Осуществленные в России в первой четверти XVIII века судебные преобразования начали привлекать внимание ученых авторов еще в середине века XIX-го. Именно тогда к углубленному изучению названных преобразований обратились правоведы К.Д. Кавелин, К.Е. Троцина и Ф.М. Дмитриев. Опираясь почти исключительно на материалы «Полного собрания законов Российской империи с 1649 года», названные правоведы дали относительно подробную – хотя и отчетливо фрагментарную – характеристику развития отечественного суда в петровскую эпоху. При этом, если К.Е. Троцина ограничился только рассмотрением тогдашних перемен в судоустройстве, то К.Д. Кавелин и Ф.М. Дмитриев осветили еще и новации в области судопроизводства.
Характерно, однако, что ни К.Д. Кавелин, ни К.Е. Троцина, ни Ф.М. Дмитриев не интерпретировали рассмотренные ими судебно-преобразовательные меры Петра I как судебную реформу.
Кроме того, в 1859 г. вышла в свет статья П.И. Иванова, в которой автор впервые специально осветил функционирование в первой четверти XVIII в. Правительствующего Сената, в том числе и судебную деятельность этого органа власти. В 1860 – 1880-е гг. история российского суда первой четверти XVIII в. оказалась наиболее обстоятельно затронута в работах С.А. Петровского, М.П. Розенгейма, П.О. Бобровского и А.А. Голубева. Правда, подобно П.И. Иванову, отмеченные авторы сосредоточили внимание на более частных вопросах, исследовав историю Расправной палаты при Сенате, а также реформирование в петровское время системы военных судов.
На принципиально новый уровень изучение судебных преобразований Петра I вышло в начале XX века. И произошло это, в первую очередь, благодаря трудам будущего академика М.М. Богословского, Взявшись (в рамках подготовки магистерской диссертации) за всесторонние изыскания по истории реорганизации местных и региональных органов власти в ходе II губернской реформы, М.М. Богословский сумел воссоздать уникальную – как по широте собранного материала, так и по глубине его анализа – картину учреждения и функционирования первых отечественных судебных органов обшей юрисдикции: городовых, провинциальных и надворных судов. Посвященная этому сюжету третья глава – «Областные судебные учреждения» – изданной в 1902 г. диссертационной монографии М.М. Богословского «Областная реформа Петра Великого» бесспорно сохранила научную ценность до наших дней. Кроме того, в статье 1903 г. М. М, Богословский привел интереснейшие сведения касательно судебной компетенции местных органов власти в 1700–1719 гг.
Немаловажныйвкладвизучениесудебнойистории петровской России внес в начале XX в. и В.И. Веретенников. Обосновавшийся первоначально в Императорском Харьковском университете ученик академика А.С. Лаппо-Данилевского, Василий Веретенников досконально изучил вопрос о возникновении и деятельности Тайной канцелярии – одного из ключевых отечественных специализированных судебных органов первой трети XVIII в. Собранные данные В.И. Веретенников опубликовал в 1910 г. в виде монографии «История Тайной канцелярии петровского времени».
Спустя год после выхода «Истории Тайной канцелярии» увидел свет юбилейный пятитомник «История Правительствующего Сената за двести лет». В подготовленном профессором Московского университета, автором одного из первых учебников истории российского права А.Н. Филипповым разделе о Сенате в первой четверти XVIII в. содержались параграфы, посвященные упомянутой выше Расправной палате, а также судебной компетенции тогдашнего Сената. Но это все были, конечно, только штрихи к портрету судебной системы эпохи.
Гораздо больше внимания петровским временам уделили авторы еще одного юбилейного сборника, составленного уже по случаю 50-летия Судебных Уставов 1864 г. Осуществленные в правление Петра I преобразования в судоустройстве и судопроизводстве получили в отмеченном сборнике углубленное, хотя и разноаспектное освещение в разделе Б.И. Сыромятникова «Очерк истории суда в древней и новой России» и в разделе Ю.В. Готье «Отделение судебной власти от административной». Достойно особого упоминания, что, насколько удалось установить, именно Ю.В. Готье впервые употребил в означенном разделе формулировку «судебная реформа Петра Великого».
После прихода к власти большевиков исследование судебных преобразований первой четверти XVIII в. утратило актуальность. Историографическая пауза затянулась в данном случае на 40 лет. Первым советским автором, который вновь специально затронул рассматриваемую тему, стал М.А. Чельцов-Бебутов.
