуществлять насилие.
На протяжении всего исторического периода под властью Токугава ронины формировали активный и многочисленный класс воинов, чьи ряды пополнялись за счёт уничтожения многих кланов, которых Токугава сочли ненадёжными. Ронины блуждали по сельской местности, скрывались в крупных городах и в конечном счёте должны были выработать определённую независимость мышления, чему способствовало владение оружием, бывшим для них как законом и обычаем, так и средством к существованию.
Ронины по-прежнему презирали простолюдинов, некоторые даже начали держаться с вызывающей наглостью со своими прежними товарищами по оружию, но большая часть всё так же хотела обрести нового господина. Впрочем, это их желание было трудно исполняемым, его исполнению мешало их же положение, да и мало кто хотел принять на службу такого вассала, создав тем самым прецедент для последующих отношений.
С течением времени многие ронины полюбили свой новый образ жизни, значительно более свободный, чем тот, что они вели раньше, и настолько свободный, насколько позволяло жёстко класиифицированное в те времена общество. Образ жизни "перекати-поля" заставлял использовать умственные способности на все 100% и не останавливаться при достижении принятой тогда нормы. Те ронины, которые продолжали носить оружие и не утратили собственной индивидуальности достаточно резко выделялись на фоне жестко стратифицированного общества феодальной Японии.
Многие ронины старались занять в обществе доступные им полувоенные должности городских стражников или командиров отрядов, организованных для защиты различных объектов – деревень, хозяйств, складов и т.п. Иногда такие воины демонстрировали столь выдающиеся боевые навыки, что какой-нибудь даймё предлагал им присоединиться к своему клану и таким образом ронины могли вернуться в родной класс. Многие, правда, настолько привыкали к новой жизни, что отказывались от столь заманчивого предложения и продолжали путешествовать по стране, вступая в поединок со всеми, кто осмелится бросить им вызов (или принять его).
Ронины были идеальными бойцами, ведь им приходилось рассчитывать только на свои силы и всегда быть готовыми к поединку и лучшие военачальники страны признавали их боевой потенциал. Даже огромные армии Иэясу почти ничего не могли сделать с огромными отрядами ронинов, потерявших всё при Сэкигахаре и ставших для Иэясу личными врагами. Однажды отряд ронинов под предводительством Санада Юкимуры проложил себе дорогу сквозь ряды врагов и вплотную приблизился ко штабу Иэясу, наведя порядочно страху на его вассалов и генералов.
Как отдельная социальная группа ронины оказались одной из самых действенных сил в коалиции, объединившейся для борьбы с установленной при Токугава системой прямого подчинения провинциальным правителям, которую они помогли све
Индивидуалист по необходимости, ронин был вынужден полагаться только на себя самого и свои боевые навыки (особенно на умение обращаться с мечом и копьем), когда ему бросал вызов принадлежащий какому-нибудь клану самурай (обычно находившийся в компании других самураев), который счел себя задетым самим существованием такого социального урода. В конце концов ронин оскорблял все законы и обычаи клановой культуры, только будучи тем, кем он являлся. Более того, самурай мог не опасаться, что, убив такого человека, он вызовет этим чье-то неудовольствие или что хозяин убитого воина и другие члены клана попытаются ему отомстить — у ронина не было ни хозяина, ни клана.
Не далее как в конце девятнадцатого столетия мастер дзюдо Ёкояма стал свидетелем столкновения одного из таких странствующих воинов «в сильно поношенной одежде и... очевидно, очень бедного» с тремя молодыми самураями. Молодой человек заставил ронина принять его вызов на поединок из-за того, что он нечаянно задел своими ножнами ножны одного из них.
"В соответствии с обычаем противники обменялись именами и обнажили мечи. Три самурая противостояли одинокому воину, на стороне которого, по всей видимости, находились симпатии свидетелей этого поединка.
Острые мечи блестели на солнце. Ронин, по невозмутимому виду которого можно было подумать, что он всего лишь отрабатывает фехтовальные приемы в тренировочной схватке, медленно наступал. Он направил острие своего клинка на самурая, расположившегося в центре трио, и словно бы не замечал тех, кто находился от него по бокам. Самурай в центре отступал дюйм за дюймом, а ронин все так же уверенно продвигался вперед. Тут самурай, который находился справа, решил, что видит перед собой незащищенное место, и бросился в атаку, но ронин, очевидно, предвидевший это движение, парировал его выпад и с молниеносной быстротой нанес врагу смертельный удар. Самурай, расположившийся слева, атаковал следующим, но его постигла такая же участь — после единственного удара он упал на землю, весь залитый кровью. Все это произошло за считаные секунды. Увидев, что случилось с его товарищами, самурай, находившийся в центре, оставил свое первоначальное намерение и пустился наутек".
Ронин же, покончив с врагами, "направился в ближайший полицейский участок, чтобы доложить о случившемся, как того требовал закон". И все это происходило в девятнадцатом столетии!
На протяжении веков эти воины путешествовали по просторам Японии, изойдя всю её вдоль и поперёк, часто нося в глубине души обиду на тех, кто нанёс им оскорбление – других воинов, их господ и учителей. Характер ронина часто приводил в вспышкам индивидуального насилия и сделал его популярной фигурой среди простолюдинов, которые порой могли видеть, как ещё один ненавистный самурай пал от руки неизвестного героя.
В интересах выживания ронин должен был обладать весьма обширным диапазоном знаний в области воинских искусств – насколько это вообще возможно для человека. Причём он должен был владеть как традиционными методами боя, практиковавшимися представителями воинского сословия, так и теми, что были распространены среди простонародья.
Часто можно встретить предположение, что ронин, освобожденный от традиционных уз, связывающих его с каким-то конкретным господином или кланом, автоматически становился врагом не только отдельных правителей и самураев, но и самой системы японского феодального общества, что также делало его защитником простолюдинов, которые, в конце концов, помогали ему выжить. Однако в большинстве случаев это предположение будет неверным. Конечно же, ронин имел все основания быть обиженным на свою судьбу, но чаще всего (за очень редким исключением) его обида возникала не из-за того, что он считал всю систему несправедливой и деспотичной, а скорее потому, что волею судьбы он был отлучен от своего клана и места в этой системе. Однако плохие взаимоотношения с буси не могли сблизить его с каким-либо другим общественным классом, к которым он (как всякий настоящий воин феодальной эпохи) испытывал искреннее презрение. Можно даже сказать, что независимое положение делало ронина еще более надменным и высокомерным, чем полноправный самурай поскольку ни другие самураи, ни законы клана не имели на него никакого влияния. Он самостоятельно принимал решения в соответствии с обстоятельствами, и его свобода, когда она не сопровождалась сдерживающим влиянием чувства личной ответственности, могла породить неконтролируемого зверя, способного доставить немало хлопот полицейским силам разных городов. Косвенные упоминания в военных хрониках «ручных ронинов», которых содержали крестьяне, чтобы обучаться у них боевым искусствам, на самом деле, говорит нам о том, что в отношениях с окружающими многие из этих воинов нередко вели себя как дикие, свирепые животные.
В общем, он всегда был и оставался воином, которого поддерживала вера в незыблемость собственного статуса, несмотря на то что его отлучили от военной организации буке. Да, в отдельных случаях воин мог занять подлинно независимую позицию, которая в результате противостояния на индивидуальном уровне огромному давлению правящих групп общества могла произвести на свет фигуру героических пропорций. Подвиги таких легендарных личностей составляют основу самых захватывающих эпизодов японской литературы и истории.