Но тема оказалась не просто затронута. В опубликованных впервые в 1957 г. хрестоматийных «Очерках по истории суда и уголовного процесса в рабовладельческих, феодальных и буржуазных государствах» М.А. Чельцов-Бебутов поместил особый параграф «Судебная реформа 1719 года», в котором сослался между иного и на отмеченную выше работу Ю.В. Готье. Тем самым произошло «смыкание» зарождавшийся советской традиции изучения реформы с предшествующей.
Кроме того, четырьмя годами ранее, в 1953 г. в Московском университете состоялась защита кандидатской диссертации ученицы историка и правоведа Г, Н. Анпилогова Н.Б. Голиковой «Политические процессы при Петре I». Не касаясь напрямую темы о судебных преобразованиях первой четверти XVIII в., Н.Б. Голикова продолжила историографическую линию В.И. Веретенникова, обратившись к той же стороне петровской судебной реформы – зарождению и развитию специализированных судебных органов, имевших в подсудности дела по государственным преступлениям. Правда, в отличие от В.И. Веретенникова, Н.Б. Голикова занялась историей не Тайной канцелярии, а возникшего за три десятилетия до нее Преображенского приказа.
Две первые главы диссертации Н.Б. Голикова посвятила рассмотрению вопросов как об организации Преображенского приказа, так и о нормативном регулировании его деятельности. Наряду с этим, опираясь на обширный архивный материал, Н.Б. Голикова проанализировала функционирование приказа как органа правосудия в 1690 – 1700-е гг. В 1957 г. материалы диссертации вышли в свет в виде монографии, в которой были воспроизведены в том числе и вышеотмеченные главы.
Что касается Тайной канцелярии, то ее история оказалась за послереволюционное сорокалетие затронута единственно в статье В.И. Самойлова 1956 г., посвященной, впрочем, совсем узкому сюжету – находившемуся в производстве канцелярии в 1718–1720 гг. конкретному уголовному делу. В целом же осуществленное Петром I преобразование суда по государственным преступлениям было рассмотрено Н.Б. Голиковой в получившей широкое признание фундаментальной статье 1964 г. «Органы политического сыска и их развитие в XVII-XVIIIвв.». Линию по изучению петровских специализированных судов продолжил М.И. Сизиков, затронувший в статье 1970 г. вопрос о первоначальных судебных полномочиях Полицмейстерской канцелярии.
В середине 1960-х гг. начал углубленно изучаться еще один аспект судебной реформы Петра I – создание такого не имевшего прежде аналога центрального судебного органа, как Юстицколлегия. Заслуга в открытии и начальной разработке этой темы принадлежит московскому правоведу Л.А. Стешенко. Результаты изысканий Л.А. Стешенко нашли отражение в статье 1966 г. об основании Юстиц-коллегии и в разделе «Коллегия юстиции» более поздней монографии «Государственный строй в России в первой четверти XVIII в.». Остается добавить, что эволюция отечественного процессуального права в петровское время получила освещение в отмеченном труде М.А. Чельцова-Бебутова 1957 г., в вышедшем в 1961 г. небольшом обзоре О.И. Чистякова, а также в кратком очерке В.П. Нажимова. ! cim;'
Между тем, помимо названных работ Н.Б. Голиковой, М.И. Сизикова, Л.А. Стешенко, О.И. Чистякова и В.П. Нажимова, в 1960 – 1970-е гг. в нашей стране не появилось более исследований, в которых рассматривались бы вопросы развития отечественного судоустройства и судопроизводства в первой четверти XVIII в. Показательно, что судебная реформа Петра I оказалась ни словом не упомянута в подготовленной сектором истории государства, права и политических учений Института государства и права АН СССР «Долгосрочной программе комплексной исследовательской и научно-издательской деятельности в области истории государства и права, политических и правовых учений», реализация которой предполагалась в 1981–1990 гг. Подобная историографическая ситуация переменилась во второй половине 1980-х гг.
Прежде всего, здесь необходимо отметить публикацию в 1986 г. статьи правоведа Н.Н. Ефремовой «Основные этапы развития судебной системы в России в XVIII в.».
В данной статье Н.Н. Ефремова осуществила – впервые после М.А. Чельцова-Бебутова – целостный (хотя и краткий) историко-правовой анализ петровских преобразований в области судоустройства. Год спустя эти же преобразования (заодно с судопроизводственными) были вновь – но более поверхностно – охарактеризованы историком Л.Н. Вдовиной в разделе «Право и суд» коллективной монографии «Очерки русской культуры XVIII века». Наконец, процессуальные аспекты рассмотрения дел по государственным преступлениям в конце XVII – первой четверти XVIII в. затронул в весьма содержательной статье 1989 г. Н.Н. Покровский.
В 1990-е гг. изучение судебной реформы Петра I заметно активизировалось. И, как и прежде, особенное внимание исследователи уделили в ту пору темам, касавшимся преобразования судебной системы.
Кроме того, в последнее десятилетие XX в. С.В. Ефимовым были предприняты разыскания о внешней истории Тайной канцелярии петровского времени, М.О. Акишиным – о проведении судебных преобразований Петра I в Сибири, московским историком М.В. Бабич – о неизвестном ранее судебном органе 1720-х гг. Вышнем суде, К.Г. Переладовым – об учрежденной в 1724 г. Конторе розыскных дел при Сенате. В те же годы к исследованию отечественных судов специальной юрисдикции в XVIII в. обратился петербургский историк Е.В. Анисимов. В монографии 1999 г., посвященной истории противодействия государственным преступлениям в XVIII в., Е.В. Анисимов уделил немало внимания как организации и компетенции Преображенского приказа и Тайной канцелярии петровского времени, так и процессуальной стороне их деятельности.
Существенно продвинулось на протяжении 1990-х гг. изучение и ранней истории Юстиц-коллегии. В рамках фундаментального труда о реформировании в первой четверти XVIII в. высших и центральных органов власти основанию этой коллегии уделил внимание Е.В. Анисимов. А на самом исходе XX в., в декабре 1999 г. в Институте российской истории РАН состоялась защита уже всецело посвященной данной теме кандидатской диссертации Л.М. Балакиревой «Формирование Юстиц-коллегии». Что же касается развития процессуального права в петровскую эпоху, то здесь следует указать на увидевшие свет в 1997 г. и в 1999 г. пространные очерки О.И. Чистякова и Д.А. Романова.
В первое семилетие XXI в. судебная реформа Петра I также не осталась вне поля зрения ученых, будучи затронута в череде исследований (в том числе диссертационных), обзорных работ и специальных учебных пособий. В наиболее обобщенном виде описываемые преобразования получили освещение в разделах «Судебные реформы Петра 1» и «Реформы судебного процесса» вышеупомянутого шеститомника 2003 г. «Судебная власть в России», а также в параграфе «Реформы Петра I в области уголовного судопроизводства» монографии А.И. Александрова.
Почти столь же обобщенно реформу охарактеризовала в вышеотмеченном учебном пособии С.В. Донская. Кроме того, судебные преобразования первой четверти XVIII в. были еще раз специально освещены Н.Н. Ефремовой в статье 2005 г. и в монографии 2007 г., а также В.Н. Бабенко – в работах 2005 и 2007 гг.
Наряду с вышеназванными работами, необходимо упомянуть, что в начале XXI в. основные события судебной реформы Петра I были кратко изложены в статьях екатеринбургского правоведа А.С. Смыкалина «Формирование судебной системы в период абсолютизма» и «Судебная система Российского государства от Ивана Грозного до Екатерины И», в §1 «Итоги петровских преобразований в сфере администрации и суда» главы 1 монографии Т.Л. Мигуновой 2002 г., в главе 8 второго тома фундаментальной монографии Б.Н. Миронова «Социальная история России», а также в параграфе «Новые суды и их состав» монографии Л.Ф. Писарьковой 2007 г. Из круга более частных вопросов, связанных с проведением петровских судебных преобразований, в нынешнем веке продолжилось изучение, как истории отдельных реформированных судебных органов, так и истории развития военно-процессуального законодательства. Из числа судебных органов особое внимание исследователей продолжил привлекать Вышний суд, которому оказалась посвящена опубликованная в 2000 г. статья автора настоящей работы (подготовленная независимо от разысканий М.В. Бабич), а также Преображенский приказ и Тайная канцелярия, на освещении деятельности которых вновь остановился Е.В. Анисимов.
Основательно продвинулись в 2000-е гг. и разработки по истории Юстиц-коллегии в первой четверти XVIII в. Здесь имеет смысл отметить, прежде всего, публикацию в 2003 г. – в виде учебного пособия – итогов вышеотмечен-ных диссертационных изысканий Л.М. Балакиревой. В том же году увидела свет коллективная монография «Российская Юстиц-коллегия», основную часть которой авторы посвятили освещению деятельности коллегии опять-таки в петровское время. Кроме того, в изданной в 2002 г. монографии «Прокуратура Петра I» оказался систематически освещен сюжет о функционировании в первой половине 1720-х гг. прокуратуры Юстиц-коллегии, а в статье 2005 г. была внесена ясность в вопросы о времени учреждения коллегии и о месте ее первоначального размещения. В итоге и внутренняя организация, и статус, и полномочия Юстиц-коллегии в первой четверти XVIII в. оказались исследованы к настоящему времени едва ли не всесторонне.
Помимо Юстиц-коллегии и Вышнего суда, в последние годы даль
Ценные подробности о работе в первой половине 1720-х гг. Тобольского надворного суда выявила екатеринбургская исследовательница Е.В. Бородина, изложившая результаты изысканий в статьях 2004 и 2005 гг. Наряду с этим, в статье 2007 г. Е.В. Бородина впервые осветила вопрос о нормативном регулировании деятельности учрежденных в 1722 г. судебных комиссаров. Вопросы об организации и комплектовании судов общей юрисдикции конца 1710-х – первой половины 1720-х гг. на юге России относительно подробно затронул воронежский историк Н.А. Ко молов в монографии 2007 г. Вопрос о том, как в 1717–1718 гг. вырабатывалась новая модель судебного устройства России, осветил автор настоящей работы в статьях 2005 и 2007 гг. Кроме того, он же посвятил особую статью вопросу о зарождении в годы судебной реформы Петра I судейского корпуса России.
Военно-судебные органы первой четверти XVIII в. явились предметом рассмотрения в статье В.С. Авдонкина 2001 г., а также в изданной в 2003 г. монографии Н.А. Пе-тухова «История военных судов России». Продолжив историографическую линию М.П. Розенгейма и П.О. Бобровского, Н.А. Петухов проанализировал как сложившуюся в петровское время организацию военных судов, так и нормативную основу их деятельности. Интересную деталь политико-правовой стороны тогдашнего реформирования военной юстиции высветил в статье 2005 г. М.О. Акишин, а примечательный эпизод правоприменительной практики военного суда в 1710-е гг. – в статье 2002 г. – автор настоящей работы.
В русле изучения реформированных специализированных судов нельзя не упомянуть о новейших разысканиях Д.А. Редина по установлению границ судебной компетенции горнозаводских органов власти Урала первой половины 1720-х гг. В частности, Д.А. Редину удалось выявить интереснейшие сведения о разразившемся в 1723–1724 гг. конфликте горнозаводских властей с Тобольским надворным судом. Различные стороны преобразований в отечественном судопроизводстве конца XVII – первой четверти XVIII в. были в 2000-е гг. затронуты в статьях Л.А. Хрусталева и автора настоящей работы. Кроме того, уже в 2008 г. вышла из печати статья автора настоящей работы, посвященная проблеме систематизации процессуального законодательства в период проведения судебной реформы Петра I.
Наконец, в начале XXI в. появился ряд диссертационных исследований, преимущественно или же всецело посвященных рассмотрению обстоятельств судебной реформы Петра I. Осуществленные в конце XVII – первой четверти XVIII в. преобразования в области судопроизводства оказались сравнительно подробно освещены в кандидатской диссертации Д.А. Романова «Реформа государственного аппарата России петровской эпохи: анализ нормативно-правового обеспечения», защищенной в мае 2001 г. в Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации. Во второй главе названной диссертации автор рассмотрел основные направления реформирования Петром I процессуального законодательства, уделив особое внимание анализу закона «О форме суда» от 5 ноября 1723 г., а также истории его создания.
Несомненными достоинствами диссертации следует признать, во-первых, предпринятую Д.А. Романовым попытку охарактеризовать процессуальный раздел проекта Уложения Российского государства 1723–1726 гг., а во-вторых, детальное освещение вопроса о шведском влиянии на административную реформу Петра I. Очевидным же недочетом работы видится явственно избыточное внимание, которое диссертант уделил рассмотрению таких прямо не относящихся к его теме вопросов, как построение приказной системы XVII в., геополитическое положение России в конце XVII – начале XVIII в. и перемены, произошедшие в положении отечественной правящей элиты в 1700–1710-е гг.
В начале XXI в. появилось и первое диссертационное исследование, специально посвященное судебным преобразованиям Петра I. В апреле 2004 г. в Московской государственной юридической академии состоялась защита кандидатской диссертации Л.А. Хрусталева «Судебно-правовые реформы Петра I (конец XVII – первая четверть XVIII в.)» '. Все внимание автор сосредоточил на рассмотрении вопроса о реформировании в отмеченный период отечественного судопроизводства. Три главы диссертации посвящены соответственно анализу трех законодательных актов: закона от 21 февраля 1697 г. об отмене в судах очных ставок, «Краткого изображения процесов или судебных тяжеб» и закона «О форме суда» от 5 ноября 1723 г.
Однако при всей детальности предпринятого Л.А. Хрусталевым правового анализа названных актов его исследование далеко не охватывает заявленной темы, поскольку в нем в принципе отсутствует рассмотрение проблем судоустройства (причем столь узкую трактовку понятия «судебно-правовой реформы» автор нигде в тексте диссертации не обосновывает). Вызывает недоумение, что весьма слабо, сугубо иллюстративно привлек Л. А, Хрусталев материалы правоприменительной практики. В отличие от Д.А. Романова, совершенно не затронул Л.А. Хрусталев и вопрос об обширном процессуальном разделе проекта Уложения Российского государства 1723–1726 гг.
Кроме того, вне поля внимания диссертанта остались принципиально важные для раскрытия его темы законы от 17 марта и от 8 декабря 1714 г. и от 19 декабря 1718 г. об укреплении инстанционности в судопроизводстве, Наказ «майорским» следственным канцеляриям от 9 декабря 1717 г., а также закон от 3 марта 1719 г. о порядке утверждения приговоров военных судов. Ни словом не упомянул Л.А. Хрусталев и о давно установленном факте привлечения в ходе разработки закона «О форме суда» материалов процессуального законодательства Швеции. Наконец, изрядной неполнотой отличается круг использованной Л.А. Хрусталевым литературы, среди каковой, в частности, не указано ни одного непосредственно относящегося к его теме зарубежного исследования.
Продолжая обзор отечественных диссертационных исследований, посвященных судебным преобразованиям первой четверти XVIII в., невозможно обойти упоминанием защищенную в феврале 2006 г. в Северо-Западной академии государственной службы кандидатскую диссертацию новосибирского исследователя М.О. Акишина «Судебная реформа Петра I». Названная диссертация стала первой попыткой комплексного анализа реформы судоустройства и судопроизводства России в первой четверти XVIII в. Попытку эту, однако, вряд ли возможно признать успешной.
Сосредоточив избыточное внимание на вопросе о реформировании военного судоустройства и военного судопроизводства, а также на вопросе об организации и специфике деятельности Преображенского приказа как органа правосудия, М.О. Акишин проигнорировал многие существенные аспекты судебной реформы. Диссертант никак не осветил вопросы о зарождении в нашей стране в первой четверти XVIII в. следственного аппарата, о воссоздании ревизионнорешающего порядка пересмотра и утверждения судебных решений, об иностранных влияниях на формирование судебной системы, о возникновении в России судейского корпуса. Вне поля зрения М.О. Акишина остались и игравшая особую роль в реформированной судебной системе России Рекетмейстерская контора Сената, и процессуальные полномочия военных и церковных фискалов.
Не была поставлена М.О. Акишиным – в концептуальном плане – проблема складывания в России системы судов общей юрисдикции. Сравнительно подробно охарактеризовав функционирование военных судов и Преображенского приказа, диссертант не обозначил, однако, как таковую проблему развития в петровское время системы специализированных судов. В диссертации оказались совершенно обойдены вопросы о судебной компетенции и органов городского самоуправления, и органов церковной власти, и ряда «гражданских» коллегий, и Полицмейстерской канцелярии. Никакого внимания автор диссертации не уделил (как и Л.А. Хрусталев) крупнейшему кодификационному мероприятию первой четверти XVIFIв. – подготовке проекта Уложения Российского государства 1723–1726 гг. с его внушительными процессуальным и судоустройственным разделами. Недостаточно оказались привлечены М.О. Акишиным материалы судебной практики гражданских судов.
Нельзя не обратить внимание также, что немалая часть диссертации являет собой реферативное изложение трудов предшественников (на каковые, правда, автор чаще всего добросовестно ссылается). Стоит отметить, наконец, что основные результаты диссертационного исследования М.О. Акишина оказались весьма слабо представлены в опубликованных работах (все из которых, имеющие прямое отношение к истории судебной реформы, указаны выше). В свою очередь, наиболее подробно рассмотренный М.О. Акишиным в упомянутых монографиях и в одной из статей вопрос о проведении судебной реформы в Сибири вовсе не нашел отражения в структуре диссертации. Остается добавить, что автор характеризуемой диссертации упустил – даже в пространном, состоящем из 212 позиций, «Списке использованных источников и литературы» – сослаться на работы М.И. Сизикова, В.П. Нажимова, А.С. Смыкалина, А.И. Александрова, С.В. Лонской, Д.А. Редина, Е.В. Бородиной, Л.А. Хрусталева, на коллективную монографию «Российская Юстиц-коллегия», а также на упоминаемые ниже статью Р. Уортма-на и монографию Дж. Ле Донна.
В итоге подготовленное на столь многообещающе сформулированную тему диссертационное исследование М.О. Акишина оставляет впечатление поверхностного и несистематического изложения по большей части давно установленных обстоятельств реформы. В диссертации не содержится ни введенных в научный оборот каких-либо новых материалов, имеющих историко-правовую ценность, ни новаторской интерпретации рассматриваемых событий. Подобные диссертационные изыскания могли бы явиться заметным вкладом в науку во времена К.Д. Кавелина и Ф.М. Дмитриева, но никак не в начале XXI века.
Завершая обзор отечественных диссертационных исследований, посвященных изучению событий судебной реформы Петра I, необходимо упомянуть защищенную в декабре 2008 г. в Южно-Уральском государственном университете кандидатскую диссертацию Е.В. Бородиной «Проведение судебной реформы в 20-х гг. XVIII в. на Урале и в Западной Сибири». Названная диссертация явилась первым опытом углубленного изучения того, как судебная реформа Петра I воплощалась в жизнь в отдельном регионе. Опираясь на значительный массив архивных документов (по большей части впервые введенных в научный оборот), Е.В. Бородина детально охарактеризовала как процесс создания реформированных органов правосудия в западной части Сибирской губернии, так и процесс их последующего функционирования.
Не менее тщательно диссертантка исследовала вопрос об осуществлении в Сибири контрреформаторских мероприятий 1722 г. в области судоустройства, подробно осветив статус, полномочия и правоприменительную деятельность судебных комиссаров 1722–1727 гг. Позитивное впечатление оставляет и предпринятый Е.В. Бородиной анализ нормативной основы функционирования судебных органов Сибири первой половины 1720-х гг. Нельзя не отметить также, что, в отличие от Л.А. Хрусталева и М.О. Акишина, Е.В. Бородина исчерпывающе учла относящиеся к теме исследования труды предшественников. Недочетом диссертационной работы Е.В. Бородиной видится разве что фрагментарность освещения деятельности Тобольского надворного суда.
Таковы – вкратце – на сегодняшний день итоги осуществлявшихся в нашей стране на протяжении более чем полутора веков разысканий о судебной реформе Петра I. Что касается зарубежных исследований в этом направлении, то наиболее значительным среди них следует несомненно признать защищенную в ноябре 1979 г. на юридическом факультете Стокгольмского университета диссертацию К. Петерсо-на «Административная и судебная реформы Петра Великого: шведские образцы и процесс их адаптации», изданную в том же году в виде монографии.
В четвертой главе означенной монографии – «Управление в области юстиции и процессуальное законодательство» – К. Петерсон детально проследил шведское влияние на реформирование в первой четверти XVIII в. как отечественного судебного устройства, так и уголовного судопроизводства. Следует подчеркнуть, что по объему использованного материала, глубине и убедительности анализа труд К. Петерсона можно сопоставить единственно с охарактеризованным выше магистерским исследованием М.М. Богословского. В этом смысле четвертая глава монографии К. Петерсона 1979 г. представляется вполне органическим и существенным дополнением третьей главы монографии М.М. Богословского 1902 г.
Наряду с изысканиями К. Петерсона, необходимо также отметить вышедшую в 1974 г. обзорную статью американского ученого Р. Уортмана «Петр Великий и судопроизводство» и главу «Суды и судоустройства» более поздней монографии Дж. Ле Донна «Абсолютизм и правящий класс» (в которой более внимания уделено реформированию при Петре I судоустройства, нежели судопроизводства). Особо – хотя и бегло – на судебных преобразованиях первой четверти XVIII в. остановилась и Л. Хьюз, автор получившей известность монографии «Россия в эпоху Петра Великого», опубликованной в 1998 г. Остается добавить, что обстоятельства характеризуемой реформы оказались загадочно проигнорированы в широко признанном капитальном двухтомнике немецкого историка Р. Виттрама «Петр I: царь и император». Таковым – в основных чертах – на сегодня выглядит вклад, внесенный в изучение петровской судебной реформы зарубежными исследователями.